Скованные намертво - Рясной Илья
— А может, милиция прихватила?
— Я посылал людей — проверили все. Обзвонил МБ, прокуратуру. Никто Гоги не задерживал.
— И что все это значит?
— Тайна сия велика есть.
— Крутой авторитет.
— Личность известная. Поговаривают, наставник Отари Квадраташвили.
Аверин задумался. Исчез Гоги Колотый. Что этому предшествовало? Не разговор ли с Лехой Ледоколом? Аверин прекрасно помнил, как обмолвился ему, что так интересующий его Калач вел из Тель-Авива какие-то переговоры с Гоги. Что творится? Какой обвал вызвал звук этих слов?
— Что делать будете? — спросил Аверин.
— Я — ничего, — сказал Савельев. — Пусть окружной оперативно-розыскной отдел объявляет Гоги в розыск как без вести пропавшего. Своих дел полно.
— Что по ОД «Жильцы»?
— После того как месяц назад у них сорвалось очередное дело, они легли на дно. До недавнего времени.
Сделка, на которой рассчитывали взять шефа фирмы «Милосердие» и его подручных киллеров, сорвалась. Решили группу пока не трогать, подождать, когда они проявятся. Савельеву удалось подвести в фирму «Милосердие» своего агента, который сошелся достаточно близко с Новицким. Так что теперь держали руку на пульсе этой бригады. Но как назло Новицкий временно свернул деятельность. Савельев даже предложил подставить для сделки своего человека, но вариант отвергли как слишком сложный и опасный. Было решено начинать реализацию исходя из имеющихся данных, если бандиты не затеют новой акции в ближайшие дни.
— Что с нашим человечком в «Милосердии»?
— Говорит, на послезавтра намечается отработка очередного клиента. Новицкий его пас три месяца. Большая квартира у метро «Семеновская».
— Думаешь, хозяина после договора будут глушить?
— Семьдесят тысяч долларов. Еще как будут, Слава… На, читай.
Савельев протянул распечатку телефонных переговоров. Опять Новицкий обещал Каратисту новое денежное дело и списание всех долгов.
— Надо им снова навешивать «наружку», — предложил Аверин.
— С завтрашнего дня…
Аверин открыл дверь, прошел в прихожую, включил свет. Пушинка висела, вцепившись когтями в плащ на вешалке. Что она там делала — никому не известно.
— Мой новый плащ, — укоризненно произнес Аверин, снимая кошечку. Пушинка мяукнула, беззлобно укусила его за руку и замурлыкала.
Пушинка испытывала в последнее время какое-то нездоровое стремление к акробатическим номерам. Она то карабкалась на шкафы, то лазила по шторам, от чего те лохматились, а теперь решила взяться за плащ.
Аверин прошел на кухню. Пушинка рванула следом и начала тереться мордой о брюки. Это означало, что она канючит свою порцию.
— Не получишь. Нечего по плащам дорогим лазить, — произнес он.
Пушинка на миг растерянно посмотрела на него, а потом тяпнула за ногу. Аверину порой казалось, что она понимает русский язык так же свободно, как он сам.
— А это уже уголовщина, — погрозил он пальцем котенку. — Ладно, что с тобой поделаешь.
Вытащил из холодильника кусок колбасы и кинул на блюдце, поставил варить рыбу. Прошел в комнату. Набрал номер квартиры Маргариты. Она подняла трубку.
— Здравствуй, дорогая моя, — произнес он.
— Привет, — в голосе звучал холодок.
— Ты не хочешь встретиться?
— Я на этой неделе не могу. Извини.
Судя по тону, извинение подразумевалось чисто формальное. Обменявшись еще несколькими ничего не значащими фразами, Аверин закруглил разговор. Держа трубку в руке и слушая гудки, он вздохнул. Он привык к переменам настроения у Маргариты. Кто поймет этих женщин? Перебрал в памяти — может, сделал что-то не так? Вроде все нормально. Возможно, он просто наскучил ей. Девушка привыкла с детства играть с разными игрушками, выбрасывая их, когда они надоедают. На миг он почувствовал себя несчастным, заброшенным.
— Мяу, — донесся с кухни требовательный зов. Пушинка намекала, что рыбе уже пора бы и свариться…
— Первый, ответь Бархану-один, — донеслось шуршание из рации.
— Первый слушает, — произнес Артемьев.
— Объект вышел из ресторана. Сел в контейнер. С ним — его секретарша.
