И через сутки им опять повезло.
Везение то, правда, было относительным, но ребята были рады и тому, что получали. Найти авто, которое могло бы ещё, и передвигаться, было чрезвычайно трудно, на подходах к городу брошенная техника представляла из себя, как правило, дуршлаг, груду железа. Но, рыскавшие по окрестностям в неизменной связке Индеец, Брат и Кабарда, внезапно наскочили на брошенный автобусик. Определить какой марки этот рыдван было невозможно, но он был на ходу, на шоссе в направлении Кабула, так необходимое Филину. Осмотрев эту лайбу, Андрей ещё раз поблагодарил удачу — стенки изнутри были обвешаны армейскими бронежилетами; под сиденьями нашли несколько цинков с патронами, два одноразовых РПГ-18 «Муха», а Андрей нашёл для себя элегантную, хромированную 9-мм «Беретту». Ну что ж, это действительно был подарок — во время боя все выстрелы для их РПГ-7 были израсходованы, а сами гранатометы брошены, за ненадобностью, патронов тоже оставалось по 2 рожка на брата, ну и «бронники», теперь-то уж можно было и их использовать. Короче — повезло…
За руль уселся Тюлень, и покатили. Вот именно, покатили. Может с горки этот «агрегат» ещё и мог развить хоть какую-то скорость, но Филину как раз нужно-то было потихоньку забираться в горы. Группа возвращалась… Автобус, при всех стараниях Тюленя, ехал не быстрее 20 км/ч. Этот дедушка автомобилестроения скрипел, похрустывал, слегка подвывал, в общем издавал всевозможные звуки старикана, разве что не плевался и не попукивал… Но, всё же, хоть медленно, но тянул в горы.
Старый конь борозды не…
К вечеру остановились. От такой тряски Хайзулле стало хуже, и он потерял сознание. Над ним колдовал Док. А вот Филину предстояло решить ещё одну задачку — впереди был Калат. Там о них могли и не знать. По предварительному плану, Задира, недождавшийся группы, должен был сидеть в Газни до отдельного приказа Артиста. Но, до Газни было ещё километров 130–150 горных серпантинов. Что делать? Дразнить судьбу Филин не хотел, и поэтому решил обойти Калат, ночью. Не входя в город. Пройдя восточнее. Это было опасно — идти без света по незнакомым, каменистым россыпям… Но выбора не оставалось. И что самое главное, теперь уже никто из группы Андрея не сомневался в его, толи удачливости, толи профессионализме как командира. Ребята начали верить в правильность принимаемых решений, даже Медведь, Тюлень и Слон.
А Хайзулле становилось хуже. И хоть Док полностью взял его под свою опеку, Хайзулла всё чаще впадал в беспамятство и бредил. А Док с каждым часом становился мрачнее грозовой тучи.
— Андрей. — Как-то произнёс Док, сидя, около, опять начавшего бредить Хайзуллы. — Я сделаю всё что умею, но без антисептиков и антибиотиков мы его не довезём.
— Что посоветуешь, Док?
— Не знаю. Может, нужно было рискнуть и пошарить в Калате?
— А секретность?
— А если он кончиться у меня на руках?
— Нельзя этого допустить.
— А его организм нас не спросит, Филин, твоё «задание» и так уже полутруп. Мы его уже больше недели за собой таскаем — растрясли сильно. Ещё два-три дня и будет твой чайханщик на тучке Аллаху чай заваривать! Я тебе как медик говорю, а не как боец группы Филина.
Андрей смотрел на лицо своего друга детства, покрытое крупными каплями пота, на губы, говорившие что-то, на непонятном ему языке, и понимал, что Док прав, но решения не приходили.
— Если я буду обезболивать его морфином — через неделю он станет наркошей. — Подлил масла в огонь Док.
— Ладно, Миша, дай подумать…
* * *
9 декабря 1988 г. Военфельдшер.
То, что произошло к вечеру этого дня, помогло, как оказалось потом, всей группе Филина…
— Андрюха, слушай. — Внезапно вскинулся Медведь.
Где-то впереди, скорее всего на шоссе, шёл бой.
— Километрах в пятнадцати по ходу, слушай! — Горячо шептал Медведь. — ДШК молотит, и кажется, миномёт.
Горное эхо доносило, такой узнаваемый, рокот крупнокалиберного пулемёта, и характерный свист, а за тем взрывы. Миномёт!
