Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Моника коснулась еще одного конька Ватикана. Структура его спецслужб являет собой линейку ведомств, каждое из которых собирает информацию по всему миру, а реализацией занимается ведомство госсекретаря.
– Слушай и запоминай. – Моника сама стала загибать пальцы, перечисляя. – К добывающим структурам Ватикана относится орден иезуитов – сбор информации в учебных заведениях, обучение будущих католических интеллектуалов-проповедников. Дальше идет доминиканский орден «Псы Господни». Угадай его главные функции.
– Сбор информации?
– Внутри церкви, – подтвердила Моника. – Это «уши» церкви. Дальше – «Опус Деи». Это контакт с элитами политических сообществ, набор и работа с агентурой влияния. К структурам «прямого» действия относятся Департамент государственного секретаря и Конгрегация по делам веры. Последняя призвана разрешать конфессиональные споры. Не понял?
– Честно говоря, нет.
– Последний аргумент для строптивцев. Теперь ясно?
– Да.
Моника решила перевести разговор в другое русло. Хотя тема беседы была ей интересна, но и собеседник представлял для нее особый интерес. Скорая близость с ним – вопрос, по сути, решенный ее чувственным телом. А пока она рассуждала на тему: «Кто вы, мистер Джеб?». Он не был интеллигентом, что для Моники означало занудство. «Может быть, он умный, но честный? Тогда мое чувственное тело облажалось. Что-то можно поправить в этом плане, если он хитрый донельзя». И все же она видела в нем вальенте – способного сразу уговорить. Глазами, языком, телом.
– Знаешь, что я сказала себе, когда увидела тебя? Я сказала: «Устрой себе сладкую жизнь, Моника». Последний раз я говорила такие же слова, облизываясь на ореховый торт с карамелью. – Она с оторопью посмотрела на Джеба. – Господи, я тебе отвесила такой комплимент, а ты молчишь. Алло! – Она помахала перед его лицом открытой ладонью. – Плохое сцепление с реальностью?
– Поехали ко мне в мотель.
«Чуточку грубовато и неожиданно, – покачала головой Моника. – Но так даже интересней».
Глава 12
Скотобойня
1
Габриель наслаждался полетом. Он любил мощные, красивые самолеты, как этот белоснежный красавец «Боинг-747». Не испытывал страха ни перед ним, ни перед воздушной стихией; разве что, как большинство людей, переживал неприятные ощущения при взлете, посадке, в воздушных ямах. Он как-то призадумался над тем, что остальные три стихии природы – огонь, вода и земля – неотрывно связаны с полетом любого самолета. Взять хотя бы пожар на борту и следующее за ним падение.
Габриель остановил стюарда, одетого в белую рубашку с кокетливой стойкой, и попросил принести двойное виски. Словно испытывая затруднение при глотании, он делал крохотные глотки. Из головы не выходили Моника Орсини, беседа с прелатом, начавшаяся с имени американки: «Моника Орсини пренебрегла предупреждениями».
С Орсини он познакомился на следующий день после интервью, напрямую касающегося экипажа «Беглого огня». Судно впору переименовывать в «Прямое попадание», подумал тогда он, шокированный известием о натуральном попадании траулера на военно-морскую базу. Габриель ничего не мог изменить. Он поступил стандартно – взял проигрышную ситуацию на вооружение. Его устраивала поверхностная – шапочная, фактически без комментариев, либо подвальная, в стиле короткой заметки, – огласка этого дела. Он все еще мог протянуть связующую нить от этого дела к делу Дианы, дочери Петра Юсупова.
На следующий день после «прямого попадания» Габриель встретился с прелатом ордена. Мельядо все еще находился в Кадисе, забросив все другие дела.
– Мне нужна ваша помощь, падре, – сказал Габриель.
– Разрешить одну проблему? – с первого раза угадал прелат.
– Вы догадливы, как всегда, монсеньор. – Габриель если и льстил, то с мрачной миной и загробным голосом. – Вы слышали о Службе криминальных расследований ВМС?
Мельядо пожал плечами: может быть, слышал, а может быть, нет.