— Где терпила?
— Вышел из ресторана. Хорошо поднабрался. Идет к троллейбусу.
— Провожайте «Мерседес». Бархан-четвертый — провожает терпилу.
— Бархан-четыре понял.
— Бархан-один принял.
Аверин посмотрел на часы на панели «Жигулей». Они показывали двадцать два пятнадцать.
— Скоро будут, — сказал Савельев. Зашуршал эфир.
— Бархан-восемь на связи. Первый, ответь, — послышалось из рации.
Третья группа «наружки» вошла в зону радиослышимости.
— Первый, слушаю.
— Ведем клиента вдоль бульвара.
— Контейнер?
— Зеленые «Жигули». Квитанция «а22-18мк».
— Понял. Присматривайте.
Через пять минут зеленые «Жигули» появились в зоне видимости. Машина была старая, потертая, битая-перебитая. Она остановилась в двух кварталах от дома.
— Объект два вышел из контейнера. Объект три остался в салоне, — сообщил оперативник из «наружки».
Ясно — Каратист отправился к дому, а Карась сидит за рулем и ждет возвращения подельника.
— Не упускайте. Пятый, по сигналу начнете брать. Союзники пусть подстрахуют.
Союзниками обычно называют сотрудников «семерки» — разведки. Они не имеют права участвовать в силовых мероприятиях. Их дело — наружное наблюдение. Они живут под чужими именами, имеют вымышленные места работы и документы прикрытия. Оперативник «наружки» — это тень. Он напоминает о своем присутствии лишь тихим шелестом и не должен никогда материализовываться ни в материалах уголовных дел, ни при задержаниях. Но в жизни часто происходит иначе. При мероприятиях часто просто не хватает оперативников для проведения захватов, и «семерка» занимается несвойственным делом — выламывает руки, защелкивает браслеты.
— Значит, все сработало, — сказал Савельев. — Они решили убрать клиента.
— Значит, решили, — произнес Аверин. На него обычно накатывало легкое возбуждение, когда операция входила в основную стадию.
— Смотри, вот он. С сумкой.
— В сумке — автомат Калашникова?
— Скорее всего. Привычный инструмент.
— Стрелки хреновы.
Каратист пристроился в сквере так, чтобы держать подъезд в поле зрения. Он нервничал. Вскакивал, суетливо прохаживался. Аверин рассматривал его в бинокль. Летом темнело поздно, на Улице было совсем светло.
— Четырнадцать трупов, — сказал Аверин. — Пора бы уж и перестать нервничать.
— Работа тяжелая. Боится еще.
— Может, зря не взяли спецназовцев?
— Обойдемся своими силами.
— Первый, ответь Бархану-один, — прозвучал голос опера «семерки».
— Первый на линии, — сказал Аверин.
— Терпила выходит из троллейбуса.
— Ну все, начинается. — Аверин сказал в рацию:
— Приготовиться.
По направлению к подъезду направился шатающейся походкой мужичок. Он шел прямиком к своей смерти. По планам Новицкого этому человеку надлежало через несколько минут умереть.
Каратист высмотрел клиента и заерзал на скамейке.
— Вперед, — сказал Аверин. Савельев тронул машину.
— Здесь притормози. Когда я сближусь с Каратистом, командуй захват. И подкатывай. Подстрахуешь.
— Понятно, — Савельев вынул «стечкина» и передернул затвор, положил пистолет между сиденьями.
— Если что не так пойдет и он выхватит автомат, сразу вали его, — велел Аверин, вылезая из салона.
— Сделаем.
Жертва зарулила к подъезду. Каратист встал со скамейки и быстрым шагом направился туда же. Аверин зашел за дом, бегом преодолел расстояние, перепрыгнул через газон, расстегнул рубаху на груди, приспустил ремень и нырнул за угол. Он рассчитал траекторию так, чтобы пересечься с Каратистом в нескольких метрах перед подъездом и столкнуться нос к носу.
Аверин рассеянно смотрел по сторонам, шатался, гнусавил под нос песню. Он вполне прилично научился изображать пьяных. Главное, не встретиться взглядом с глазами клиента. Это многих доводило до беды. У преступников существует какое-то шестое чувство. Некоторые чуют опасность и без видимых причин. Другие читают по глазам опера, если тот, дурак, пялится куда не следует.
Похожие книги на "Скованные намертво", Рясной Илья
Рясной Илья читать все книги автора по порядку
Рясной Илья - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.