Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Хозяин этого клоповника – толстый неопрятный араб с огромным носом – на ломаном «гребаном» потребовал документ и уже потом поинтересовался платежеспособностью клиента. Принял доллары: небрежно, словно демонстративно, смял десятку и бросил ее куда-то под стойку. Марковцева подмывало заглянуть за этот, с позволения сказать, прилавок и посмотреть, куда упали американские деньги. Такое чувство, что там стоит огромная картонная коробка или ползет нескончаемая лента конвейера.
На сей раз хозяин, одетый в джинсы и белую рубашку с длинными рукавами и наглухо застегнутыми отворотами, показался не арабом с мясистым носом, а японцем с малюсенькой пипкой.
– Ки, – сказал он.
– Чего? – по-русски переспросил Марк, наморщив лоб. – Потом – на «гребаном»: – What?
– Ки, – повторил араб. – Your key. I put your machine on parking.
«Твой ключ. Я ставить твоя машина на парковку», – с трудом перевел Марк. В английском он был не силен – то, что осталось после курсов усовершенствования офицерского состава. Больше понимал на немецком, который изучал в школе. Пришел к определенному выводу.
Глянув в окно, увидел еще одну полицейскую машину – бело-синий «Форд», на невысокой скорости проехавший мимо. «Что у них, соревнования, что ли?» – поиграл он желваками.
– На мой ки, – Сергей бросил на прилавок ключ, который подходил и к дверцам машины, и к замку зажигания «Фольксвагена». Сложил ладони и склонил к ним голову: – Я – спать. Меня не будить. Давай мой ки от мой номер. Андестен, паскуда?
Получив ключ от комнаты, Марковцев поднялся на второй этаж, нашел комнату под номером 12 и зашел. Даже не огляделся. Единственное, что сейчас ему было нужно, – это кровать. И тишина. Ненадолго, совсем ненадолго. Нужно вытянуться на кровати и по привычке заложить руки за голову.
Лег. Закрыл глаза. Но все равно видит человека-мотылька, перелетающего через его машину.
Убийство…
Полицейский с обрюзгшим и недовольным лицом вышел из машины, громко хлопнув дверцей. К нему присоединился напарник, сидевший за рулем. Солнце только-только вставало. На небе ни облака, денек снова будет жаркий. Еще и по той прчине, что начался он со срочного вызова на место ДТП.
Черный путь торможения сразу бросался в глаза. Он начинался с двух четких ровных полос, идущих параллельно друг дугу, которые несколькими метрами дальше начинали змеиться, пересекались еще парой траурных лент. Полицейский привычно отметил, что торможение хоть и было резким, но вначале заблокировались передние колеса, потом задние.
Из поступившего в участок звонка от свидетеля происшествия следовало, что марка машины – «Тойота Королла». А водителю, которого она сбила, принадлежал красный «Фольксваген». Ни того, ни другого автомобиля поблизости не было.
Полицейские пошли вдоль бровки и в придорожных кустах увидели обломки фар и бокового зеркальца. На росистой траве остался четкий след колес. Он и вывел к «Тойоте», рядом с которой лежал труп неизвестного.
Полицейский связался по рации с участком и обрисовал обстановку.
– Да, – докладывал он, – скорее всего, преступник воспользовался транспортом пострадавшего. – Он принял от напарника документы на машину, извлеченные из нагрудного кармашка потерпевшего, и конкретизировал: – «Фольксваген Кадди Лайф». Крутая машина. Думаю, найдем скоро. Хорошо, я останусь на месте.
Он оставил рацию на приеме. Воспользовался ею буквально через минуту.
– Судя по номерам и карточке на панели, «Тойота» из рент-а-кар…
Неожиданно для себе Марк задремал. То ли нашел способ отвлечься, то ли опустились, разгладились, как у ежа, ощетинившиеся нервы-иголки. То ли пробудившиеся воспоминания убаюкали – как проснувшаяся мать, похлопывая по плечу разревевшееся чадо. Парашюты… Десятки, сотни белоснежных куполов расцветают в небе… Жалеет Марк о прошлом. И кто-то нашептывает ему на ухо: «Значит, у тебя есть сердце». Он хочет вернуться назад. И вот шепот звучит с укоризной: «Значит, у тебя нет ума». Пусть. Пусть нет ума, но неодолимо тянет в прошлое…
Сколько прошло времени, Сергей не осознал. Очнулся он от громкого стука в дверь. Однако с кровати не встал.
