— А ну, быстро пошел вон от сюда, сученок.
Баченок отбежал на несколько метров, потом остановился и стал смотреть на меня. Я навел на него автомат и передернул затвор.
— Вали отсюда я тебе сказал, не врубаешься что ли.
Баченок скривил мне гримасу и побежал к следующему БТРу. Сапог сидел на башне и наблюдал за происходящим. Я крикнул ему:
— Сапог, смотри за этими чертятами, а то они весь БТР по гайкам растащат.
К нам подошел старик с канистрой.
— Масла, масла, — говорил он и показывал на канистру.
Я поманил его пальцем, он быстро подошел ко мне и стал протягивать канистру.
— Да убери ты эту канистру, пистолетные патроны есть, цинк. Понимаешь. Пуф-пуф. Понимаешь? Маленький такой, — я показывал пальцами размер патрончика.
— Масла, Шурави, — тыкал он мне канистру.
— Вот баран, да нахер мне твоя канистра. Хасан! Переведи этому придурку.
— Че ты хотел? — спросил Хасан, подойдя к нам.
— Патроны ему хочу сбагрить, скажи ты ему там по-своему.
Хасан перебросился с этим аксакалом несколькими фразами, тот закивал. Хасан показал ему два пальца, старик ему один.
— Он берет один цинк, — сказал Хасан.
— За сколько?
— За пятнадцать. Говорит, что два бы взял с удовольствием, но денег на два нету.
— Так пусть предложит кому-нибудь из своих. Хотя, слушай, поехали подъедем к кишлаку, заодно в дукане возьмем лепешек и винограду.
Хасан вытащил цинк с патронами и показал старику, чтоб подошел с другой стороны. Тот обошел БТР, отдал деньги и забрал цинк с патронами; замотав его в мешковину, он поспешно направился в кишлак.
— Туркмен! Поехали подъедем к дуканам.
БТР наш тронулся, и мы направились в сторону дуканов. Хасан показал пальцем в сторону кишлака. Там между дувалами стояли две БМПшки.
— Смотрите, вон разведка стоит.
— Ну, ни фига себе, они уже там, ну разведчики, шустрые ребята, — удивился я.
— Сейчас подъедем и узнаем, чего они там торчат, — промолвил Урал.
— А ну, покажь сумарь, — я взял из рук Урала сумку, которую он выменял у бачи.
— За шапку выкрутил, да?
— Пришлось еще ремень отдать в придачу.
— Ниче, нормально, на дембель покатит, — я протянул Уралу сумку.
Мы подъехали к дуканам и стали разглядывать их содержимое. Туркмен спрыгнул с БТРа и, подойдя к дуканщику, стал с ним о чем-то болтать, пробуя при этом виноград.
— Хасан, а давай заберем все, что захотим, а если этот душара будет пи…деть, по башке автоматом долбанем, и все, че зря деньги тратить, — предложил я.
— Ага, конечно, это уже наша сторона Герата, тут советники где-то недалеко. Сейчас пожалуются царандойцам или ХАДовцам, те особняк подключат, потом разъе-ывайся с ними.
— Да пошли они нахер эти царандойцы, как воевать, так их нету. К тому же это не наша сторона, здесь пограничная зона.
— Да какая разница, чья сторона. Скажут, что мародерством занимаемся и все такое.
— Ну, иди возьми пожрать в дукане, а то Туркмен стоит болтает бестолку и виноград жрет.
— Пошли вместе.
Мы спрыгнули с брони и подошли к Туркмену с дуканщиком. Потом Хасан пошел к другому дукану, расположенному недалеко от этого.
— Ну че Туркмен торгуешься? — спросил я.
— Да нет, просто болтаем. Зачем торговаться, я и так нахаляву фрукты хаваю.
Я тоже оторвал от кисти несколько виноградинок и стал кидать их в рот по одной. К нашему БТРу снова подбежали двое бачат и стали крутиться, предлагая что-то Уралу с Сапогом. Я хотел крикнуть им, чтоб смотрели за этими гавриками, но Сапог и так бдительно наблюдал за бачатами. Дуканщик неплохо знал русский, и я его спросил:
— Патроны возьмешь?
— Какой патрон? — спросил он.
— Пистолет — Макаров.
— Скока?
— Цинк.
— Давай неси, беру.
— Пятнадцать, — предложил я.
— Давай, даю пятнадцать.
— А двадцать?
— Нет, двадцать не даю, цена пятнадцать, больше не даю.
К нам подошел Хасан, в руках у него было несколько лепешек и гора винограда. Туркмен тоже купил пару лепешек, винограда и несколько гранат, и мы направились к БТРу.
