Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Плыть на маленьком быстром катере через океан чрезвычайно опасно. Например, ты очень подвержен воздействию волн. В этом отношении большому пароходу намного легче в бурных морях: он просто разрезает волны. Пассажиры могут воспользоваться вполне простительным легким скольжением от крена, чтобы упасть друг другу в объятья на скользком танцевальном полу, но скорость катера не гасит ничто. Если катер маленький, быстрое движение со скоростью в 30 узлов при рулевом управлении может вызвать погружение носа в ниспадающую часть волны, тогда катер может уйти под воду или разломиться па части.
Тоулман сконструировал 65-футовый [81] катамаран и спустил его на воду в 1984 году. В отличие от двигателей парохода «Соединенные Штаты» мощностью в 240 тысяч лошадиных сил размером с маленькие кафедральные соборы, Тед использовал двигатели в 2 тысячи лошадиных сил, которые обеспечивали его катамарану скорость почти в 50 узлов на тихой воде. Разумеется, одно дело промчаться с такой скоростью по тихому озеру, совсем другое – развить ее на покрытой зыбью поверхности Атлантического океана, где волны могут достигать 20 футов в высоту. Тед знал, что при удачном стечении обстоятельств средняя скорость будет 35 узлов. Это все равно заняло бы от трех до четырех дней пути. Вопрос заключался в том, пересечем мы океан за 3 дня и 9 часов или за 3 дня и 11 часов.
В течение 1984 года Тед превысил бюджет на строительство катамарана и обратился ко мне с предложением взять на себя расходы но путешествию. За это мне предоставлялось право дать катамарану имя и составить Теду компанию в этом рискованном деле. Он уже попросил Чея Блита, яхтсмена с опытом кругосветного плавания, помочь. В то время авиакомпания Virgin Atlantic только начала свою деятельность, и хотя меня сразу привлекла идея выиграть приз и вернуть его в Великобританию,– на счету моей страны не так уж много таких наград, – я был в восторге и от возможности прорекламировать нашу новую авиалинию. Успешное пересечение Атлантики обеспечило бы нам паблисити как в Нью-Йорке, так и в Лондоне-двух наших пунктах назначения.
– Как у тебя со здоровьем? – спросил Чей.
– Неплохо, – рискнул я заверить его.
– Этого недостаточно, – заметил Чей. – Там нет помещения для пассажиров. Тебе надо быть в форме.
Начались тренировки по самой напряженной в моей жизни программе.
– Ты будешь испытывать удары целых три дня подряд, – сказал Тед, пока мы истязали себя в спортивном зале. – Ты должен быть в состоянии выдержать.
Мы попросили компанию Esse стать спонсором, предоставив необходимое топливо, и когда они любезно согласились, мы пошли все вместе на праздничный обед, где присутствовало все правление Esso.
– Благодарю вас всех, – сказал я искренне. – Это будет потрясающая поездка, мы будем рекламировать British Petroleum всеми возможными способами.
Показалось, что я слышу что-то вроде коллективного вдоха, но я бодро продолжал, не придав этому значения:
– Мы обклеим символикой ВР все топливозаправочные корабли, ваш логотип будет помещен на катамаран, ВР действительно займет видное положение на рынке. Никто уже не перепутает вас с вашим старым конкурентом…
На этой фразе я взглянул на противоположную стену и увидел огромный логотип Esso. И тут я понял свою ошибку. Высокие чиновники из Esso смотрели на меня с ужасом, как будто я был привидением. Я упал и стал ползать по полу.
– Простите, – сказал я и начал наводить на их туфли идеальный блеск.
Но Esso не изменила данному слову и выступила в роли спонсора.
Втечение двух месяцев катамаран и команда проходили испытания, пока не были полностью готовы.
Джоан ждала нашего второго ребенка, и поскольку было уже почти восемь месяцев, я отчаянно надеялся успеть вовремя пересечь океан и вернуться к родам. Но мы застряли в Нью-Йорке на три недели в ожидании благоприятной погоды. Я летал в Лондон, чтобы побыть с Джоан, и возвращался в Нью-Йорк, когда сообщили, что мы можем отправиться в плавание. К тому времени я пересек Атлантику на самолете восемь раз, казалось, я знаком с маршрутом настолько хорошо, насколько мне хотелось этого на высоте 30000 футов.
