К Матли зашли с северо-восточной окраины, сделав перед этим небольшой крюк. Остановились в кустах совсем рядом с окончанием лесного массива, откуда аул был виден полностью. И не только селение, но и подходы к нему со стороны райцентра Утли и от Узунаула, к которому уже должна была выйти штурмовая группа майора Панова.
Предоставив подчиненным получасовой отдых, Андрей, устроившись в удобной ложбинке, начал метр за метром через бинокль осматривать аул Матли. Вскоре рядом с ним прилег Захаров. Москвитин спросил:
— Ты чего здесь? Почему не отдыхаешь?
— С чего отдыхать, товарищ майор? Подумаешь двадцать верст прошли. Я и пятьдесят без привала, да по тайге, а не по этому парку хаживал. Разрешите с вами?
Андрей уточнил:
— Что со мной?
— Ну, с вами быть рядом.
— Интересно, что ли?
— Интересно. Я ж в первый раз, чтобы вот так в боевой выход.
— Не боишься?
— Есть маленько, но это пройдет.
Москвитин кивнул:
— Да, пройдет.
И повернулся к прапорщику:
— Эх, Гоша, кофейку бы сейчас.
Захаров пожал плечами:
— Какие проблемы? Надо — организуем.
Андрей вздохнул:
— Да не получится. Костер разжигать нам категорически не рекомендуется.
— А при чем здесь костер? Я еще на базе термос трехлитровый заварил. Знал, что без кофе вам не совсем того.
Москвитин внимательно посмотрел на прапорщика. Он продолжал удивляться предусмотрительности и прозорливости этого молодого еще парня. Прапорщик не угодничал перед Москвитиным, не гнулся, как принято считать, перед офицером. Он просто делал так, чтобы все необходимое было у командира под рукой. Тем более гнуться перед Москвитиным Захарову не было никакого резона. В отряде майор должность не занимал, в Москву с собой, при всем желании, взять не мог. Видно, суровая жизнь сделала из сибиряка не по годам мудрого и предусмотрительного человека. И было это дорого! Особенно в экстремальных ситуациях, в которых и привык работать спецназ. Да для него других ситуаций практически и не существовало.
Майор ответил Захарову:
— Попозже отведаем твоего кофейку, а сейчас иди, передай ребятам, чтобы собрались здесь.
Прапорщик бесшумно отполз от наблюдательного пункта Москвитина, вновь заставив удивиться офицера этой способности так перемещаться по местности, где полным-полно было сухих веток. Ни одна из них не хрустнула. Через несколько минут группа была в сборе. Майор подзывал к себе командиров «двоек» по одному и ставил задачу, заключавшуюся в том, что бойцы спецназа должны были охватить Матли с севера и с юга, держа при этом под контролем и подходы к аулу с востока и с запада. Охватить, заняв позиции таким образом, чтобы они могли видеть все, себя не обнаруживая, даже если в метре от них пройдет разведывательный дозор противника. Офицеры задачу приняли и разошлись. На осуществление вторичного, после марша, подготовительного этапа общей операции у них ушло чуть более часа. Затем прошли доклады — посты начали маскировку выбранных позиций, одновременно отслеживая свои секторы наблюдения. Майор взглянул на часы — 21.55.
Связался с командирами штурмовых групп. Те также подтвердили, что взяли под свой контроль и Армак, и Узунаул, о чем доложили Карцеву.
Москвитин вызвал полковника в 22.10:
— Первый! Я — Москит! Как слышишь меня?
Командир «Гарпуна» ответил немедленно:
— Хорошо слышу, Москит! Как у тебя дела?
— Нормально, как и у всех. Матли под контролем. Пока ничего необычного не замечено. Аул живет своей повседневной жизнью. В доме Зараева тишина. Даже женщин с детьми не видно, видимо, хозяин отправил их от греха подальше.
— Что собой представляет усадьба Зараева?
