— Шеф на меня ворчит, — говорил он, — зачем ты мне «Фрунзенец» подсовываешь? Где «Советский спорт»? Бери пример с Александра. У него всегда для руководства найдется спортивная газета.
— Андрей, кто тебе мешает завести свои связи? Или ты не опер? — отвечал я.
В районе бригады послышались разрывы снарядов. Я посмотрел на часы. Время девять вечера. «Ночь еще не наступила, а душманы уже «веселятся». Не нравятся мне эти нововведения», — подумал я.
Не доехав до КПП бригады метров сто, я увидел столб пламени. Услышал взрыв.
«Газеток почитать захотелось… — снова подумал я. — Чего на вилле не сидится?»
Медленно подъезжаю к шлагбауму. Из дежурки навстречу мне выбегает сержант.
— Живы, славяне? — спрашиваю его.
— Живы-здоровы, вот только грибок — вдребезги.
— «Эрэс»?
— Он самый. Прямое попадание.
— А часовой? — спрашиваю у сержанта.
— Ни царапины.
— Как это?
— За минуту до взрыва он по малой нужде в овраг отошел. Да вот он стоит, — сержант осветил стоящего в трех метрах от нас бойца.
Паренек, лет девятнадцати, с открытым ртом тупо смотрел на то, что осталось от грибка.
— Если бы не я, «сынок», — сержант похлопал бойца по плечу, — лежать бы тебе в этой воронке.
— Ты тут при чем? — спрашиваю его.
— Они, часовые, малую нужду прямо под грибком стали справлять. Я их предупредил: кого увижу — пристрелю. Вот они под страхом расстрела и бегали в овраг.
Выкурив с бойцами по сигарете и оставив сержанту пачку «Явы», я вернулся на виллу.
Глава 12
Операция «Рахматулло»
В Кандагар выехали в восемь утра. На дороге «море» нашей техники. Саперы на обочине щупами проверяют грунтовку, готовят дорогу к проводке колонны. Рядом с ними катится многотонный трал. [234] Обгоняя его, подумал: «Интересно, куда осколки от мины полетят, когда на нее каток наедет?»
Зря подумал. Вечером в бригаде узнал, что двое саперов пострадали от осколков, когда каток раздавил мину.
В Дехходже с трудом пробились через нашу бронетехнику. Солидная будет колонна.
Мамнун и Сарвар ждали меня в отделе.
— Где Хабиб? — поздоровавшись, спрашиваю у них.
— В банде. Хаджи Латиф на операцию Рахматулло пятнадцать человек выделил…
— Лед тронулся, господа присяжные заседатели! — вырвалось у меня. Посмотрев на удивленные лица афганцев, я добавил: — Это значит, что дело пошло.
Сидим, обсуждаем план предстоящей операции. Неожиданно в дверях появляется Хабиб.
— Что-то случилось? — спрашиваю его.
— Рахматулло темнить начал. Чего-то боится.
— Чего конкретно?
— Трудно понять. Цепляется за всякие мелочи.
Нехорошо получается. Нужно как-то «спровоцировать» Рахматулло на активные действия.
— Срочно иди в банду и скажи Рахматулло, — говорю Хабибу, — что планы изменились. Оружие и деньги поступят сегодня вечером и пролежат в Управлении до утра. Утром их переправят в другое место. Делай что хочешь, но постарайся убедить Рахматулло. К вечеру успеем подготовиться? — спрашиваю Мамнуна.
— У нас все готово, — отвечает тот.
— С богом! — говорю агенту. — Справишься?
— Хода мидонад. [235] — С этими словами агент исчез…
Агент ушел, а мы продолжили проработку всех возможных вариантов операции…
Минут через тридцать в дверях вновь появился Хабиб.
— Так быстро? — удивился я.
— Рахматулло согласен.
— Как тебе удалось его уговорить?
— А я и не уговаривал. Сказал, что другой такой возможности не будет. Если он трусит, без него все захвачу, а ему и коробку спичек не оставлю (на персидском языке это звучало намного убедительнее). Мои слова Рахматулло крепко задели. Мне надо возвращаться. Рахматулло не хотел отпускать, но я сказал, что нужно уточнить некоторые вопросы. После шести вечера встречайте. Со мной будут еще человека три. Рахматулло хочет, чтобы его люди лично убедились в безопасности мероприятия.
— Встретим, как самых дорогих гостей, — заверил агента Мамнун.
Хабиб ушел, а мы с Мамнуном поехали в Управление за санкцией на проведение мероприятия.
