Афганский рубеж 3 - Дорин Михаил

– Товарищ подполковник, задачи моему звену.

– У вашего звена, Клюковкин, специальная задача. Будете сопровождать завтра того, кого вам скажут. И тогда, когда вам скажут. Вам ясно? – несколько грубо произнёс Кузьма Иванович.

Видно, что он недоволен потерей некоторого влияния на моё звено. Под выполнение задачи по прикрытию Ми-28, Баев даже допустил всех моих лётчиков к полётам.

– Так точно, товарищ подполковник.

– Я не возражаю, если вы меня будете звать просто «командир», – поправил меня Кузьма Иванович.

На этом постановка задач закончилась. Баев быстро вышел из кабинета, а среди однополчан возникла дискуссия. Темы были разные, но все сошлись во мнении: права называться «командиром», Кузьма Иванович ещё не заслужил.

День начался, как обычно. 5.00 указания и быстрое перемещение на стоянку. Моему звену повезло. Мы спокойно ждали команды от испытателей.

В это время мы разговорились с Магой и Багой. Они меня пытались склонить к более активным действиям в медсанбате. Себе они уже там кого-то заприметили.

– Саня, брат! Девочка уже готова. Не я же должен тебя учить. У тебя опыта больше, чем у нас с Магой вместе собрать.

– Да, а у нас тоже немало, – поддерживал товарища Магомед.

– Всё будет. Сегодня только размышлял, что пора «на чай» сходить, – улыбнулся я.

– Вот это я понимаю, джигит! Раз сразу на чай пойдёшь! – воскликнул Бага.

За спиной показался Баев, который с недовольным лицом подошёл к нам.

– Вы где должны быть? Готовиться к вылету, – громко сказал Кузьма Иванович.

Бага и Мага подмигнули мне и ушли к вертолёту.

– А вы почему здесь? У вас специальная задача.

– Товарищ подполковник, пока команды на вылет не было.

– Так займитесь теоретической подготовкой личного состава. У доски по полчаса стоят, нарисовать ничего не могут. Вы командир звена или как?

– Так точно. Займусь. Вот только что это изменит? Лучше летать от более быстрого рисования схемы сил и моментов они не будут.

– Это уже мне решать, летают они лучше или нет. А будете свою линию гнуть, лейтенант, о медалях и орденах можете забыть.

Я улыбнулся. Это ж насколько нужно быть глупым, чтобы думать вот так о своём подчинённом.

– Оставьте себе. Я не за медали и ордена Родине служу.

На этом наш разговор закончился, и Кузьма Иванович направился к вертолёту. Через 15 минут группа из 2х Ми-24 и одного Ми-8 запустилась и начала выруливать. Баев рулил очень медленно, соблюдя установленную скорость. Обычно все рулят по бетону быстрее, но он решил не нарушать.

Поднявшись в воздух, тройка вертолётов заняла курс в сторону Анавы. Я же вернулся к своим подчинённым, которые расположились в беседке.

Время шло, но никаких команд не было. Опытный вертолёт готовили в специальном капонире, который был со всех сторон накрыт маскировочной сетью.

– Вот точно, что самое хреновое в нашей профессии – ждать, – сказал Юрис, разлёгшийся на скамейке.

Я тоже решил прилечь. В тени меня так и тянуло в сон. Особенно когда засматривался на работу инженеров Ми-28. На столь большом расстоянии от них всё это действо выглядело как большой муравейник.

Где-то на стоянке запускались вертолёты. В воздух поднимались МиГ-21е и Су-17е. Гул от двигателей действовал, словно колыбельная мелодия.

И я уже себе представил, как вечером зайду-таки на чай. Благо на утреннем медосмотре Машу увидел в кабинете врача. Судя по подмигиваниям, она ждёт.

Только я закрыл глаза, как меня за плечо дёрнул мой ведомый Ваня Васюлевич. Лицо у него было испуганное, а родинка рядом с ухом будто бы пульсировала. Оглянувшись, я увидел, как все бегут на стоянку.

– Чего случилось? Уже 9.00? – спросил я.

Ваня мне не ответил. Зато я заметил, что на стоянке ПСО нет вертолётов.

– Наших сбили. Бага и Мага, – расстроено сказал Ваня.