Андрей объяснил:
— Два двухэтажных дома, соединенные между собой кирпичным коридором. С юга сад, открытый бассейн, цветник. Розы, как докладывают ребята, контролирующие тыл усадьбы, необычайной красоты и величины. Каменный забор по всему периметру с центральными воротами, выходящими на дорогу из ущелья в аул и далее на райцентр. За воротами две тенистые чинары, между ними широкий топчан. Двор вымощен мелкой галькой. Справа от ворот будка охраны и дальше в углу забора сарай, длинный и высокий, с большими воротами. В нем можно казарму организовать или гараж на несколько грузовых машин оборудовать. На крыше много мусора. Слева цветы, строений нет. Сейчас все на запоре. Даже охраны не видно. Подходы к дому возможны со всех сторон, так как в заборе с каждой стороны дополнительно к центральным воротам имеются калитки, закрытые металлическими щитами. Данной информации вам достаточно, Игорь Иванович?
Полковник спросил:
— Что справа от усадьбы?
— Склон начинающегося Хатуламского перевала.
— Слева?
— Через довольно широкий проулок — мелкие дома селения. Сзади — лес, спереди, как я уже говорил, дорога.
— Ясно. Как считаешь, трудно будет работать в усадьбе?
— Не знаю. Все зависит от того, как и где начнется встреча, а также каким образом бандиты выставят охранение. А в принципе, объект средней сложности. Мне приходилось работать и в более сложных условиях.
— Не хорохорься и не расслабляйся.
Майор, улыбнувшись, чего, естественно, командир отряда видеть не мог, спросил:
— Вы и дальше намерены задавать вопросы или и на мои ответить согласитесь?
Полковник ответил:
— Спрашивай, что тебя интересует.
— Меня, Игорь, интересует одно. Ты Оболенскому о выходе штурмовых групп на рубежи действия уже докладывал?
— Пока нет. Ждал сеанса с тобой. Сейчас доложу.
— Свяжись потом со мной.
— Хорошо.
— И не забудь то, о чем мы с тобой на базе договаривались. Добро?
— Я ничего не забыл. До связи, Москит.
Командир отряда отключил связь. Опустил трубку и Москвитин.
Повернулся к оставшемуся с ним Захарову:
— А теперь, Гоша, давай кофе.
— И ужин?
— Нет, мне не надо, а ты перекуси.
Не успел Андрей допить принесенный ему на позицию кофе, аппарат спутниковой связи издал сигнал вызова. Майор ответил:
— Москит на связи.
Полковник сообщил:
— Только что доложился Кедру.
— Ну и что тебе сказал наш многоуважаемый Петр Константинович?
— Ничего особенного. Возмутился только, почему ты находишься вне моего контроля, но я разъяснил ситуацию, мол, по инструкции ты и должен работать в полном автономном режиме. Спросил, какие силы ты привлек для собственного прикрытия. Приказал установить связь с тобой. Что еще хочешь услышать?
— Больше никаких новостей?
— Утром ко мне должны прибыть два офицера из Центра.
Это сообщение заинтересовало Москвитина:
— Кто и зачем?
— Андрюш, ты бы хоть вопросы свои потактичней задавал.
— Извини. Так кто и зачем прибывает от генерала?
— Старшие лейтенанты Лопырев и Столяр. А вот зачем — не знаю, Оболенский не удосужился объяснить причину их появления. Сказал лишь, что эти ребята знают, что делать, и мне в их дела вмешиваться не стоит!
— Вот как? Лопырев и Столяр. Офицеры личного резерва, а вернее, охраны генерала. К чему бы Оболенский отправил их сюда? Но неспроста! Далеко неспроста. Просто так Петр Константинович ничего не делает. Ты, Игорь Иванович, знаешь что? Не спеши завтра, как я начну работу по усадьбе в Матли, вводить в бой штурмовые группы Лемеха и Пана.
Полковник выказал удивление:
— Это еще почему?
— Не спеши. Посмотри, как бандиты поведут себя, не имея информации об акции против их главарей.
— Ты считаешь, что они не узнают о твоих действиях?
— Я постараюсь сделать так, чтобы не смогли узнать. Хотя бы на период выполнения основной задачи.
— И как, если не секрет?
— Секрет, Игорь, секрет. И атакуй боевиков только тогда, когда они явно рванутся к Матли.
— Но это же нарушение приказа Оболенского?
— Не совсем так. Генерал отдаст общий приказ на применение. Ты обязан его выполнить, слов нет. Но, выполняя его, должен действовать по обстановке. А обстановка подскажет тебе, что надо поступить так, как я говорю.
