Охота на медведя - Катериничев Петр Владимирович

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89

— Пять.

— Сколько?!

— Пять.

— Красиво. Но мы не «Bank of America».

— Не понял, — жестко перебил их Сан Саныч.

— Игра на бирже — дело рисковое. Двести штук, на год, под пять процентов... Что, в стране крупных банков мало? Они предлагают поболее и без рисков.

— А сколько предлагаете вы?

— Кому как. Но обычно — больше. Год — неплохой срок, чтобы сумму по уму прокрутить.

— Ты хочешь сказать... — начал Сан Саныч и резко повернулся к Руслану:

— Так сколько тебе тот Том Степанов откатил, выползок сучий? Ты что же, милок, решил сладко на деньги коллектива пожить? Куски втихаря отпиливать и себе в хлебало пихать, крыса?

— Саныч, ты кого слушаешь?! Они же кидалы! Разводилы цирковые! И Гринев этот, и Чернов! Они людей опустили на такие бабки, что представить жутко...

— А ты считал? — резко оборвал его Сан Саныч.

— Что? — смешался Руслан.

— Ты сидел подсчитывал, кого и на сколько они наладили?

— Да об этом вся Москва говорит.

— Не люблю пустобрехов. У того, кто считает чужие деньги, никогда не будет своих.

Глава 20

Руслан замолчал было, поиграл желваками на скулах, сказал с обидой в голосе:

— Да это я к чему, Саныч! Он тебе вкручивает, а ты его слушаешь!

— А ты бы его без спросу закопал, а, Русланчик?

— Нет, пусть ответит! — Руслан развернулся к Гриневу:

— Ты тут мне предъявы лошадиные кидаешь! Ты — деньги верни! Что? Сказать нечего? Пусто на счетах? Семь лимонов за неделю слили, да? Людей на бабки опустили? Молчишь?

— Думаю. А простой человек Том, а, Руслан? И незатейливый.

Сан Саныч вздохнул, потер рукой переносицу:

— Что-то я не пойму, Руслан. Семь миллионов слили, говоришь? Зелени?

— Да.

— А где здесь изюм? В чем тогда их прибыток?

— Да кидалы они!

Сан Саныч покачал головой:

— Нет. Не пойму. Да и... ладушки. С тобой, Русланчик, мы потом потолкуем.

А пока — с тебя спрос, Олег Федорович.

— А какой с меня спрос? Деньги на год вложены? На год. Прошло... сколько?

— Два месяца, — угрюмо бросил Руслан.

— Два месяца. Вот через десять месяцев и обращайтесь. У вас все?

— А ты гордец, Олег Федорович. У тебя, можно сказать, петелька на шее уже намылена, а ты — форс держишь. Могу велеть тебе по шее съездить, да боюсь, сговорчивее не станешь.

— Не стану.

— Ладно, раз уж вышли на чистый базар... То, что с конторой вашей происходит, — непонятка называется. Так?

— Может быть.

— Вот что, Медведик. Мы из кредиторов тебя, сдается, первыми выцепили. Что можем, скачаем с тебя. А будешь тут гонор глупый выказывать, так мы из тебя его сначала по жилушке вытянем, потом — в домовину забьем, вон их сколько, да и закопаем тепленьким. Погост-то рядом. — Сан Саныч кивнул одному из помощников:

— Курень, открой-ка, пожалуй, его чемоданчик. Чай, у него там не бомба.

Здоровый поднял «дипломат», положил на стол, оглядел замки, достал отвертку.

Олег затянулся с удовольствием, улыбнулся искренне и абсолютно спокойно:

— Бомба, Сан Саныч, бомба.

— Да ну?

— Сан Саныч, ты же умный человек, считать умеешь.

— Ну?

— У тебя две сотни подвисли по балансу, и это тебя парит. А я — семь лимонов сбросил, тут Руслан не соврал. Пораскинь мозгами, под что люди такие бабульки брокерской конторе сгрузят? А? Это биржевым игрокам-то?

— Ты не крути. Говори просто.

— Под голову сгрузят. Но не под тупую, а работающую. Потому как деньги свои люди не потерять хотят, а вернуть. И с больши-и-им наваром. А почему, спросишь? А потому что у людей есть план. Жизнь — она как дом многэтажный. На первом, как водится, дворники обосновались да магазинчики торгуют. На втором — люди служилые. А — выше? Подумай, Саныч, мне ведь не только по твоим двумстам кускам ответ держать, по другим деньгам и другим людям. Хочешь чемоданчик вскрыть? Вскрывай. Это как за игрой колоду поменять, да у всех на глазах.

Стерпят большие мужчины?

