Г.Р.О.М. 3 - Киров Никита

– Лёха, прикинь! – вскричал радостный Ярик. – Знаешь, кто нас со «свечки» прикрывал?

– Костя?

– Денчик! – он поднял парня за шкирку, поставил на ноги и крепко обнял. – Снайперюга! У-у-у, как давай их щёлкать!

– Денис? – я удивился. – Ты стрелял?

Он закивал. От него пахло спиртным, наверное, Костя дал ему фляжку, чтобы тот успокоился.

– Так думал, – у Дениса стучали зубы, – что перебьют вас всех. Вот и взял винтовку…

– Ну, вовремя, – я кивнул и похлопал его по плечу.

– Вообще, думал, мажорчик какой-то московский, – Ярик растрепал ему волосы, – а мочил чехов так, будто матёрый снайпер. К себе его возьмём, Лёха? Такого снайпера на руках таскать надо…

– Обсудим ещё, – сказал я. – Надо узнать, что с Валеркой.

* * *

Глеб вскоре позвонил, успокоил. Алиби сработало. В больницу пришёл сначала участковый собирать данные, потом милицейский следак Филимонов, которого я отлично знал. Филимонов поверил, тем более Глеб тоже был в палате, мол, пришёл проведать спасённого крёстника, которого вытащил. Он тоже добавил деталей.

Навестить Валеру мы смогли только на следующий день, когда всё более менее успокоилось. Денис был дома, спал, и спать, похоже, будет целые сутки после пережитого. Но его внезапная помощь, которую мы от него не требовали, нам очень помогла.

Может, и правда потом ему предложить пойти к нам, у парня есть стержень. Да и вообще, произошедшее сплотит всех сильнее, несмотря на раненого.

Собрались мы в двухместной палате, причём приличной. Просто я сунул кому надо двести тысяч старыми деньгами, и Валеру привезли сюда из общей. Тут тоже не фонтан, и таракашки бегают, но зато чисто, не жарко, и уход делают. Второго больного пока нет.

Бледный Валера лежал на кровати, накрытый одеялом, плечо было плотно перевязано. Пришли компашкой – я, Костя и Ярик, Глеб ещё должен был подтянуться чуть позже. Ему ещё надо строчить рапорты о применении табельного оружия, так что сильно занят.

Притащили раненому передачку – яблоки, бананы, блок сигарет, Костя книг принёс почитать. Сок ещё принесли, в модном тетрапаке, такие сейчас начали продаваться повсюду. И корейские крабовые чипсы, Валера их любит. А родственники принесли ему китайских конфеток, с Мао Цзэдуном на фантике, настолько твёрдые, что зуб сломать можно.

А Ярик расщедрился и по дороге купил Валере шаурму.

– Купи шаурму – помоги Хаттабу, – с нарочитым кавказским акцентом напел брат.

– А у следователя сын ходил к нам на секцию, – объяснял Валера, жадно откусывая куски от шаурмы, – батя его тоже бегать заставлял. Вот и не удивился, что я там был. А тут и Глеб подсказал, что говорить, ну и там, на поле, всё понял.

– Рука как? – спросил я, усаживая на край кровати.

– Шевелить не могу, ноет, – Валера поморщился. – Кость, говорят, царапнуло. Вот и болит. Такие вот пироги с котятами, – он задумался и с подозрением посмотрел на шаурму.

– Ну зато прикрыл, братан, – Ярик пожал ему здоровую руку. – С меня поляна потом в кабаке будет, за базар отвечаю…

Дверь в палату открылась, влетел Глеб, как всегда, красный и потный, будто бежал. Он шумно выдохнул, расстегнул ветровку и сел на подоконник. Под курткой кобуры не было.

– Сдал ствол на экспертизу, – он заметил мой взгляд, – теперь вернут, только когда с реабилитации вернусь.

– Чё за реабилитация? – спросил Ярик с недоумением.

– Ну если бандита мочишь, то отправляют в госпиталь, здоровье психическое поправить. Но там, говорят, клёво – массажики делают, тёлки ходят спортивные, кормят как в санатории. Там реально как санаторий. Пару недель отдохнуть, и как новенький.

– Ого. А нам не положено? – брат посмотрел на меня.

– У тебя и так каждый день как санаторий, – Сибиряк усмехнулся. – Жрёшь в два горла, пьёшь, спишь до обеда.

– Так-то да, в натуре.

– В целом, вышло неплохо, – сказал я, и все замолчали. – У Маги – одна из самых сильных группировок, а мы ей крови пустили. Расследование же ведут?

