Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

В общем попадалово. Да и не в девках даже дело, если оборотку не дать, если слабость показать — рано или поздно припомнят и «фонарик», и позор перед всей округой. И одним мордобоем или парой выбитых зубов тут явно не отделаться — времена настали жестокие. Так чтооооо…

— Так ты и так всё решил? Что тогда и спрашиваешь? — это Вовчик, в свою очередь стараясь заглянуть в глаза другу.

— Не решил, Вовчик, не решил. Я доводы взвешиваю. Оппонирую. Если ты будешь «за» — я буду искать доводы «против». Потому что не решил пока ничего. Это нам вместе решать надо. Но что-то мне кажется, что если сейчас с решением затянем, то ПОТОМ горько об этом пожалеем…

Вот и обсудили тогда, под дождём; краем уха слушая мат-перемат Ромы, повалившего всё же ветхий нужник, выбираясь из него с помощью жены.

Решили. Приняли решение. Что уж теперь и вилять!

— О. О! Из детского возраста он вышел! — это Вадим, — Вот и поглядим… Тогда, на поляне, это всё так было… на адреналине и в безысходности. А вот самолично на крутое дело решение принять, когда вот прямо завтра тебе пока ещё ничего не угрожает — вот это да. Это серьёзно. Правда, Вовчик? Эта… Фонарики есть? Одежду ещё кроме того возьмите, не рабочую, а что-нить совсем старое, чтоб выкинуть потом. Обувь. Чтоб тоже сжечь. Незаметно из дома вынесите. Потом переоденемся, в ней на дело пойдём. Мало ли — брызги там…

— «На дело». Мы прям банда.

— Не «банда»!! — окрысился Вадим, — Чтоб я этого не слышал!! — и тут же вновь выглянул, осмотрелся из двери баньки, вернулся — Мы честные люди, в силу обстоятельств специфическим образом решающие свои вопросы!

— «Специфические вопросы» — подсказал Вовчик, — Специфически решающие. Это всё объясняет.

— Да… То есть нет. Вообще, не подъ. бывай! Есть старая одежда и обувь??

— Найдём.

— Вадим, ты ружьё возьмёшь? У Вовчика арбалет. Мне придётся ножом обойтись. Или ещё топор возьму.

— Арбалет?.. Арбалет… Это хорошо. Бери, Вовчик. Да, конечно, ружьё возьму. Но желательно бы чтоб без шума. Как это… как в Чечне, говорят, бывало, и не только в Чечне — целые заставы вырезали, при заснувшем часовом. Шомпол в ухо! — и всё… Постараемся, значит, не шуметь…

— Вадим… Вот ещё что, — решился Вовчик, — Ты не подумай, что я виляю и всё такое: решили так решили. Но как вариант. Зачем их того… убивать? Может их «в плен взять»? А? Рабочая сила.

В полумраке баньки Вадим покрутил пальцем у виска:

— Ты, Вовчик, ерунду-то не пори! Как ты это себе представляешь?

— Ну-ууу… В плен? Посадим под замок, запугаем…

— Бля, может не брать тебя? Чо-то ты неадекват… Да ладно-ладно, чё ты сразу куксишься, сосед! Я это к тому, что прежде думай, чем такие «предложения» выдвигать. Что мы с ними делать будем, и как?? В поле выгоним, в цепях??

— Ну, вот, к примеру, те же решётки выламывать. Разбирать что. Демонтировать.

— Совсем ты, Вовчик, эта… Ну ладно. В смысле — они трудятся, а мы над каждым стоим, стережём-охраняем? Чуть отвернулся — они тебя ломом… Много они так «наработают»? Или как чичи — в зиндан посадить и выкуп стребовать? Только с кого и какой с деревенских выкуп?? И главное — если в Чечне это вот, пленники, веками освящённый кошерный способ заработка, всё равно что овцеводство, то у нас-то? Ведь через пару дней вся деревня будет знать! Ты подумай, головой-та! Одно дело, когда «где-то там, в Никоновке кого-то убили» — и что?.. Нам-то какое дело, мы при чём? Громосеев напишет рапорт, позвонит в район; а в натуре — просто вздохнёт с облегчением. Даже если что — к нам; а мы: ничего не знаем, ничего не видели, мирно-благородно тырили сетку ночью! А так? Заложники, пленники, похищение! Ему ж реагировать как-то надо! Хочешь-нехочешь! Это ж его территория! Если так — он может отписать, что «неустановленные лица» и всё такое, а если пленники??.. Как ты это себе, Вовчик, представляешь? Не, я считал тебя умнее…

— Не наезжай, Вадим! — вступился за друга Владимир, — Тебе же сказали: прокачиваем все варианты. Все. Предлагаем — критикуем. Вот Вовчик и рассматривает как вариант.