Повторный стук, и в проеме открывшейся двери Сергей увидел двух полицейских, снова услышал ломаный английский:
– Present your papers…
Марк встал, вынул из кармана бумажник и протянул полицейскому водительские права. Тот, видя в бумажнике еще какие-то документы, пощелкал пальцами: «Еще».
Как будто в очко играет, сравнил Сергей, не в силах противится нервному тику, забившемуся под глазом. Вытянет все документы и удовлетворенно кивнет: «Себе».
Документы фальшивые, но сделаны на высоком профессиональном уровне. На взгляд от настоящих не отличишь.
Сергей вспотел. Спина взмокла, под мышками чуть ли не хлюпает. Явно выраженный признак опасности и усталости. Раньше такого за собой не замечал. Мог несколько часов кряду бежать маршевой скоростью, жалуясь лишь на прокуренные легкие.
Ознакомившись с бумагами, полицейский шагнул к окну и распахнул шторы. Глянув на парковку, бросил через плечо:
– Это ваша машина?
Сергей сделал шаг, но был остановлен резким жестом:
– Оставайтесь на месте! Это ваш «Фольксваген» красного цвета?
– Да.
– Вы арестованы.
Полицейский потянулся к кобуре.
Его напарник тоже продемонстрировал оружие: пистолет Макарова.
«Людвиг Ван Бетховен, – пронеслось в голове Марковцева. – Стофферс Георг Макс Готфрид… Максим Мейер… Иваненко Сергей…»
Артемов Михаил Васильевич. Каролина Зельман.
И еще два имени – двух парней, которые томились в тюрьме.
30
Начальника тюрьмы Джемиля Эхмеда по прозвищу Мур-алай (Полковник) за глаза называли «раздавателем наказаний». Ему было далеко за пятьдесят. Он любил барствовать. По мнению Мур-алая, приверженца старины, преступники не стоят судебного приговора. Раньше по одному мановению полномочного паши, безо всякого суда, сотни буйных голов слетали с плеч непокорных.
Когда Мур-алай вошел в кабинет следователя, присутствующие на допросе оперативники примолкли. Лишь Бешар – остроносый, с пронзительными черными глазами следователь, сидевший за столом в расстегнутом пиджаке – насмешливо бросил арестованному:
– Ну теперь я тебе не завидую.
Марк посмотрел на вошедшего как на вурдалака и понял, что вот сейчас начнется самое страшное.
– Он молчит? – спросил Мур-алай.
– Да, – ответил Бешар, демонстративно откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. – Ничего не хочет говорить.
– В камеру для допросов его, – распорядился начальник и первым вышел из кабинета.
Следователь подошел к Марку вплотную и, глянув на всякий случай на дверь, вполголоса сказал:
– Хочешь знать, что я думаю об этом человеке?.. Он выродок. Официально он – полный выродок. Теперь держись. Теперь даже я не смогу тебе помочь – если даже ты согласишься говорить. Хотя, может, скажешь, откуда у тебя фальшивые документы? Если купил, то где, у кого? Ну?.. Ей-богу, я сейчас начну терять чувство юмора. Ты еврей? Где проходил подготовку? В «Мецуде», «Мистаравиме» [24]? Не хочешь отвечать? Ну ладно. Мур-алай заглянет тебе в штаны. В камере для допросов ты не увидишь еврейский флаг.
Бешар вернулся на свое место.
– Где твои настоящие документы? Может, по ним у тебя дипломатический статус? Поэтому молчишь? Хочешь вылезти на скандале? Только Мур-алаю плевать на это. Знаешь, чем он подтирает себе задницу? Копиями Нью-Йоркской конвенции против пыток. Столько копий наделал, что сломал ксерокс.
Следователь еще какое-то время смотрел на арестованного, потом перевел взгляд на оперативников и развел руками:
– Видит бог, я сделал все, что мог.
Полковник закатал рукава рубашки и поджидал арестованного в камере для допросов. Он стоял лицом к высоченному окну, точнее, к каменной кладке, которая заменила и рамы, и стекла. Смотрел на кирпич и словно проникал за него взглядом.
