Контрольный выстрел - Горшков Валерий Сергеевич

Словом, пока я добрался до восьмерки, мне четырежды довелось прослушать длинные гудки, один раз детский голосишко пропищал: «Дедушка, это ты?», а на семерке пришлось вспомнить английский. «Fuck away!» – раздалось в трубке, а я ответил по-русски фразочкой типа «шел бы ты…», понимаемой без переводчика всеми гостями северной столицы.

Наконец трубку взял сам Стеценко – его было просто невозможно не узнать, потому что во всем Питере теплым августовским вечером мужчин с голосом хронического больного ангиной – раз, два и обчелся.

– Слушаю! – рявкнул он и сейчас же сильно закашлялся. Привычка курить дешевые сигареты без фильтра типа «Примы» и «Астры» в итоге обходится недешево.

– Добрый вечер. Это Владимир Кирсанов из фирмы «Цербер». Я хотел бы…

– Привет, парень! – оборвал он меня. – Хреновые ваши дела. Да и наши, естественно, тоже…

– Что-то случилось? – спросил я как можно спокойнее, будто речь шла об украденных с бельевой веревки подштанниках. Но под ложечкой все-таки похолодело… Неужели сейчас скажет именно то, о чем я сам догадываюсь?

– Скончалась ваша Кира Никитовна, царствие ей небесное. Только что звонили из больницы. Вот так, земляк. Дело – дрянь!

– Хромову, надеюсь, не сообщили столь радостное для него известие? – уточнил я.

– Еще нет. Ребята до утра маленько поработают с ним, как того требует ситуация, а потом придется вызывать адвоката, которого требует этот ублюдок. Соображаешь, охрана, чем дело пахнет?

– Подпиской о невыезде! – без запинки ответил я, прикидывая возможные варианты хода следствия. – Майор, думаешь, это все-таки Хромов?

– Думаю, он здесь влип по самые ушки! Теперь, правда, намного сложнее будет доказать его вину, но не в том даже дело – время упущено. Сразу, по горячим следам, грабителей не взяли, стало быть, золотишко ваше – тю-тю! Либо сдадут по-быстрому, либо схоронят до лучших времен. Да и подельнички на дно лягут с гарантией.

А разве нельзя приставить к Хромову топтунов? Хотя бы на недельку… И телефончик квартирный держать на прослушке не помешало бы. Не может такого быть, чтобы он с ними в ближайшее время не встретился! Зря, что ли, пошел на такое рисковое дело? Если, конечно, он и впрямь здесь замешан…

– Ты, охрана, мыслишь почти как Шерлок Холмс! – рассмеялся Стеценко, но сразу же снова стал серьезным. – Попробуем подловить его на контакте. Если по правде, на это вся и надежда. А как там вы… если его отпускать придется?

– Сию же минуту дадим ему пинком под зад. Кто после всего этого доверять ему станет?

– Тоже верно! – Майор снова зашелся в кашле. – Ладно, давай! У меня других дел по горло, сам понимаешь.

– Завтра утром в командировку улетаю, на день-два. Вернусь, справлюсь насчет новостей. Добро?

– А ты, голубчик, с подлодки никуда не денешься, – хохотнул Стеценко. – Бывай!

Я поднялся к себе и еще раз позвонил Лике. Телефон по-прежнему отзывался длинными гудками.

Пришлось наскоро перекусить и заняться чисткой оружия, хотя мне очень хотелось надеяться, что экскурсия в Сибирь окажется спокойной – без пальбы, лихих прыжков с забегами, автомобильных гонок и прочих атрибутов, которыми кишмя кишат многочисленные криминальные романы, которые теперь только ленивый не кропает.

Покончив с «Макаровым», проверил наличие необходимых документов. Барсетка – вещь совершенно бесполезная в городе Иркутске. Я убрал паспорт, права, техпаспорт на свой джип и разрешение на дружбу с «Макаровым» в специально пришитый к джинсовой куртке внутренний карман на молнию. уда же засунул две тысячи долларов и еще тысчонку из своих личных капиталов.

Мобильник решил не брать, так как мой телефон обслуживала совсем молодая фирма. Ее ретрансляторы обеспечивали связь в радиусе нескольких десятков километров от Питера. Короче, услуги роуминга не предусматривались. Поэтому моя труба в Иркутске автоматически становилась обыкновенной пластмассовой коробкой с бездействующей электронной начинкой.

