Группа особого резерва - Нестеров Михаил Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58

Она ответила как всегда сдержанно, без излишней чувствительности к работодателю:

— Я думала, вы в ночь пойдете.

Он тоже ответил ей улыбкой:

— Так и есть. Приготовь мне ужин. Яичницы будет достаточно.

Она молча приняла заказ. И вскоре, поужинав, генерал попрощался с Мариной и вышел из дома. Когда он сел за руль «Мерседеса», то подумал: «Ночь будет длинной». И хищно сощурился: «А для кого-то очень-очень короткой».

Как именно пробрались террористы на борт — существовало несколько версий. Но генерал лично руководил погрузкой, заходил в грузовую кабину. Там никого не было. И директор «Фирмы» пришел к единственному выводу: террористы — это группа Романа Кудрявцева, пусть даже сам Роман стал жертвой сговора своих подчиненных. С другой стороны, подозревать инкассаторов в захвате самолета нельзя. Против их участия в захвате говорило то, чего в кабине не было, — контейнеры. Они могли сбросить груз, а сами по каким-то причинам опоздали. Это была вполне рабочая версия. В этой связи генерал припомнил, что во время погрузки контейнеров в самолет Роман Кудрявцев нервничал. Почему? Ему предстоял рядовой полет. Недавно он сопровождал груз — пятьдесят миллионов долларов на Сахалин. Банк участвовал в сделке по слиянию двух из пяти нефтедобывающих компаний острова наличными деньгами. Генерал в деталях припомнил поведение Кудрявцева… Тот почти не общался с товарищами, и те, кажется, сторонились его. У Короткова родилось иное определение: дистанцировались. Невольно, разумеется, под давлением своего коварного плана. И еще одна деталь припомнилась генералу: когда он прошел рампой в грузовой салон, Роман Кудрявцев долго смотрел на него странным взглядом. А до этого неохотно посторонился, пропуская шефа. Сейчас генерал с убежденностью мог сказать, что сопровождалось это ревностным взглядом подчиненного. По сути дела, генеральские ботинки топтали пол, на котором каждое ребро рифленки было занесено в реестр или смету плана Романа Кудрявцева. Все так, все так, нервно размышлял генерал. Он все больше распалялся, как если бы застал Романа со своей женой. А может, оставил с ней? Ну что за бардак в голове?.. Генералу нужно было успокоиться. Он налил в стакан традиционной «Метаксы», сделанной из изюма и разбавленной мускатом, и выпил в два глотка. Поймал себя на мысли, что не хочет успокаиваться, что эта взвинченность сейчас ему необходима. К лицу? Черт его знает… Она излечивала его, действуя на манер акупунктуры. Он буквально чувствовал под кожей десятки острых игл.

Коротков был наслышан о том, что взрывное устройство на борту «Ан-12» было оснащено «уникальным замедлителем»: он базировался на приемнике GPS и замыкал контакты на электродетонаторе в месте, программно заложенном в устройстве… Зона проходила точно по сто сорок пятому меридиану, в Охотском море. Изобретатель этого взрывного устройства, а точнее, его отдельной и самой важной составляющей, замедлителя, мог гордиться своей продукцией. А Коротков мог гордиться тем, что в его штате есть такой Кулибин. Он сам про себя распускал слухи о том, что может изготовить адскую машинку из продуктов в холодильнике. Коротков в этом вопросе спорить с ним не мог. Однажды свет в дачном массиве, где у него был небольшой домик, где он изредка встречался с любовницей, вырубили на двое суток и включили минут за двадцать до того, как Коротков приехал отдохнуть. Едва он открыл дверцу холодильника, как его буквально отбросило. Такого смрада он еще не знавал. Голова кружилась до вечера, и подташнивало, как после контузии.

Настоящее имя взрывотехника — Николай Парников. И оно ему подходило. Когда он оперировал специфическими терминами военной инженерии, перемежая их с географическими понятиями, то, на взгляд Короткова, походил на свихнувшегося Паганеля, решившегося утопить один из материков.

