В пасти «тигра» - Тамоников Александр Александрович

– Йозеф, – вкрадчиво начал Гитлер, – вы уже в курсе того, какая честь выпадает вам. Я назначаю вас главным в операции, цель которой – остановить продвижение советских войск к Силезии. Мы ведь с вами понимаем, что прорыв фронта на этом направлении грозит Германии потерей не просто западных земель рейха, но и потерей важнейшего для мощи нашей армии производства.

– Да, мой фюрер, – чуть наклонив голову в знак согласия, ответил Харпе. – Я сделаю все, что будет в моих силах, и даже больше, чтобы остановить наступление русских в Польше и отбросить их обратно за Вислу.

– Я верю вам, Йозеф. – Гитлер хотел протянуть руку и похлопать Харпе по плечу, но тут же отдернул ее. Рука начала трястись, и ему пришлось прижать ее к себе, чтобы унять дрожь. – Итак, эту проблему мы с вами решили. Вы предложили, – фюрер насмешливо посмотрел в сторону Гудериана, хотя и имел в виду предложение, которое сделал Харпе, – усилить третий танковый корпус генерала Брейта двумя батальонами – пятьсот первым и пятьсот девятым, которые имеют в своем составе тяжелые танки с непробиваемой броней.

– Да, я думаю, что потрепанные в боях и при переправе через Вислу советские войска не смогут дать достойный отпор нашим «Королевским тиграм», – с большим достоинством и гордостью ответил генерал-полковник Харпе. – Их мощь – это мощь всей нашей армии вермахта.

– Учитесь, Гейнц, – повернулся фюрер к Гудериану. – Это слова настоящего воина и защитника рейха.

Гудериан почтительно вытянулся, но на реплику не ответил. Он понимал, что спорить с фюрером было бы делом бесполезным. Споры и возражения только вызывали бы у Гитлера новый нервный припадок, который не мог закончиться для генерал-полковника чем-то хорошим.

– Гейнц, в вашу задачу входит обеспечение армии оберст-генерала Харпе дополнительной поддержкой. Сейчас нам как никогда на этом направлении необходимы свежие резервы. Мы разрежем армию маршала Конева на несколько частей и отбросим ее за границы Польши. Я надеюсь, что вы согласны со мной? – И снова колючий и не принимающий никаких возражений взгляд скользнул по фигуре Гудериана.

– Я полностью согласен с вами, мой фюрер, – коротко ответил командующий Генеральным штабом сухопутных войск.

– Я знал, что вы верный идеям рейха и своему фюреру воин, – смягчился Гитлер. – Ступайте. – Кивком головы он отпустил обоих и, не дожидаясь, когда оба генерала выйдут, сел в кресло и прикрыл глаза. По его лицу пробежала судорога, и он сказал: – Скажите, чтобы ко мне прислали Еву.

Гудериан и Харпе вышли из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. В приемной, у кабинета фюрера, толпились люди. В основном военные, которые пришли с докладами. Они приветствовали генералов, но те, ответив им чисто автоматическим поднятием руки, прошли мимо. Лишь проходя мимо секретаря, Гудериан приостановился и передал ему просьбу фюрера, а затем прошествовал дальше, следом за Харпе.

– Послушайте, Йозеф, – обратился Гудериан к командующему 4-й танковой армией. – Нам стоит с вами подробней обсудить вопрос с этим чертовым плацдармом.

Харпе остановился и, повернувшись к Гудериану, спокойно посмотрел тому в глаза.

– Согласен, – кивнул он и уточнил: – Прямо сейчас?

– Да, – раздраженно ответил Гудериан. – Пройдемте в мой кабинет.

Коридоры подземного бункера были извилисты и запутаны, как лабиринт. И только тот, кто хорошо изучил их, не заблудился бы в его бесконечных поворотах, спусках и подъемах. Гейнц Гудериан уверенно провел Харпе до своего кабинета и, предложив ему сесть, спросил:

– Вы уверены, Йозеф, что сможете остановить русских на этом плацдарме? Конев – крепкий орешек и не станет останавливаться, перебросив свою армию через Вислу. Он не из тех командующих, которые дают своим войскам передышку после тяжелых боев. И мы с вами это знаем как никто другой. Признайтесь, вас славно потрепали под Львовом, – насмешливо заметил он.