Глеб кивнул. Даже не понял, что был на волосок от смерти. Если бы схема Мухи удалась, Денис стрелял бы в Некрасова боевым патроном, и пуля досталась бы Глебу. Но это уже не случится.

– Наверное, к тебе придут от Маги, – я посмотрел на Валеру, – деньги давать будут, чтобы ты «вспомнил» как можно меньше. Деньги бери, не помешают, но запоминай, кто был и что говорил, в гости потом к ним сходим. Будут угрожать – тоже запоминай. Мы ещё с ними не закончили.

– Да тут присмотрят за ним, – торопливо сказал Глеб. – Наших здесь много, Мага сюда не сунется. Да и Иваныч просил приглядеть за Валерой.

– Кстати, пацаны, – Ярик хлопнул в ладоши. – Вот Лёха нас назвал – «ОББ Г.Р.О.М.». ОББ – понятно, он говорил. А вот ГРОМ – так и не придумали. Вот пока здесь – давайте замутим вывеску.

– Г-г-группа, – начал Костя и отпил сок из пакета, – г-группа реактивного облома м-мудаков.

Ярик громко заржал.

– И так пойдёт, – я кивнул с улыбкой, – но вообще, как официально – группа реагирования особая мобильная.

– О, – Ярик поднял палец. – А давайте маски натянем, и в телестудию ворвёмся, мол, мы – ГРОМ, а вам всем, братки и прочие им сочувствующие – кабздец будет. И по ящику нас покажут.

– Не, – я помотал головой. – О нас знать не должны.

– Слухи-то пойдут, братан. Мол, мочит всех кто-то.

– Пусть слухи идут, – я кивнул. – Пусть боятся, чтобы ходили и пугались. Всем же лучше.

– Кстати, у меня вариант для названия есть, – начал говорить Валера.

Но закончить не успел. Мы услышали шаги и замолчали.

Вошёл полковник Некрасов в белом халате, накинутом на плечи. Морда – красная, злая, а увидев с нами Глеба – он аж зубами скрипнул.

– Ну чё, мужики, – неприятным голосом произнёс Некрасов, – да вы тут все в сборе, я смотрю. И ты здесь, Глебыч? – он глянул на подчинённого. – И кто мне…

– Пошли, выйдем, подымим, – позвал я и кивнул на окно, за которым видно аллею деревьев и скамейки, где можно посидеть, – обсудить кое-что нужно, Николай Иваныч. А то вопросов накопилось.

– Да уж не помешало бы всё обкашлять, – пробурчал он.

Глава 2

Мы вышли на улицу втроём. Некрасов поглядывал на Глеба, и парень немного опешил, но я его в обиду не дам, наш же он теперь. Брата и Костю оставил в палате, а то Ярик с Некрасовым поцапаются сразу. Это профессиональное, друг друга они не любят, поэтому почти не пересекаются.

Скамейки не красили давно. Белая краска облупилась, в некоторых местах кто-то вырезал ножиком матерные слова, пронзённые стрелами сердца и вечные обвинения, что «Петя – лох».

Стоящая рядом урна с мусором переполнена, в ней с горкой лежат стеклянные бутылки от лимонада и пива, вокруг валялись бычки, а перед скамейкой сплошной ковёр шелухи от семечек. Некрасов достал пачку красной «балканки», у Глеба был «Родопи». Хотя в последнее время он курит «Мальборо», но перед шефом решил достать чего-нибудь попроще, более подходящее для оперской зарплаты. Некрасов ведь не в курсе, что я хорошо приплачиваю всей группе, чтобы их не отвлекали думки, что денег вечно нет.

Некрасов сел на скамейку так, как сейчас принято – на спинку, поставив ноги на саму скамейку. Но доски обычно сами по себе настолько грязные, что иначе и не сядешь. Вот он сел на верхотуру, оглядел нас и закурил.

– Кого опять бил? – спросил я, кивая на его руки.

Костяшки на правом кулаке сбиты, кому-то он явно врезал очень крепко.

– Никого я не бил, – пробурчал тот. – Воспитать пришлось. В кафешке пацан один работает. Хороший такой парнишка, отзывчивый, котелок варит, да вот бандит один к нему лезет. Вот чтобы не лез – воспитал.

– Явно не по повестке вызвал, – сказал я и добавил: – Зато проблему решил.

Да, это вполне в духе Некрасова. И он может так напугать неизвестного мне бандита, что тот не побежит жаловаться к адвокату и снимать побои.

Некрасов, как и Глеб – готов на многое, но на нарушение закона идёт неохотно, только если это необходимо. Потому что он знает, против кого борется – против людей, которые этот закон крутят под себя.