Глубина Охотского моря в точке Икс достигала одной тысячи семисот девяноста пяти метров и имела имя собственное — впадина Дерюгина. Ради установления причин гибели грузового самолета почти на двухкилометровую глубину комиссия по расследованию авиакатастрофы не решится послать пусть даже самый современный глубоководный аппарат. К тому же любая комиссия подсознательно побаивается неожиданных результатов.

Николай Парников искал причины своей неудачи в океане общего краха — примерно так определил он положение вещей. Он верил в непогрешимость своего решения, и причины, на его взгляд, лежали не в сбое или несовершенстве его устройства. Их следовало искать «на стороне». Это мог быть человеческий фактор. В первую очередь человеческий. Поскольку факт диверсии был установлен. Но больше всего ему хотелось верить в конфликт устройств, к которому он не совсем корректно применил известный термин «аппаратный вирус». Об этом он и докладывал Короткову, сидя напротив него на жестком стуле. Одет он был вольно, что также не могло понравиться начальству: вареные джинсы, футболка и пиджак. Но он не замечал, что нервирует генерала, гадает, а не анализирует, выкладывая свои версии. И база у него была солидная. Он был информирован не меньше своего высокопоставленного визави. И главным в его умозаключениях был факт использования террористами генератора шума. Об этом говорили многие факторы, основанные на том, что экипаж не проронил ни слова в эфире. Он казался мертвым, а самолетом управляет автопилот. Но мертвые не могут маневрировать. Равно как и автопилот не может совершать маневры, идентичные тем, что совершаются при выброске десанта.

— Я думаю, что генератор шума, который использовали террористы, спровоцировал работу замедлителя. Наводки, помехи стали сбоем в программе GPS. В результате чего запрограммированная точка, обозначенная на карте как центр впадины Дерюгина, программно, а может быть, и аппаратно сместилась. В пространстве и времени, — добавил Парников после непродолжительной паузы. Эта фраза была в ходу в жанре научной и не очень фантастики.

Коротков уже несколько минут назад познакомился с тем, что в народе называется долготерпением. По сути, оно лопнуло, но какая-то часть, сопля, в его понимании, все еще удерживала его от вспышки гнева. Как затишье перед бурей, в его голове родилось сожаление: «Господи, почему я не завербовал шахида… Он отработал бы на меня бесплатно, а может, доплатил бы за то, чтобы угробить российский грузовой самолет».

То, что собирался сделать Коротков, не укладывалось в его «головной набор логики». Он мысленно поглаживал рукоятку пистолета, лежащего в верхнем ящике рабочего стола. Он точно знал, что вскоре его ладонь впишется в рукоятку пистолета, а потом он, прицелившись, спустит курок. И еще раз — в то место, куда попала первая пуля. В голову умана, биоробота, который сорвал операцию и подставил под удар всех ее участников. Как никогда раньше, Коротков просто жаждал нагадить в своем кабинете так, чтобы потом долго убирать, каждой клеткой понимать, чем вызвана эта чистка. Да, чистка, точнее не скажешь. Очистить одно, не замарав при этом другого, задача фактически невыполнимая; потому по всему миру высятся горы мусора. Он мог отвести его в другое помещение и убить там, мог отвезти на пустырь, но какая-то животная тяга к непотребному и грязному не давала этого сделать.

Отчасти он был готов понять живодера, который снимает с живых еще жертв шкуру, выскабливает внутренности. Эта потребность была и непреодолимой, и желанной, как бы странно это ни прозвучало. Он мелко покивал киборгу: «Давай, давай, я внимательно слушаю» — и открыл верхний ящик стола. Его пальцы коснулись вороненой рукояти пистолета, а на лице проступил долгожданный румянец. Легкая дрожь оказалась столь мимолетной, что он даже испытал разочарование. Исходя из ситуации, в которую он сам себя загонял, мог рассчитывать как минимум на озноб. Коротков вынул блокнот с красивой обложкой и девственно чистыми листами; они впервые увидели свет, когда он перелистал блокнот, как если бы искал в нем какую-то запись. Он оттягивал время, упиваясь тем, что так полно чувствовал всю прелесть ожидания. Но за ним не банальная встреча, а убийство. И долгое, долгое созерцание уборки.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58