— Слушай, а у вас тут сполоснуться есть где? А то пропотел под этим «бронником», как жеребец на скачках. — Я демонстративно почесал шею.
— Ой, товарищи офицеры, как это я! Да у нас тут такая купальня организована! Нигде такой нет. Вода чистая, правда, холодноватая с непривычки. Пойдемте, я проведу.
Купальня, как ее окрестил прапорщик, действительно была хорошей. Под одной из башен можно было спуститься к каналу, подступающему к самой заставе. Архитектурные подробности сооружения под местным названием «купальня» внешне рассмотреть было не возможно, но изнутри она собой представляла деревянный дощатый настил со ступеньками, уходящими в воду. Простенки из железных щитов с большими круглыми отверстиями, что используются на полевых аэродромах, не давали возможности пробраться внутрь заставы по воде и под водой, но позволяли сквозь эти отверстия наблюдать за тем, что творилось снаружи. Сверху все было защищено толстыми досками.
Вода была ледяной, да и темнело быстро. Поэтому сполоснулись наскоро и пошли пить чай. Неожиданная возможность помыться сделала свое дело. В теле ощущалась приятная легкость, и я чувствовал себя довольно бодро. Забылись и длительное сидение на броне под нестерпимо жаркими лучами солнца, короткие перебежки под духовскими пулями по «зеленке», и поднятые ими фонтанчики пыли перед самым носом, и изнуряющий бег по винограднику, и даже нелепая мысль о возможностях бронежилетов промокнуть от пота.
Я почему-то подумал, что после пережитого за день врядли усну. Но только забрался в свой спальник, как усталость и пережитое за день взяли своё. Крайнее что помню, было, очередное посещение нас гостеприимным хозяином, который передал, что комбат ждет нас завтра к 4:00 у командирской БМП.
Потерь, несмотря на довольно серьезную дневную перестрелку, в батальоне нет. Все живы. Нет и раненых, только одному бойцу со второй роты пулей отстрелило крайнюю фалангу мизинца….
* * *
Я вскочил с койки и, ставши на стул, наполовину высунулся из иллюминатора. Нервно закурил.
Тихо вокруг. Спит экипаж. Крайние минуты сна перед подъемом самые сладкие.
Море тоже, казалось, спит, ласково плеская волной о борт «Кузнецова» и разбегаясь кругами от якорной цепи. Чуть слышные всплески убаюкивали.
Что же было дальше? Некоторые эпизоды того злополучного дня, последовавшего за ночевкой на заставе, никогда не хотелось вспоминать, а рассказывать кому-либо тем более. Первый мой выход на «боевые» в «зеленку» оставил незаживающий шрам в моей памяти.
Май 1987 года. Афганистан. Чарикарская «зеленка».
Уточнение задачи у комбата и контроль нанесения бомбово-штурмового удара «Грачами» по запланированным целям прошли буднично. Я ловил себя на том, что эта работа мало чем отличалась от того, что я привык делать на полигонах Суур-Пакри и Салдус, где приходилось бывать довольно часто. Только тепловые ловушки — «асошки» никто там не отстреливал на выводе из пикирования, да не нужно было во все глаза смотреть за возможными пусками ракет по самолету помимо контроля, куда упали бомбы.
Комбат был явно не в духе. На доклад Игоря по проведению БШУ только кивнул головой и жестом попросил подождать.
— Так, мужики, обстановка обостряется. В «зеленке» от вас толку будет мало. Только разве как от автоматчиков. Посему слушайте внимательно: не высовываться. В случае нападения на заставу вы держите башню над купальней…
— Командир, что все так плохо? — уточнил Больбатов.
— Идет к тому…. «Аушевский» полк (знаменитый Руслан Аушев в то время был ещё начальником штаба 180 мотострелкового полка) пройти по основному маршруту не смог. Будем пропускать его через себя. Все. Слушайте команды. По первому зову — ко мне. Удачи! — Капитан Дроздов снова стал отдавать команды по радиостанции. Не глядя на нас, пожал нам руки.
Перед входом в комнату, где лежали наши рюкзаки, напились до ломоты в висках ледяной воды.
Есть не хотелось, поэтому, не сговариваясь, почистили свои АКС, набили магазины. Игорь с интересом наблюдал, как я брал патроны из разных пачек и, снаряжая магазин, вставлял каждым третьим трассирующий патрон.