* * *
— Вы же операцию на четверг планировали, — удивился Гульхан, выслушав наш доклад.
— Обстоятельства изменились, — ответил за нас Мамнун.
— Ситуация. Успеете подготовиться?
— Мы готовы.
Гульхан позвонил Джабару [236] и велел выделить в распоряжение Мамнуна людей из батальона.
— Он к тебе сам сейчас подойдет, — закончил разговор Гульхан.
Уточнив некоторые вопросы, разошлись. Мамнун — к Джабару, мы с шефом — в мошаверку.
— Игорь Митрофанович, — обращаюсь к шефу…
— Даже и не думай, — прерывает он меня. — Все, что от тебя зависело, ты сделал.
— Мне же не в атаку идти…
— Тема закрыта, — вновь прерывает меня шеф. — В Кандагаре не останешься. Точка!
— Если не разрешаете остаться, можно к Мамнуну съездить? Удачи ему пожелать.
— Даю тебе полчаса. Дорога сегодня перегружена, задерживаться нам ни к чему.
— Побежал…
Мамнуна встретил по дороге в отделе.
— Мошавер Саша, с Джабаром я договорился. Сто человек выделяет.
— Зачем столько?
— Я тоже думаю, что многовато, но так Гульхан распорядился. Не волнуйся, операцию проведем как надо.
Пожелав Мамнуну удачи, я вернулся в Управление.
В два часа дня мы выехали. В городе все переулки были перекрыты бронетехникой. Навстречу нам сплошным потоком шли «наливники». Вдоль дороги сновали боевые машины сопровождения. Периодически слышалась пулеметная и автоматная стрельба.
«Серьезная работа предстоит сегодня ребятам, — подумал я. — Если уже здесь так шумно, представляю, что творится на Черной площади!»
* * *
Ночью спал тревожно — проворочался на кровати до утра в какой-то полудреме.
— Ты чего такой, Санек? — спросил меня утром Володя.
— Что-то плохо спалось, — уклончиво ответил я.
Прибыв в Управление, сразу же выехал в первый отдел.
«Досталось ночью зданию, — подумал я, подъехав к воротам отдела. — Как там мои подсоветные?»
С крыши здания, словно срезанная ударом молнии, свисала половина дерева. Ворота, забор и само здание были посечены осколками. Во дворе Бади собирал в ящик битые стекла и осколки от снарядов и мин.
Поздоровавшись со стариком, я вошел в здание отдела. В коридоре была тишина. Поднялся на второй этаж… Мамнун сидел в кресле, прикрыв руками глаза.
— Салам алейкум, — поприветствовал я его.
— Салам, салам, — ответил он. — Присаживайся.
Я сел в кресло напротив Мамнуна.
Сидим, молчим.
— Все живы? — прерываю паузу.
— Даже никто не ранен.
На душе стало спокойнее.
— Чего ж грустный? Устал? — потихоньку вхожу в тему предстоящего разговора.
— Есть немножко.
— Как все прошло? — спрашиваю Мамнуна.
— Нормально. По плану. В шесть вечера встретили Хабиба, с ним трех моджахедов и пацана, они его для связи взяли. Старшим был Абдулла, заместитель Латифа.
— Солидно, — заметил я.
— Всех определили на конспиративную квартиру, когда Хабиб с Абдуллой ушли в мечеть…
— Зачем? — прерываю Мамнуна.
— Не знаю. У них свои заморочки. Так вот, когда они ушли под предлогом перевода душманов в более безопасное место, аккуратно всех взяли.
— Это как же?
— Удар по затылку, мешок на голову — и в подвал. Абдуллу также взяли, когда они с агентом из мечети вернулись.
— А Хабиб? — спрашиваю Мамнуна.
— Он в банду вернулся, так ему Рахматулло велел. В десять часов вечера обвязали пацана веревкой, чтобы не сбежал, и выдвинулись в условное место, откуда он должен был дать сигнал. Пацан дважды мигнул фонариком, что означало «все спокойно». Получив из «зеленки» ответ, быстро вернулись в отдел. Мы с автоматами расположились на крыше отдела, с нее хорошо просматривалось футбольное поле. Оперативный батальон разместился на крышах домов ближе к полю. «Духам», чтобы попасть в Управление по племенам, необходимо было пересечь это самое футбольное поле. Мы планировали осветить их двумя прожекторами и предъявить ультиматум: «Сдавайтесь или расстреляем!» Они же на поле были бы как на ладони.