Штормы ушли, и нам дали зеленый свет. Джоан сказала, что чувствует себя хорошо и что я должен отправляться в путь. У нее оставалось еще две недели до срока. Мы с ревом покинули Манхэттен и направились на север.
Решающим отличием Virgin Atlantic Challenger от больших лайнеров было удобство: если пассажиры в 1930-е годы танцевали под музыку джаз-оркестров и играли в метание колец, мы были пристегнуты ремнями к авиакреслам и беспрестанно испытывали толчки вверх и вниз. Оглушающий рев двигателей и постоянная вибрация создавали впечатление, что мы привязаны к огромному отбойному молотку. Мы едва могли разговаривать, не говоря уже о движении; просто надо было переносить чередующиеся тряску, хлопанье и лязг. К концу первого дня я получил радиосообщение.
– Ричард, – это была Пенни, которая находилась в центре управления. – Джоан в больнице, и она только что родила мальчика. Роуз была с ней, и все прошло прекрасно.
Я нарушил свою клятву, но самое важное, – у нас родился здоровый ребенок. Мы все закричали от радости, а Стив Риджвэй, еще один член команды, раздобыл бутылку шампанского, чтобы выпить за Джоан и нашего сына. Пробка вылетела, и пенистый напиток залил все вокруг. Пить было невозможно. Шампанское пенилось во рту и в горле. Держась за спасательный трос, я перегнулся через борт и выкинул бутылку в воду, где она и поплыла в кильватере. Теперь надо было сделать все, чтобы увидеть Джоан, Холли и нашего малыша.
Мы спокойно пересекли океан в рекордно короткое время. Вынесли три адских дня невозможного психического напряжения. Сделали три остановки для дозаправки горючим с интервалом в 800 миль. Топливные заправщики представляли собой огромные корабли, которые возвышались подобно небоскребам. Даже при небольшом волнении приближение к ним вызывало страх: мы останавливались на расстоянии около 30 ярдов [82], и они выстреливали из линемета в нашем направлении буек на конце линя [83]. Мы подтягивали его к боргу и затем вытягивали с корабля огромный шланг с топливом. Когда его закрепляли, давали команду, и топливо закачивалось в баки. Запах дизельного топлива и качка вызывали рвоту. Когда мы наклонялись к планширю [84], и нас выворачивало, существовала опасность разбиться о высокий черно-ржавый отвесный борт топливозаправщика.
Когда мы приблизились к Ирландии, и оставалось идти всего несколько сот миль, начался ужасный шторм. Нас колотило целых три дня, и это было ужасно. Но то, что мы испытали теперь, не шло ни в какие сравнения. Наше суденышко швыряло вверх и вниз. Мы держались за свои сиденья и ничего не видели. У островов Силли, когда оставалось всего лишь 60 миль, и «Приз Хейлза» был почти у нас в руках, обрушилась гигантская волна. Секундой позже раздался крик нашего инженера Пита Дауни:
–Мы погружаемся. Трещина в корпусе. Быстро выбирайтесь.
–SOS! sos! sos! – радировал Чей, в мгновение ока оказавшийся у ириемника. – Virgin Challenger тонет. Мы покидаем корабль. Повторяю: мы покидаем корабль. Эй, Тед! – резко обернулся Чей. – Ты – капитан, и тебе полагается последним покинуть судно.
Катамаран начал погружаться. Первый спасательный плот налетел на что-то острое и распоролся. Был запасной, мы выбросили его за борт и дернули за надувной шнур.
– Без паники! – крикнул Чей. – Не спешите! По очереди!
Когда мы выстроились вдоль ограждения, чтобы сойти на спасательный плот. Чей завопил:
– Быстрей! Быстрей! Мы идем ко дну. Шевелитесь!
Спасательный плот напоминал маленькую надувную рыбачью лодку с капюшонообразным навесом. Мы сбились вместе, вздымаемые морем вверх и низвергаемые вниз, как будто катались в каком-то безумном парке аттракционов. Я оказался рядом с радиоприемником и взял микрофон. Патрульный самолет Nimrod королевских ВВС получил наш SOS. Я сообщил пилоту координаты, и он быстро радировал всем кораблям, находившимся поблизости.
