Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Если так, то артист он великий…
– Николай Фомич, поделись-ка секретом, – напрямую спросил Никита. – Каким образом догадался, что я появлюсь здесь именно сегодня?
Честно говоря, ответ его не особенно интересовал.
В голове лихорадочно прокручивались варианты отхода. Из любой ситуации можно найти выход, совсем другое дело – в степени риска. Сейчас шансы выбраться живым из лаборатории сводились практически к нулю, но пустить себе пулю в лоб он всегда успеет. Каким бы плотным кольцом ни окружили спецназовцы вагончик, а шанс, хоть и мизерный, имелся. На его стороне ночь, гроза, ливень…
– Особого труда не составило, – равнодушно пожал плечами Стародуб. Надо отдать ему должное, самообладания лейтенант не потерял. – Когда мы выяснили, с кем конкретно имеем дело, то подняли архивы КГБ и нашли личное дело Полынова Никиты Артемовича. «Умен, хладнокровен, – процитировал он, – и в то же время дерзок. При решении оперативных задач действует нетривиально, форсируя события и стараясь опередить предполагаемые контрмеры условного противника». Честно скажу, для меня лично вероятность твоего появления у нас сегодня ночью казалась ничтожно малой, но на всякий случай мы подготовились. Должен признать, что преподаватели в спецшколе дали тебе весьма точную оценку.
"И на тупицу иногда снисходит озарение, – индифферентно оценил про себя аналитические способности лейтенанта Никита. Он уже прикинул в уме план отхода. – Сумку с аппаратурой придется бросить.
Главное – пентоп и дискеты при нем. Теперь следовало дождаться молнии, разбить плафон над головой и вышибить решетку жалюзи на окне. Оставалось надеяться, что металлическое жалюзи на старом вагончике проржавело основательно, иначе… Об иначе думать не хотелось. Должно получиться. Ну а дальше – как повезет. Вот Лилечку жалко. Вряд ли она в предстоящей катавасии уцелеет. Однако тут уж ничего не попишешь. Сама напросилась – нечего было собой мужа подменять".
Никита отступил на шаг под плафон, поигрывая в руке пистолетом и прикидывая, как сподручнее ударить им по светильнику. Ливень по-прежнему неистово барабанил по крыше, а вот молнии все не было.
Неужели гроза закончилась? Как некстати…
– Не глупи, – сказал Стародуб, косясь на пистолет. – Я тебе гарантию жизни дал.
Полынов бросил прощальный взгляд на Петрищеву и отвел глаза. Лилечка сидела на табурете ссутулившись, с потухшим взглядом. Все она поняла, и жестокие игры мужчин уже ее не интересовали. Ничего она не слышала и не видела.
– Ты-то гарантии дал, – криво усмехнулся Полынов, – а как к этому отнесется генерал Потапов?
– Нормально отнесется, – чересчур быстро заверил лейтенант. – А потом, у тебя другого выхода нет.
– Почему это нет? – Никита изобразил на лице удивление. Следовало отвлечь внимание лейтенанта, чтобы в момент прыжка он не был готов его встретить, и Полынов стал плести небылицы:
– Я думаю использовать тебя в качестве живого щита. Выйду сейчас из вагончика за твоей спиной, приставлю тебе к виску ствол и потребую машину к лаборатории. Как на это смотришь?
– Плохо, – покачал головой Стародуб. – У нас прекрасные снайперы. К тому же…
Что «к тому же», Полынов так и не узнал. Ему снова повезло, и опять по-крупному. Мощнейшая молния, разрывая громом барабанные перепонки, ударила в передвижную электростанцию. Свет погас, но Никита, не зная причины, разбил плафон и, ринувшись на лейтенанта, всей своей массой толкнул его спиной в окно, цепко держась за комбинезон.
Вывалились они из лаборатории на удивление легко – оглушенный громом, Никита не услышал ни звона разбитого стекла, ни треска выдираемого из стены вагончика жалюзи. Каким образом заметили и услышали происходящее спецназовцы, для него осталось загадкой, но в падении он почувствовал, как пули вонзаются в тело лейтенанта. Вот те, парень, и крест на грудь…
Упав вместе с трупом на землю, Никита мгновенно откатился под вагончик, выскользнул из-под него с другой стороны и, пригибаясь, побежал под проливным дождем по направлению к штабу. Слух наконец прорезался, и он услышал отчаянный треск автоматных очередей, крушивших в щепу обшивку вагончика. Бедная, бедная Лиля…
Как Полынов не напоролся ни на одного спецназовца из окружения, просто уму непостижимо. Очевидно, сыграли свою роль темнота, шум ливня, треск автоматных очередей, суматоха с противоположного бока вагончика. И элементарное везение.
Никита начал забирать влево, чтобы не выскочить прямиком к штабным вагончикам, но получилось ли это у него, не был уверен. Он мгновенно потерял ориентиры – грохот падавшего с неба водопада забивал все звуки, окаменевшая земля, абсолютно не впитывая воду, стала скользкой, и при каждом шаге он вертелся на ней, как на льду. Вся степь превратилась в громадную лужу, самая мелкая глубина которой была выше ботинок, и бег Никиты напоминал барахтанье мыши в стеклянной банке. Так можно «бежать» до утра, и в результате оказаться на том же самом месте.
Но иного решения не имелось. Не привык он опускать руки – тогда уж лучше сразу пулю в висок.
Очередная молния высветила вокруг сплошную стену низвергавшейся воды, и в десяти метрах за этой стеной уже ничего не просматривалось. С одной стороны, хорошо – ни в какой ночной прицел Никиту не засечь, но и куда бежать – тоже непонятно. Полынов умерил пыл и стал продвигаться вперед, стараясь в кромешной тьме не рыскать в стороны и придерживаться прямого направления.
Кажется, это ему удалось, потому что где-то через полчаса, во время очередной вспышки молнии, он увидел перед собой выступающий из воды бруствер окопа. Похоже, удача не оставляла Полынова. И направление удалось выдержать, и окоп вовремя увидел, иначе в нем при такой свистопляске природы можно либо ноги поломать, либо утонуть.
Полынов взобрался на раскисший холмик земли и, тяжело отдуваясь, остановился, выжидая, когда блеснет очередная молния и высветит точное расположение окопа.
– Стой! Кто идет? – внезапно окликнули его со стороны, и в лицо ударил луч прожектора.
Не размышляя, Полынов выстрелил в прожектор, свет погас, а Никита без разбега сиганул через невидимую траншею. Повезло и в этот раз – окоп он перелетел, упал на кремнистую, залитую водой землю и проскользил по ней на спине, даже не пытаясь встать, никак не меньше десятка метров. И правильно сделал, что не встал, потому как через пару секунд над ним рассерженными красными осами пронеслась очередь трассирующих пуль.