Габриель просветил его насчет главных задач этой спецслужбы, имеющей федеральный, как у ФБР, статус. Во-первых, это борьба с нелегальным оборотом наркотиков, значительная часть которых транспортируется криминальными синдикатами по морю, что делает СКР одним из главных игроков в совместных операциях правоохранительных ведомств США и других стран. Агенты службы выявляют источники поступления наркотических препаратов, отслеживают наркотрафик, определяют потенциальных соучастников наркобизнеса внутри Соединенных Штатов, особенно тех, кто сбывает наркотики среди персонала ВМС. Так, американцы совместно с полицией Гибралтара провели операцию по изъятию трехсот килограммов гашиша у наркоторговцев до прихода в порт боевого авианосного соединения ВМС США. Полиция вела за подозрительными лицами круглосуточное наружное наблюдение, взаимодействуя со специальной группой СКР, прибывшей с базы Рота в Испании [13].
– Речь идет о специальном агенте группы морской полиции на базе Рота. Моника Орсини там развела бурную деятельность и хочет поиграть на трупах русских моряков. Несколько интервью международной прессе, и она станет знаменитостью. Так или иначе, ее ждет повышение. Нам один черт, повысят ее или нет. Она мешает нам – это главное.
– Что конкретно я должен сделать? – спросил прелат.
Габриель объяснил: позвонить одному из членов «Опус Деи».
Несколько секунд, и трубку сняла личный секретарь директора ФБР, она же специальный агент Сара Фишберн. Мельядо назвался, поздоровался с ней и попросил к телефону директора. Через пару мгновений прелат услышал голос главного контрразведчика Штатов:
– Здравствуйте, монсеньор! Чем могу служить?
Прелат для начала ответил коротко:
– Можете. – Он избежал дополнения «только вы и можете», дабы не потерять свое лицо – лицо влиятельного человека.
Полет подходил к концу. Полчаса назад самолет перелетел южный тропик, пересекающий четыре страны Южной Америки. И чем ближе он подлетал к столице Чили, тем настойчивее лезли в голову Габриеля мысли о боевиках-монахах. Они год назад стояли в приемной чилийского банкира и были готовы обработать его, вступить в схватку с местной мафией… и одержать над ней безоговорочную победу: на предплечьях боевиков красовались символы «Святой мафии». Они согласно уставу «принимали на себя обязанность беспрекословного подчинения, были обязаны без раздумий и колебаний в интересах ордена приносить все жертвы, пойти на страдания и смерть… сохраняя тайну и верность ордену» [14].
2
До мотеля оставалось две мили. Мысли и желания Моники обгоняли время и в своей стремительности походили на дорогу, которая стелилась перед «Понтиаком», уступала его напору. Не было ни одного даже мимолетного отрезка пути, который разделил бы дорогу на две части – пройденную и новую.
Не самое время для подобных вопросов, тем не менее Моника спросила о семье Джеба. Тот неохотно отвечал на такие вопросы. Может быть, оттого, что чувствовал вину перед родителями: он нечасто посещал их в Москве. Чаще вспоминал не студенческие годы, а армейские. Оттого, наверное, что нынешняя жизнь и работа являлись естественным продолжением нескончаемых дней в учебном подразделении в Севастополе, диверсионной школе в Таганроге, в утробе субмарины, на берегах Кувейта… Его жизнь – это навыки, привычки, желания. Выживать, расслабляться, радоваться. Он объяснял это, отчего-то комкая слова, словно стеснялся. В конце рассказа он нашел способ уравновесить внутреннее состояние с внешней расслабленностью. Он слегка переиначил Николая Фоменко:
– Я буду не в претензии, если мои дети отомстят мне за моих родителей.
На окне офиса дрогнули жалюзи. Хозяин «Ла-Платы» встречал машину с сухим интересом; смотреть на дорогу и ждать новых клиентов – часть его работы. Открылась дверца со стороны водителя, он ступил на серый с желтыми переливами асфальт, подсвеченный подслеповатой лампой. Хозяин не ошибся, разглядев в салоне «Понтиака» женщину. Скорее всего симпатичную. Уродин в «Ла-Плате» он не видел никогда.