— Сладко поешь.

— Суть дела излагаю.

— Да что ты его слушаешь, Саныч! Кинули они всех! И — лыжи уже смазали.

Чернова никто нигде найти не может, и этот в бега намылился! — встрял Руслан.

— Чемодан-то ломать или как? — спросил Курень Сан Саныча.

— Погоди. Ломать — не строить, — ответил тот. Посмотрел на Олега остро, зорко; поволоки, что застилала взгляд, как не было. — Мне до чужих схем дела нет. Я своему коллективу деньги хочу вернуть. Вот эта проблема между нами.

— Никакой проблемы. Перо, бумага найдутся?

— Расписку мне писать станешь? Может, где-то голова твоя и дорогого стоит, а каракули, я чаю, уже не в цене.

— Квартирка у меня родительская осталась. В полтораста штук потянет, если очень по-скромному. Сталинка. Москва, центр.

Сан Саныч бросает взгляд на Руслана, тот кивает.

— И машина представительская, этого года выпуска. Ну что, двести кусков перекрыли? С лихвой?

— Пожалуй что. Отстегни его, Курень.

— А Руслан ваш мне ответную подмахнет. Что претензий к конторе у него нет.

— На чем? На тетрадной четвертушке? У нас тут кроме конторских книг на покойников — никаких бумаг нету.

— У меня бланки с собой. В чемоданчике. А печать ваш юноша, думаю, в кармашке носит.

Саныч кивнул Руслану:

— Сделай.

Олега отстегнули, он взял со стола «дипломат», раскрыл, вынул папку, передал Руслану бланк. Тот заполнил, приложил печать, вернул Гриневу. Олег спрятал бумагу в папку.

— Еще подняться думаешь? — спросил Саныч.

— Не думаю. Рассчитываю.

— Может, мы зря деньги вынимаем?

— Кто скажет?

Олег быстро написал две генеральные доверенности, размашисто расписался, передал Санычу. Тот прочел, оскалился:

— А рисковый ты хлопчик, Медведь. Чай, догадался, что к нотариусу мы тебя не повезем: есть у нас свой, доверчивый, на любую закорючку печатку набьет. А что бы нам теперь тебя здесь же и не закопать? Землица, она ведь молчунья. Все тайны хоронит. А людишек, даже умненьких, и подавно.

Олег довольно безразлично пожал плечами:

— Тут я тебе не указ, Сан Саныч. Сам думай. Тебе жить.

— Рисковый ты, Олег Федорович. Люблю рисковых: к ним фарт идет. Свободен.

Дорогу найдешь?

— Сильно долго топать. Может, подкинет кто до метро?

— Сашок, подбрось. Претензий к нему нет.

Жилистый кивнул.

Олег подхватил «дипломат», пошел к лестничке, обернулся:

— Да, Саныч, ты с деньгами очень торопишься?

— Твоя какая теперь забота?

— Квартирку повремени сливать. Пару недель. Дорога она мне. Как память.

— Память — она всегда дорога. Сколько повременить?

— Месяц. Заплачу вдвое.

— Три сотни?

— Четыре.

— Что ж... Повременю. Может, сразу и еще расписочку накатаешь?

— Зачем тебе бумага пустая? Слово.

— Ну-ну. Слово — серебро.

В машине Гринев молчал.

Глава 21

У входа в метро Олег постоял, раздумчиво глядя на сотовый, потом подошел и аккуратно опустил его в урну. Спустился к кассе, купил карточку, набрал из автомата номер. Слышимость была отвратительная.

— Иваныч?

— Федорович! Ты куда пропал?

— Уже нашелся.

— Ты где?

— Помнишь, где мы вкушали чебуреки с волчатиной?

— С волчатиной?

— Ты выразился именно так. А мне — понравилось.

— Помню.

— Подъезжай сюда. Но не на большой машине. И — окольно.

— Понял, не дурак. Тут Борзов...

— Иваныч, разговоры тоже потом. И сотовый можешь выбросить.

— Угу.

— Жду тебя.

Ждать пришлось почти два часа. Иваныч появился на сером «Москвиче» двадцатилетней давности. Посигналил. Олег открыл дверцу и плюхнулся на переднее сиденье.

— Ты где раздобыл такого рысака?

— Занял у одного соседа по старому гаражу. Типа аренды. У нас что, Федорович, облава?

— Есть немного.

— Я так и понял. Не, машину эту никто не вычислит, можно кататься спокойно. Я, как к тебе ехал, по переулкам и «сквознякам» центра лихо крутнулся. Чисто. И доверенность сделал по всей форме. Чтобы никаких вопросов.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89