— Слухай, Филин, — В задумчивости проговорил Медведь. — А то, часом, не Алихан спутал кого с нами, а? У этого башибузука и ДШК есть, и минометы. Как думаешь?
— Бля! А ведь похоже на то, Игорь.
— Та-ак! Приехали… Твою мать!
— Будем ждать. — Сказал Филин. — До темноты… Потом пойдём дальше. А пока будем думать…
Звуки боя затихли очень скоро, но Филин ждал. На шоссе вернулись в 22.00. В автобусе находились только Док с Хайзуллой, Змей с «Утесом» да Тюлень с «баранкой»… В головном дозоре шли Ганс и Бульба, остальные разбежались по флангам. Шли медленно, внимательно осматривая подходы к шоссе. А через два с половиной часа впереди завыл «горный волк». Ганс объявил срочный сбор.
То, что увидели ребята, было жутко. Андрей смотрел на место боя, или скорее побоища, и как будто видел всё его течение собственными глазами…
В засаду попал, как было видно по красным крестам на машинах, армейский полевой госпиталь… Головной БТР, видимо, подорвался на камулятивном фугасе — он уже догорал и к запаху гари добавлялся тошнотворный запах сгоравшей живой плоти. Два других БТРа охранения, в середине и хвосте каравана, были расстреляны из гранатометов. Всё это могло произойти в первые, считанные, секунды, а дальше, закупорив колонну на шоссе, её методично расстреляли из всех стволов. Особенно усердствовал ДШК. Как в тире! Суки!!! Но то, что случилось потом — этот за рамками человеческого понимания. Эти подонки вытащили на дорогу из машин, видимо, оставшихся в живых, медсестер…
Их здесь было восемь, совсем ещё девчушек. Или вернее, восемь обезображенных женских тел. Эти твари их насиловали, а потом убивали, жестоко — просто резали как овец…
Каждый, из бойцов Филина, был поражён увиденным до самых сокровенных тайников своих, опаленных войной, душ.
И тут у Брата сдали нервы…
Каха — этот суровый грузин, бросился накрывать голые, обезображенные тела медсестёр какими-то тряпками:
— Шакалы, шакалы… — Слезы текли по суровому лицу Брата. — Псы бешенные!
Он всё прикрывал и прикрывал эти останки.
— Брат, что они наделали? — Не ожидая ответа, обратился он к Кабарде. — Как рука поднялась на красоту, а брат? Суки поганые!!! Я вашу маму, я вашу папу, весь род шакалов… А-а! Дэда шеве! [22]
И такой болью повеяло на всех из души Кахи, что ком к горлу…
— Брат, брат, дай «Утёс», да! — С горской горячностью обратился он к Филину. — Я их догоню, не могли далеко уйти, да! Дай пулемет, да, как брата прошу!..
— Успокойся, Брат. — Обнял, было Каху за плечи Медведь, но тот ужом выскользнул из объятий.
— Нет, брат, нет! Эти девочки нас с того света достают, а они их… Ну убил в бою — не понял, что женщина, но они же их как отару овец зарезали, а до этого надругались! — Глаза Брата горели бешеным огнём. — Филин, брат, не дашь пулемёт, так уйду, да! Я их моими ножами резать буду!
Филин вдруг понял, что Брата не остановить сейчас никому. Месть клокотала в душе Кахи и, как вулканическая магма, искала выхода наружу.
— Слушай приказ, группа! — Голос Андрея слегка дрогнул, но этого видимо, никто не заметил. — Брат, Индеец, Кабарда — головной дозор, отрыв от группы 500 метров, идти на цыпочках, себя не обнаруживать. Брат… Отдельный приказ тебе — в большую драку не лезть! Этим девочкам уже не помочь, а раскрыть группу — сорвать всё задание. Режь их, Брат, режь шакалов, но, по одному и тихо! Ясно?!
— Спасибо, брат, не пожалеешь, да! Не надо «Утёс», я их тихо, дедовским кинжалом… Спасибо, брат!
— Тюлень! Ищи «колёса». Здесь одиннадцать «Уралов», может хоть один на ходу. Марш! Док, свою задачу знаешь — ищи медикаменты, о которых говорил. Вот она жизнь сучья — не было бы счастья, да несчастье помогло…
— Понял. — Уже на бегу просил Док.
— Бай, Ганс, Змей — справа! Мулла, Бандера, Бульба — слева! Тихонько прочешите окрестности, вдруг кто живой остался. Слон в арьергард 300 метров. Медведь, Сало со мной. Пошли, ребята!
