Счастье волков - Афанасьев Александр Николаевич

– Мы ищем одну христианскую шлюху. Белые волосы, зовут Марина. Тут у тебя танцует…

Пока один говорил, второй стоял и смотрел на ряд бутылок. Спросил:

– Харамом торгуешь?

…

– Харам нельзя. Харам – это грех.

Намек был понятен – не скажешь, сожгут, а то и из автоматов постреляют. Хотя эти… они и харам пьют, и с шармутами это самое…

– Ее нету здесь… не ее день.

– А когда ее?

– Надо посмотреть… послезавтра, кажется. Да, послезавтра.

Бандит покачал головой:

– Это долго. Нам сейчас надо. У нее менеджер есть?

– Н… нет.

– А где она живет?

– Не… знаю…

Барабаны выбивали сумасшедшую дробь. От грохота ударных звенели стаканы.

– Я… правда не знаю…

– Это плохо…

– А вон! – Бармен ткнул пальцем в извивающуюся на тумбе короткостриженую брюнетку. – Она знает. Ее подруга.

– В комнату ее позови…

– Мальчики…

Шалава, сунувшаяся в комнату, осеклась, увидев двоих, – но третий уже подпер дверь.

– Вы… вдвоем хотите… Хорошо… но будет дороже.

Старший из бандитов подошел вплотную. Неверная тварь… дрожит от страха – это хорошо. Все неверные должны бояться. Кяфир – это раб.

– Нам гулящая девка ни к чему. Мы твою подругу ищем. Зовут Марина, волосы белые. Скажешь, где ее найти, отпустим.

Девица – ее звали Вера – считалась подругой Марины, и она сама так считала. Но в таких ситуациях своя шкура всегда дороже.

– Марина… а… Линько… она с нами живет… с нами.

– Поехали.

– Ее… уже несколько дней нет…

– Врешь мне, с… а?

– Не вру! Честно, она к папику своему переехала.

– Куда?

– Не знаю…

Старший схватил ее за горло…

– Клянусь… не знаю… кхе…

– Погоди.

Подошел второй. Первый беспрекословно подчинился, видимо, в группе было не все так просто.

– Мобила ее есть?

– А… это есть… вот, сейчас…

Старший отпустил Веру, она опустилась на колени от бессилия и страха. Протянула негнущимися пальцами мобилу.

– Вот… мальчики… только не убивайте…

– Как она у тебя тут записана?

– МЛ. Две буквы. М и Л.

– С нами поедешь…

Через несколько минут «Мерседес» остановился в самом начале проспекта Багдади – там, где он уходит на север, к стадиону. Там в неположенном месте стоял фургон «Форд» с затемненными стеклами, большой…

Двое бандитов пересели в фургон. Еще двое остались в «Мерседесе».

– Пробили ее мобилу, эфенди… – с уважением в голосе сказал второй бандит. Старший – точнее тот, кто им казался, – просто сидел с выражением тупой преданности и готовности выполнить любой приказ, каким бы он ни был.

– Диктуй.

Бандит продиктовал номер, один из тех, кто сидел в «Форде», вбил его в ноутбук. Почти сразу сказал:

– Засек! Он в районе Ортакёй.

– Хорошо. Едете туда. Берете обоих и везете…

Второй быстро добавил:

– На Шаурму, там места есть.

– На Шаурму. Постарайся не шуметь.

Шаурмой в обиходе называли большой торговый центр, там на первом была огромная вывеска шаурмы. На верхнем этаже находился один из секретных городских центров дознания, он был там временно, через какое-то время арендаторы приберутся и съедут. Такая практика была позаимствована еще у Ирана времен Шаха – там охранка тоже предпочитала не постоянные тюрьмы, о которых все знают и могут напасть, а тайные, снятые на время.

– Слушаюсь, эфенди.

– Только постарайтесь не шуметь. Не хватало еще проблем с полицией…

Одно из правил, которое помогает выживать, если занимаешься такой работой, которой занимаюсь я, – научись обходиться без мобильника.

Люди даже не понимают того факта, что покупая мобильник, они за свой счет покупают для себя что-то типа маяка, по которому их можно отследить в любой точке земного шара, да еще и подслушать. Современные средства перехвата позволяют даже дистанционно включить мобильный телефон и использовать его как подслушивающее устройство. Плюс – камеры, которые сейчас повсюду. Полиция, если хочет кого-то найти, просто запрашивает распечатку с ближайших вышек сотовых операторов, затем берут данные с камер наружного наблюдения, которые теперь повсюду, и сводят. Поднимают еще пару баз данных, например, на получение виз – и готово дело.