— Да, кое-чему в Суворовском училище вас научили, — он похлопал меня по плечу. — Грамотно снаряжаешь!
— Игорь, а правда, что ты до поступления в ВВВАУШ (Ворошиловградское высшее военное авиационное училище штурманов имени Пролетариата Донбасса) полтора года в пехоте прослужил?
— Было дело…. Поэтому наши меня «пехотой» и дразнят. Теперь и за тебя возьмутся… — Больбатов усмехнулся. — Глупые, не знают, какую школу мы прошли….
Из-за стен внезапно раздались автоматные очереди, чьи-то крики. Знакомо ухнул «Гром» с БМП-1.
— Нападение на заставу!
Мы вскочили как ужаленные и стремглав побежали наверх, в башню.
— Блин, нужно было по низу бежать! Пригнись! — Игорь на четвереньках полез к башне, укрываясь за стеной. Я последовал его примеру. Над головой несколько раз сердито прожужжало. Сверху, со стены, посыпалась за воротник глина.
— О, подмога пришла! — Поприветствовал нас боец с РПК (ручной пулемёт Калашникова), деловито выпускающий длинные очереди куда-то в сторону виноградника. — Смотрите: вон выносной пост, а за теми кустами, в винограднике и за каналом — духи.
Быстро сориентировались. Игорь пристроился у свободной бойницы.
— Смени меня! Я за патронами смотаюсь! — Пулеметчик юркнул вниз. В суматохе боец не сообразил, что к нему в башню поднялись офицеры.
— Да когда же ты успел все расстрелять! — Прокричал с досадой ему вслед Игорь.
Я залег у бойницы. Конкретных целей не видно. Из выносной позиции раздалась длинная автоматная очередь по кустам, что росли вдоль канала с нашей стороны. Там что-то мелькнуло. Я дал туда две коротких очереди с небольшим упреждением. В ответ по нашей башне из виноградника раздалась очередь, и цепочкой полетели трассирующие пули, глухо ударив по стене. Вот гады! Дал еще несколько очередей по винограднику, откуда стреляли трассирующими патронами, нечаянно обозначая свою позицию. Духовский автомат замолчал, но подозрительно зашевелились кусты, растущие у канала. Получи! Я снова выпустил три коротких очереди, по два патрона каждая, как учил незабвенный майор Ермошкин.
Снизу по нашей бойнице полоснуло очередью, что-то ухнуло за стеной. Посыпалась глиняная крошка. Я откатился. Протер глаза.
Мелькнула мысль: «В магазине осталось двенадцать патронов».
— Вы что там охренели? Куда по своим лупите? — проорал в бойницу Игорь.
— А ты чё «по-духовски» стреляешь?! Я думал, что «душары» уже башню взяли…. — Ответили, перекрикивая стрельбу, с выносной позиции.
— Юрик, ну их в задницу, стреляй длинными очередями. Еще свои пристрелят.
— Понял тебя! — прокричал я и выпустил по кустам длинную очередь.
«В магазине осталось семь патронов», — мелькнула мысль.
Игорь перезаряжал свой автомат. Его место у бойницы занял вернувшийся пулеметчик.
Я снова выпустил длинную очередь по кустам, откатившись, перевернулся на спину и быстро сменил магазин. Больбатов занял мое место. Стрельба понемногу стихала.
— И мой набей! — Не отрываясь от бойницы, протянул свой магазин Игорь, заметив, что я, воспользовавшись передышкой, снаряжаю свой опустевший рожок.
Снова стало тихо.
— Что же ты, голубь мой, оказался тут с одним магазином? — Игорь обратился к пулеметчику.
— Не скажу. Смеяться будете! — засмущался пулеметчик.
— Да чего уж там, кайся. Тут все свои.
— Я в «толчке» сидел, когда духи полезли. Пулемет схватил, а «бронник» и «лифчик» в углу забыл…. Виноват!
— Да, боец, ТЫ — НЕ ПРАВ!
— Виноват! — Еще раз покаялся пулеметчик и смущенно опустил голову.
Вид у него был до того комичным, а штаны с болтающимся ремнем и расстегнутой ширинкой выглядели так нелепо, что мы дружно рассмеялись….
Через некоторое время на дороге, вдоль которой мы вчера скакали по винограднику, показалась броня 180 полка. Оставив в башне пулеметчика, решили сходить к комбату.