— Тот дуканщик берет патроны, — обратился ко мне Хасан.
— Этот тоже берет.
— Я с тем уже договорился за пятнадцать.
— Я с этим тоже, да к тому же сюда ближе нести.
Я обернулся, дуканщик шел следом за нами. Потом я увидел, как другой дуканщик тоже бежит к нашему БТРу. После оба дуканщика стали спорить между собой, размахивая руками.
— Хасан, чего они орут? — спросил я.
— Спорят, кто патроны возьмет.
— Кто больше заплатит, тот и возьмет, че тут думать.
— Ага, хрен они больше заплатят, будут целый день спорить, а больше пятнадцати ни один не даст.
— Ну и пошли они тогда нахер, не ждать же, пока они наорутся.
Мы залезли на броню, Хасан достал цинк с патронами, и что-то крикнул им, оба дуканщика сразу заткнулись и уставились на Хасана.
— Чего ты им такого сказал? — спросил я Хасана.
— Предложил, как ты советовал, кто больше даст, того и цинк, и они заткнулись сразу.
Потом Хасан показал пальцем на дуканщика, с которым договаривался я и, говоря ему что-то по-таджикски, указал на меня, после чего протянул ему патроны, тот подошел ко мне и протянул деньги, я взял их и положил в карман. После афганцев деньги можно не пересчитывать, они обычно не надувают, это наши вечно «кидают» духов на каждом шагу. То солидол им спихнут вместо масла, в канистру натолкают солидола, а сверху нальют немного масла, то вместо тушенки пропихнут хрень какую-нибудь в банке. Поэтому духи нам не очень то доверяют, прежде чем дать деньги они говорят: «Шурави, давай контрол», мол, давай проверим.
И так удачно сторговавшись, мы загрузились на броню и направились в сторону, где стояли разведчики, там же недалеко стояли машины комбата и ротного.
— А че ты своему дуканщику патроны не продал?
— Тот, с которым ты договорился, таджик по нации.
— А, ну тогда понятно, родная кровь, значит. Слушай, а ты чарса взял? — спросил я Хасана.
— Взял, конечно, я чарс всегда в первую очередь беру.
— Ну тогда забей косяк, что ли.
— Я уже забил.
— Ну взрывай.
— Кто будет? Сапог, курнешь?
— Не, я не буду.
— Ну, дело хозяйское. Урал, спроси Туркмена.
— Нет, он не будет, — ответил Урал.
Мы втроем курнули косяк, БТР как раз подкатил к БМПшкам разведчиков. Из люка торчал Серега.
— Серега, где остальные? — крикнул ему я.
— По кишлаку шарахаются где-то.
— А че вы здесь делаете?
— Комбат здесь со старейшинами базарит о чем-то.
— А Пипок где?
— Не знаю, там по кишлаку лазит, только что на горизонте мелькал, потом свалил куда-то.
Мы с Хасаном спрыгнули с брони и направились в кишлак, Урал запрыгнул на БМПшку к разведчикам, а Туркмен с Сапогом остались в БТРе. Километрах в двух виднелись руины старого города, и немного позади видно было духовский мост, вдалеке виднелась бетонка и кусочек нашего моста с заставой, мы находились на возвышенности, и поэтому видели всю окраину старого и нового города.
В кишлаке жизнь била ключом, женщины что-то колдовали возле глиняных печей находящихся во дворах, наверное, пекли лепешки, старики курили чилим и о чем-то судачили между собой. Мужиков и парней в кишлаке видно не было, в основном они были в бандах, а тех, кто не успел уйти в банду, забирали в армию. Жители кишлака смотрели на нас с подозрением, явно они нам не доверяли, да как нам доверять, наши военные частенько заезжая в подобные кишлаки, занимались тут беспределом. Заходили во все дома, забирали все, что понравится, одним словом просто грабили их, и возразить местные ничего не могли, а все делалось под видом того, что, мол, ищем здесь оружие и боеприпасы и тайники душманов. Чумазые как чертята детишки со стороны глазели на наших солдат, а те, что были посмелее, подбегали и протягивали ручки со словами: «Шурави — бакшиш, бакшиш» (это значит подарок). По всему было видно, что кишлак бедный, это было видно и по одежде обитателей и по постройкам. Зелени тоже здесь было мало, по окраинам кое-где виднелись редкие виноградники, в низине ближе к речке были разбиты небольшие участки огородиков. Рядом с огородами паслось небольшое стадо баранов и пара коров, по кишлаку бродил худой и облезлый верблюд и пара оседланных ишаков.