А вот если у тебя сотового нет – ты невидимка, потому что здесь четырнадцать миллионов человек проживает, и по всем базам пробить тебя просто не смогут. Особенно если камера плохая и изображение некачественное.

Если мне надо, я сотовый покупаю и звоню. Пользуюсь какое-то время, потом где-то забываю на скамейке, чтобы украли. Это не противозаконно – стать жертвой преступления. Но чем больше ложных следов – тем надежнее.

Так что мой вам совет – попробуйте не брать в руки сотовый день. Потом два, потом три. Научитесь звонить с обычных, вообще связываться друг с другом иным способом. Как-то же раньше люди жили без сотовых, правильно? Жили и еще как жили.

Тем более тут на сотовые специальная регистрация – догадайтесь, зачем?

А вот Марина, увы, без сотового обходиться не умела. Потому что она была просто славной девчонкой из города Киева. И я не уследил. Пока к нам не вломились.

В такой ситуации…

А хрен его знает, что бы я делал в такой ситуации, если бы пистолет я оставил, как обычно, в машине, а не носил бы в карманной кобуре даже дома.

Но я носил.

Грохнули в дверь, со всей силы, а тут двери старые, больше полагаются на железную дверь внизу, на входе, а от соседей стальными, как в России, отгораживаться не хотят. Раздался треск… но первый удар дверь выдержала. А когда от второго удара вылетела дверь, пистолет был уже у меня в руке, снятый с предохранителя…

Квартира, на которой я засел, была старой, с довольно странной планировкой. Прихожей почти нет, длинный коридор через всю квартиру, две комнаты направо и налево, причем та, что направо, вообще без окна. И уже там, где я находился, – большая гостиная с кухонным уголком и столом, за которым может собраться вся семья. Получается трехкомнатная, но в Стамбуле она считается маленькой. Здесь однушек, например, совсем нет, а метраж от восьмидесяти начинается, за исключением бедных районов…

На первом, что вломился, бородатом была черная кожаная куртка, без надписи «Police», но в руках у него было короткое ружье. Это и решило дело – имею право стрелять, а если имею, то и буду. Терять все равно нечего, моя комната – тупик.

Бандиты ломились как лоси, им надо было положить на пол хозяев и вырубить телефон, прежде чем кто-то позвонит в полицию. Бородатый увидел в конце коридора меня, увидел пистолет, попытался затормозить, но не смог – его несло на ствол, и он не успевал развернуть свое ружье в коридоре. Крикнуть он тоже не успел – я открыл огонь.

Первые три попали в бородача и сбили его, он упал на второго, не давая ему вскинуть свое оружие, а через секунду и второй получил пулю. В коридоре с тесным потолком пистолетные выстрелы оглушили и ослепили меня, и я не успел достать третьего – он заскочил в комнату слева. Больше никого не было, я пошел вперед…

Эти двое были мертвы, в них попали все пули, что я выпустил, но вот дальше они меня не пускали, своими тушами перекрыв коридор. Что-то с этим надо было делать, быстро я пройти этот завал не мог, а в коридоре сам представлял уязвимую мишень и еще не знал, чем вооружен третий. Но третий сам решил проблему за меня – он начал выталкивать Маринку в коридор, а потом и сам показался.

– Убью! – крикнул он на турецком.

Это он зря – с расстояния двух шагов первой пулей я раздробил ему запястье, второй – попал в правый глаз. Зря это он…

Ночь на 19 сентября 2020 года

Стамбул

Управление криминальной полиции

– Значит, вы и есть Александр Баширов…

Комиссар криминальной полиции – он отрекомендовался как комиссар Хикмет – мне сразу не понравился. Объясню почему.

Турция, как и почти все южные страны, отличается от нас тем, что если у нас живут, чтобы работать, то у них работают, чтобы жить. Здесь очень мало людей, которые «горят на работе», зато полно тех, кому на работу наплевать и кто работает только для того, чтобы содержать семью. Трудоголизм тут есть, но он вынужденный – из-за маленьких зарплат и традиционно больших турецких семей. Но если турку дать выбор – больше времени проводить с семьей или зарабатывать очень много, больше, чем надо, но семью не видеть, – турок почти всегда выберет первое. Убиваться на работе тут никто не будет.