Я достал из гардероба легкий пуленепробиваемый жилет – единственный сувенир, если не считать парадной формы, прихваченный мной на гражданку после окончания службы в спецотряде ВВ.

Я надевал его всего пару раз, а в остальные горячие минуты пользовался имуществом и обмундированием тех контор, на которые работал.

Полежав минут двадцать в ванне, я накинул махровый халат, вышел в коридор и еще раз набрал номер Лики. Ее по-прежнему не было дома. Часы показывали одиннадцать. Интересно, где так поздно гуляет моя девочка? Спать оставалось не более пяти часов, поэтому я не стал больше звонить ей. Для расслабухи выпил китайскую таблетку с экстрактом каких-то редких трав и отправился на боковую.

Глава 51.

Отправление.

В пять утра в субботу улицы моего родного города, как правило, совершенно пустынны. Изредка попадаются зеленоглазые такси, спешат доставить в магазины свежий хлеб и молоко грузовые машины. Частников практически не видно. Гаишников тоже – ночная смена уже разъехалась по домам, а дневная еще только продирает глаза. Словом, время до шести утра – самое оно для любителей автогонок.

Напрашивается вопрос: а какой русский не любит быстрой езды? Ни один русский писатель не просек так наш национальный характер, как Гоголь. Даром, что хохол по происхождению! Это я так, к слову. Сам я ловлю кайф, когда мчусь с ветерком – к тому же, прекрасно отвлекает от невеселых мыслей.

Ко входу в метро я подрулил без трех минут пять. Игоря пока что не наблюдалось. Заглушив двигатель, я закурил и стал ждать, поглядывая на всполохи поднимающегося из-за крыш раскаленного солнца. День обещал быть жарким. Я задумался.

Внезапно правая дверь распахнулась, и на сиденье справа от меня запрыгнул Игорь.

– Ворон считаешь? – Бойков крепко пожал мне руку и улыбнулся. – В Пулково, шеф, время не ждет!

Три счетчика, как с куста, если домчишь за двадцать минут!

– Так бы сразу и говорил! – подыграл ему я. – Один приличный клиент за все утро…

Двигатель взревел, я утопил педаль газа, и тяжелая машина с тонированными стеклами плавно взяла с места.

От станции метро «Технологический институт» до питерского аэропорта вела прямая как стрела, без единого поворота, лента Московского проспекта, переходящая на границе города в Пулковское шоссе. Мотор тянул как зверь!

– Прибавь-ка скорость, шеф! – пробасил Игорь.

– Машину жалко!

– Не понял…

– На наших дорогах самая совершенная система амортизации не уберегает от толчков. Это по Европе можно раскатывать, не опасаясь расплескать бокал шампанского, а в России из рук вылетит даже бутылка водки.

И словно в подтверждение моих слов левое переднее колесо ухнуло в колдобину. Игорь подскочил и матюгнулся.

В Пулково мы приехали вовремя. Я отдал Войкову свой паспорт и деньги на билеты, забронированные на наши фамилии, а сам отогнал «фронтеру» на охраняемую платную стоянку, где на всякий случай заплатил сразу за трое суток. Положив квитанцию в карман своей джинсовой куртки, я резво зашагал к зданию аэропорта.

Игорь поджидал меня возле стойки регистрации нашего рейса. Народу было не очень-то много – последнее повышение цен свело гостевые перелеты рядовых тружеников практически к нулю, и услугами родного «Аэрофлота» теперь пользовались только коммерсанты, чиновники и раздолбаи вроде нас.

Когда все расселись по своим местам, в просторном салоне Ил-62, рассчитанном на сто восемьдесят пассажиров, почти половина кресел осталась незанятой. Я пересел на свободное место возле иллюминатора, поднял шторку и стал ждать взлета.

Бойков достал из дорожной сумки специальный журнал по бодибилдингу и, мурлыча под нос какой-то незатейливый мотивчик, принялся его листать. Бывший старлей морской пехоты Северного флота выглядел настолько безмятежно, будто летел в Калифорнию – на самое престижное в мире «мускул-шоу». Кажется, «Мистер Олимпия», а может, я ошибаюсь… Судя по ширине его плеч, среди тамошних бройлерных качков он наверняка бы не затерялся.