Харпе, сидевший в кресле напротив Гудериана, недовольно поморщился. Ему было неприятно это замечание со стороны командующего Генеральным штабом сухопутных войск. Но Гудериан был начальником и одним из фаворитов фюрера, хотя оба они – и Гудериан и Харпе – ходили в одном звании и, казалось бы, были в равном положении.

– Я не отрицаю, что бои под Львовом были тяжелыми и натиск русских был настолько силен, что моя танковая армия понесла большие потери при обороне города. Но мои солдаты сражались как львы…

– Ну да, а потом бежали как шакалы, поджав хвост, – усмехнулся Гудериан. – Но не будем сейчас об этом. Фюрер счел вашу кандидатуру для операции на Висле наиболее подходящей, и не мне возражать ему. У вас, Йозеф, появился шанс реабилитировать себя как командующего армией. Вы это понимаете?

– Да, понимаю, – нахмурил брови Харпе.

– Хорошо, – кивнул в ответ Гудериан. – Ваша задача – отодвинуть советские войска к реке и уничтожить переправу. Не дать русским перекинуть резервные войска и расширить плацдарм. Сейчас для этого самое время. Переправилась только небольшая часть армии. И ее легко будет уничтожить. Насколько я понял, вы собираетесь ударить по русским с нескольких сторон и разрезать силы противника на несколько частей.

– Да, точно так, – кивнул Харпе.

– Покажите мне на карте ваш план. – Гудериан встал и подошел к большой карте, что висела на стене.

Харпе, подойдя к карте, начал четко докладывать обстановку, которая сложилась на левом берегу Вислы в эти дни.

– На сегодняшний день русским удалось прорваться и захватить на западном берегу Вислы плацдарм шириной двенадцать километров и глубиной восемь километров. По сведениям разведки, это части тринадцатой армии и первой танковой армии. На левый берег, на юге от Сандомира, удалось переправиться нескольким частям третьей танковой армии и частям третьей гвардейской армии под командованием Гордова. Они сейчас ведут бои с нашими войсками в районе Сташува. Русские форсировали реку и северней Баранува, что позволило им выйти к Сандомиру с северной стороны. Сейчас натиск на наши позиции усиливается и…

– Я это знаю и без вас, Йозеф, – прервал собеседника Гудериан. – Объясните мне, что конкретно вы хотите предпринять, чтобы остановить дальнейшее продвижение советских войск.

– При поддержке дивизии пехоты я намереваюсь контратаковать русских из района Мелиц в сторону Баранува на восточном берегу Вислы и, таким образом, выйти в тыл первой и третьей танковым армиям, а также тринадцатой армии. Они окажутся в окружении и не смогут продолжить переправляться, а значит, продвигаться далее на запад.

Харпе на карте показал, где именно он собирается нанести контрудар. Гудериан, соглашаясь, кивнул.

– Я мыслил примерно так же, как и вы, Йозеф. Но ваши танки сейчас довольно далеко от этого места, и вы сможете осуществить свое намерение не ранее чем через два-три дня. А нам нужно начинать действовать немедленно. Я попробую отвлечь внимание русских от дальнейшего наступления и контратаковать их частями семнадцатой армии по направлению к деревне Майдан. – Гудериан указал на карте место предполагаемого контрудара. – Это позволит отрезать передовые части противника от основных сил, которые все еще продолжают переправляться. Но даже если эта контратака и не даст должного результата, вы, Йозеф, к тому времени успеете подогнать ваши танки для удара в тыл тех армий, которые вы только что перечислили.

– Думаю, что совместными усилиями мы сможем не только остановить наступление, но и выбить русских из Польши, – предположил Харпе. – Но даже если это сразу и не удастся, то у нас будет время для переброски нашей новой и весьма мощной бронетехники и дополнительных дивизий на этот участок. И пока Красная армия отвлекается на наши контрудары на восточном берегу Вислы, мы сумеем создать мощный кулак на западном берегу и ударить этим кулаком в самое сердце вымотанной в боях под Львовом армии Конева.

– Что ж, оберст-генерал, я думаю, что совместными усилиями мы выполним наказ нашего фюрера и ликвидируем так называемый пистолет у головы нашей империи, – подвел итоги разговора Гудериан. – Когда вы улетаете?