— Неподходящий!

— Ну пусть так.

Помолчали.

— В общем, поняли? Алиби: поехали сетку тырить. Демонстративно так собирайтесь при своём жильце; обсуждайте сиё деяние, но в то же время и скажите ему, чтоб не распространялся, ибо дело это противозаконное… Он вам вчерась туалет разломал?

— Угу. Скотина.

— Вот пусть и чинит.

— Ясен пень. Я ему уже предъявил. А он: давай, говорит, я новый куплю. Скажи кто сделать может! Нету, говорю, в деревне, Рома, лишних туалетов, никто не продаст; не завезли в этом месяце! Так что не выгибайся, и чини этот!

— Ладно-ладно, Вовчик, не заводись. Понятно, что тот туалет тебе дорог как память детства и как образец древнего зодчества, хы! Эта… Я к тому, что наедьте на него, чтоб виноватым себя чувствовал; чтоб не вздумал на вас волну гнать… А потом сами же и почините. Может быть.

— Да пошёл он!..

— Одежду «на выброс», запомнили? Ножи… ну, это само собой. Фонарики. На голову что-то. Обувь. Перчатки рабочие есть? Хорошо. Перекусить что. Вот. Ну чо?.. До вечера, соседушки-разбойнички?.. И не загоняйтесь так — или мы их сейчас, или они нас завтра-послезавтра…

— До вечера, Вадим.

— До вечера, гражданин атаман.

— Хы, — Вадим встал, ещё раз выглянул в окошко, — Хрен бы я стал вас привлекать к этому делу, моги я один справиться. Может быть и один бы справился, да. Но… Могут быть разные непредвиденные обстоятельства, когда три человека надёжней чем один, причём на порядок. Если б мои прежние сослуживцы… Но большинство себя окромя государевой службы не видело, и дорожки с ними разошлись… — он вздохнул, кивнул прощаясь и вышел.

— Вовчик.

— А?

— Знаешь, у меня чувство, что Вадим как тот генератор хочет этот автомат тоже себе захапать. Подгребает нас чисто в исполнители. Куркуль.

— Хер ему.

— Вот и я так думаю.

— Ты как насчёт… что придётся людей резать?

— Да никак. Знаешь, полтора месяца назад, наверное, комплексовал бы; а после той «поляны»; после особенно, ну, вот когда я тебе тогда, по дороге, сформулировал своё «кредо» насчёт происходящего — так не особо и переживаю. То есть вообще. Вадим-то одно правильно сказал: или мы их сегодня, или они нас завтра. Лучше мы. Зарежем как свиней.

— А ты свинью когда колол?

— Нет… Но это неважно. На месте разберёмся.

Судьба «весёлых дезертиров с автоматом», ухарей из Никоновки была окончательно решена.

Вадим ждал их за околицей, ближе к лесу.

Ещё раз поругавшись с Ромой, и объяснив ему, что как хочет, но порушенный нужник пусть восстанавливает, а гадить в ведро в сенях — это, знаешь ли, не выход, друзья вышли из дома, и прихватив приготовленный заранее пакет со старой одеждой и обувью, направились к точке рандеву.

Вечерело.

У Вадима джип был не хухры-мухры, не Патрол какой-нибудь, а затюнингованный УАЗик. Ещё в период кражи генератора на вышке сотовой связи Владимир оценил удобство такого транспорта для сельской местности.

— Шмотки на подменку взяли? Садитесь давайте.

УАЗик проехал по направлению к Демидовке, потом свернул на лесной просёлок, ещё раз, — и устремился к Никоновке. Вадим, в грязном, местами рваном камуфляжном костюме, обычной в деревне одежде, дорогой информировал:

— На улицы, само собой, соваться не станем. Вообще встанем подальше, и огородами. В смысле до огородов, там в кустах пересидим, пока совсем смеркаться не станет — и тогда через огороды к дому. Там осмотримся.

— Сторожат они огороды-то?

— Да. Сторожат, наверное. У них же эти, гастеры шалят. Не так чтобы сильно — так, подворовывают чутка. По дворам и сараям в основном, на огородах пока ещё мало чего взять можно. А вот попозже… чуток попозже и нам сторожить придется, хотя мы и далеко. Хотя, я слышал, гастеры эти и сами посадками занимались, у них у самих… но на всех, наверное, не хватит. Опять же где жить. Дааа, этот кочующий табор для никоновских будет большой проблемой, чувствую я. Если Администрация как-то этот вопрос не решит; в чём я лично что-то очень сомневаюсь. Заметили — участковый уже давно не появляется?.. И Громосеев тоже редко, в последнее-то время…