Вот и сходили к девчатам…

Глава 8

В динамике, транслирующем стартовый канал, была тишина. Перед стартовым домиком собралась почти вся эскадрилья, а ведь на улице жара перевалила за 30° уже давно. Но ни знойный ветер, ни оседающая на губах пыль никого не могли заставить зайти внутрь или заняться каким-нибудь иным делом.

И чем дольше стояла эта давящая на нервы тишина, тем больше заполнялась урна окурками от сигарет.

– Чего молчат? Хоть бы были живые, – волновался Кеша, который водил хоровод вокруг урны, заложив руки за спину.

– Тебе же сказали, что на связь ещё не вышли. Значит, в районе Анавы ещё, – поправил его Юрис.

У меня тоже не получалось усидеть на скамейке. Неопределённость судьбы моих товарищей продолжала давить грузом на плечи и заставляла пульсировать виски. А в душе, будто огромная пружина сжалась и никак не распрямляется. Сколько был на войне, но до сих пор не знаю, что тяжелее в таких случаях – сразу узнать последствия или оставаться в неведении.

– Окаб, 507й, – прозвучал голос Баева в эфире.

Тут же все направились к динамику. Секундная пауза и командиру эскадрильи ответил руководитель полётами.

– 507й, отвечает Окаб. Наблюдаю вас, подход разрешил.

– Вас понял. Идём группой из четырёх единиц. К посадке прошу медиков и санитарную обработку для экипажа ПСО.

– 507й, принял. Отправляем вам. Передать на госпиталь, чтоб встречали?

До текущего момента всё было не так однозначно. Сейчас Баев должен дать ответ на интересующий всех вопрос.

– Не нужно. Некого встречать, – прозвучал в эфире голос одного из командиров экипажей.

Пружина, которая сжалась внутри меня, вернулась в исходное состояние. Лица собравшихся однополчан говорили сами за себя.

– Значит, никто не выжил? – тихо спросил у меня Кеша, и я кивнул.

– Я ж вот только с Магой… Он мне… – проговорил Иннокентий, но слова у него не складывались в предложения.

Вот и у меня так же. Несколько часов назад мы с кавказскими парнями обсуждали планы на вечер. Смеялись и иронично поглядывали на Баева. И вот их уже нет. Воистину, жизнь – лишь только миг.

Группа вертолётов приближалась к аэродрому. Первым на посадку зашли экипажи ПСО, которых уже ожидали две машины УАЗ «таблетка» на стоянке.

Несколько солдат приготовили носилки и белые простыни, чтобы накрыть тела погибших. Все кто свободен, образовали подобие строя рядом с машинами.

Однако, случилась небольшая оказия – первым на стоянку зарулил вертолёт Баева, а за ним и Кислицын. Для Сергея Владимировича, который как и я недавно восстановил допуск на Ми-24, это был один из первых вылетов в Афганистане на этом типе. И тут такое.

Первым на стоянке развернулся вертолёт Баева. По виду и не скажешь, что он побывал в перестрелке. Пробоин не видно. А вот у Кислицына заметны прострелянные стёкла на двери грузовой кабины и разбитая створка приёмника пушки.

– Куда так спешит замполит? – сказал Юрис, указав мне на выпрыгивающего из открытой кабины Кислицына.

Сергей Владимирович, судя по резким движениям, был весьма взбудораженным. К нему бежал техник со стоянки, но замполит сорвал с головы шлем и бросил ему в руки.

– Кеша, Семён, за мной, – сказал я своим парням и рванул с места.

В моём звене они были самые крупные. И сейчас их большая комплекция пригодится. Кислицын двигался к вертолёту Баева очень быстро.

– Владимирович, стой! – кричал ему начальник штаба, выскочивший от него сбоку.

Наш Глеб Георгиевич Бобров попытался остановить замполита, но тот только оттолкнул его в сторону.

– И автомат подержи. А то я его пристрелю, – бросил Кислицын Боброву АКСУ-74. Начштаба в последний момент успел поймать оружие.

– Владимирович, погоди! Не нужно! – кричал я вдогонку замполиту.

– Отвалили все! – рявкнул Кислицын.

Ему оставалось всего несколько метров. Баев только что вылез из кабины и медленно снимал шлем. Но мне почему-то был интересен не он, а успею ли я догнать Кислицына.

– Серёжа, стой! На меня смотри! Успокойся, – возник перед Кислицыным начмед.