— Мистер Холмс отдыхает, и его нельзя беспокоить, — сообщил ровный прохладный голос с правильным выговором.
— Это говорит участковый детектив Эдвард Джонсон по крайне важному делу, связанному с полицейским расследованием, — сказал Эд Гроб.
— Я соединю вас с заведующей — сказала регистрационная сестра.
Заведующая была вежлива и терпелива. Она сказала, что мистер Холмс чувствует себя не очень хорошо и что, в любом случае, его нельзя тревожить в это время. Назначенную заранее пресс-конференцию он перенес на десять часов, и доктор дал ему успокаивающее.
— Не могу сказать, что поверил в это, но что я могу сделать? — сказал Эд Гроб сердито.
— Совершенно верно, — ответила заведующая и повесила трубку.
Он позвонил Касперу домой. Ответила миссис Холмс. Он представился. Она молча ждала.
— Вы имели контакт с Каспером? — спросил он. — Да.
— Когда?
— Он звонил сегодня днем.
— Не в течение последнего часа?
— Нет.
— Могу я спросить, когда его ожидают домой?
— Он сказал, что он приедет домой во вторник вечером, если не будет осложнений.
Он поблагодарил ее, повесил трубку и вернулся в машину.
— Мне это не нравится, — сказал Могильщик.
Эд Гроб на большой скорости проехал Лексингтон-авеню и возле Парк-авеню свернул на 35-ю улицу, где уличное движение было более быстрым. Он мчался, срезая углы и заставляя водителей такси кричать на него.
— Насколько я знаю Каспера, он должен бежать из больницы, как из пекла, так скоро, как сумеет, — пробормотал себе под нос Эд Гроб, набирая скорость, чтобы взобраться на подъем к 50-й улице.
— В том случае, если он не прячется, — добавил Могильщик.
С заднего сиденья донесся голос Романа:
— Если вы все это говорите о мистере Холмсе, то он уже покинул госпиталь.
Машина резко развернулась и едва не столкнулась с лимузином-«линкольном». Эд Гроб свернул на обочину, проскользнул между двух идущих на скорости машин и остановился на углу 51-й улицы. Он присоединился к Могильщику, глядящему в упор на Романа.
— По крайней мере, это то, что говорили эти люди в том доме, где я был, — прибавил Роман, защищаясь. — Он звонил из госпиталя одному из них — одному по имени Джонни — и сказал, что будет дома к восьми часам.
— Сейчас без тринадцати восемь, — сказал Эд Гроб, глядя на часы. — Хотел бы я поиметь эту заведующую…
— Он обязал ее, ты же знаешь Каспера, — успокаивающе сказал Могильщик.
Оба они крепко задумались.
— Если бы ты был Каспером и хотел бы ускользнуть, как бы ты поступил? — спросил Могильщик.
— Я не Каспер, но я бы нанял карету «скорой помощи».
— Это слишком очевидно. Больница наполнена толпами газетчиков, и если кто-нибудь заглянет в карету, они тут же обнаружат его.
— Катафалк, — предположил Эд Гроб. — Сколько человек умирает ежедневно в этом госпитале…
— Клей! — сказал Могильщик, прерывая его.
Он оглянулся вокруг: вдоль улицы выстроились новые небоскребы, здания контор и офисов и несколько многоквартирных домов.
— Мы должны добраться до телефона, — сказал он, затем внезапно его осенила какая-то мысль, и он прибавил: — Гони в Семнадцатый.
Семнадцатый участок находился на 51-й улице, между Лексингтон и Третьей авеню. Они были там через две минуты.
Эд Гроб набрал номер Клея, Могильщик стоял рядом с ним. Романа они оставили в наручниках в машине.
— Похоронный дом Клея, — раздался пронзительный старческий голос.
— Клей? Это Эд Джонсон и Диггер Джонс… Вы посылали катафалк, чтобы отвезти Каспера домой?
— Я уже устал и мне надоели все, кто хотят охранять катафалк, который я послал за Каспером, — сказал старик сварливо. — У него уже есть ребята Джо Грина — словно он не может позаботиться сам о себе… А кроме того, он хочет, чтобы все это прошло как можно незаметнее. Затем из агентства Пинкертона послали людей…
— Что? Агентство Пинкертона?
— Так они мне сказали. Что послали трех человек с заданием…
— Иисус Христос! — воскликнул Эд Гроб, обрывая связь. — Соедини меня с детективным агентством Пинкертона, — попросил он дежурного оператора на пульте.
Закончив беседовать с агентством, он и Могильщик посмотрели друг на друга с таким ужасом в глазах, какой каждый из них когда-либо видел у другого.
— Они, вне сомнения, сейчас схватят его. Но почему? — сказал Эд Гроб.
— Это сейчас не вопрос, — прошепелявил Могильщик. — Вопрос — где?
— Один вопрос пойдет в нагрузку к другому, — сказал Эд Гроб. — Все равно ответ на оба неизвестен.
— У нас есть еще одна карта, которую мы можем разыграть; мы можем поступить так, как поступили бы, будь мы шутником по имени Бернард Кауфман.
— Но нам надо знать его настоящее имя.
— Это не имеет значения. Мы должны сыграть в Бернарда Кауфмана потому, что ничего другого для игры у нас нет, — аргументировал Могильщик. — Это может выкурить Барона из его норы.
Эд Гроб начал понимать.
— Ты знаешь, возможно, удастся сработать на этом, — решил он. — Но для этого нам необходима подружка Романа.
Они вышли наружу к своей машине и принялись за Романа.
— Мы собираемся устроить для Барона ловушку, сынок, и для этого нам нужна твоя африканская королева, чтобы опознать его, — сказал Эд Гроб.
— Я не буду этого делать, — сказал Роман. — Она вам совсем не нужна.
— Нам нужны вы оба, и сейчас нет времени спорить. От этого может зависеть человеческая жизнь, жизнь большого человека — человека важного и нужного и для нас, цветных, с какой стороны ни посмотри на это… Если ты поможешь нам сейчас, то потом мы поможем тебе. А если нет, то мы распнем тебя. Тебе когда-нибудь было холодно?
— Да, сэр, много раз.
— Но не так холодно, как мы устроим. Мы засунем тебя в реку, свяжем тебе ноги вместе и оставим тебя болтаться в воде вместе со снегом, который грузчики сваливают с мостов.
Романа начала бить крупная дрожь даже при одной мысли об этом.
После Эд Гроб признал, что только такая угроза могла подействовать на парня из Алабамы.
— Если я скажу вам, где она, вы не арестуете ее, не так ли? — попросил Роман. — Она ничего не сделала.
— Если она поможет нам схватить Барона, мы наградим ее, — пообещал Эд Гроб.
Они стояли в пустой конторе на лодочной станции возле залива, напротив дома, в котором жил Каспер Холмс, и звонили по телефону.
Было холодно и грязно, слой льда толщиной в дюйм покрывал пол.
Эд Гроб плотно прижимал к микрофону телефонной трубки густой гуттаперчевый гребешок и говорил сквозь него.
— Это Берни, — сказал он. — Только слушай, ничего не говори. Полиция вроде бы напала на твой след. Пусть Барон немедленно свяжется со мной.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — холодно ответил голос на другом конце линии.
Он повесил трубку.
Могильщик посмотрел на него вопросительно.
Он пожал плечами.
Роман и Сассафрас стояли в стороне, скованные вместе одними наручниками, и смотрели на него так, словно он лишился чувств.
— Если вы пытаетесь подражать мистеру Бернарду Кауфману, который заверил соглашение о продаже, которое мистер Барон дал Роману, то вы говорите совсем непохоже на него, — сказала Сассафрас насмешливо.
Но оба детектива знали это и без нее.
— Хорошо, посмотрим, не сработает ли это, — прошепелявил Могильщик.
Они вывели скованную наручниками пару наружу и направились через дорогу к «плимуту» Эда Гроба.
Он был припаркован между двух покрытых снегом автомобилей на 110-й улице прямо через дорогу напротив входа в дом Каспера. Ничто в нем не выдавало полицейский автомобиль.
Эд Гроб отпер машину, сел в нее, завел мотор и включил стеклоочистители. Могильщик сел впереди рядом с ним; Роман и Сассафрас забились на заднее сиденье.
Роман все еще был одет в матросскую робу. На Сассафрас все тот же ансамбль, что и днем раньше, за тем исключением, что красную шапочку она сменила на зеленую.
Проходящие мимо пешеходы, полуослепшие от снега, не обращали на них никакого внимания.
