Наследство хуже пули - Зверев Сергей Иванович

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48

– А ты говорил, что это невозможно, – уже по-дружески упрекнул майора американец. – Ну, бывай, начальник. Даст бог – свидимся, не даст – еще лучше.

И, уложив паспорта в карман, он развернулся и вышел из кабинета.

– Нехорошо, товарищ, без очереди лезть и по часу сидеть, – послышалось ему в спину. – Наказание какое-то с этими блатными…

– Леди, – не оборачиваясь, прохрипел Мартынов в ответ и утер наконец-то скользнувшие со лба капли пота, – сидеть по часу – это вовсе не наказание, уж поверьте мне…

Он вышел на улицу и с неровно бьющимся сердцем перешел дорогу. Через стекло закусочной «Аллегро» на него смотрела Маша.

Глава 29

– Сукин сын, – в отчаянии просипел майор и откатился на кресле к стене. Если бы он мог, он уже сейчас позвонил бы, и мерзавец не прошел бы по улице Новосибирска и сотни метров. Можно было сказать, что документы он делал под стволом пистолета. Плевать, что пистолет не найдут – главное, он сообщил. Но потом обязательно изымут документ, который сдавался при получении нового, и выяснится, что старый паспорт тоже был выдан с нарушениями инструкций, и никто на майора две недели назад ствол не направлял, коль скоро он не сообщил! Да и уголовник этот, кажется, не из тех, кто даром воздух сотрясает. Если он разговорится, то бумаги Холода отныне будут проверяться еще более внимательно. А сколько майор таких паспортов по просьбе Холода сделал? А скольких зарегистрировал по указанным адресам? А скольких снял с регистрации?! Сукин сын…

Эго майора бушевало, требуя возмездия. Но возмещать было нечем, да и возьми он на себя труд компенсировать моральный ущерб, эго потрепалось бы еще круче.

Рекорд изготовления документов ранее принадлежал некоему Мухобоеву, паспорт которому был изготовлен в течение восьми часов. Сегодняшний рекорд, как и рекорд Боба Бимона, улетевшего в 1968 году на 8,9 метра, продержится тоже вечность.

Через полчаса после ухода Деснина начальник паспортного стола успокоился, справедливо рассудив, что если уж он выбрал для себя столь труднопроходимую и грозящую опасностями судьбу добровольно, то нечего и задираться на нее, на судьбу.

Он собрался идти на обед, как вдруг дверь снова без стука распахнулась и на пороге возникли двое в штатском. Один, что вошел первым, был молод и высок настолько, что второго не сразу заметил… Но потом появился и он – пожилой, лет пятидесяти, а то и больше, и невысокий. Вошли и прикрыли за собой дверь. Сегодня у начальника паспортного стола был просто какой-то день открытых дверей.

– Чем могу? – решив урезонить гостей с порога, спросил, как отрезал, майор. Обычно именно с этого начинается полный отказ по всем позициям во всех без исключения госучреждениях.

– Понятия не имею, чем вы можете, – вякнул гость первый и развалился за столом. Его примеру последовал и седовласый, разве что локти на столешницу не завалил. – Паспорт Громову выдавали?

Майор похолодел. Неприятная история продолжалась.

– Я с кем сейчас разговариваю? – справился он.

Молодой вывалил на стол из кармана ключи, полный патронами магазин от «ПМ», мятую пачку сигарет, два презерватива, и где-то между магазином и «Гусарскими» на лакированную столешницу шмякнулось красное удостоверение. Гость протер его, обдул и протянул майору.

– Начальник отдела по борьбе с бандитизмом УБОП при ГУВД Новосибирской области… – прочитал майор, вернул корочки и одарил второго вопросительным взглядом.

– Следователь Бабушкин, можете поверить мне на слово, – сообщил седовласый, который, кажется, наименее всего был расположен к необоснованной потере времени.

– Вот вы меня спрашиваете, – поверил на слово майор, – выдавал ли я паспорт некоему Громову. А разве я могу ответить вам на этот вопрос так, как вам хотелось бы, при том условии, что паспорта выдаю не я, я их подписываю?

– Добро, – заключил молодой. – Громову паспорт подписывали?

– Может, подписывал, а может, и нет – если речь идет о времени, когда я мог находиться в отпуске.

Метлицкому надоело самому крутить луну и наблюдать за вращаемой чужой. Он вынул из пиджака сложенную вчетверо ксерокопию паспорта Громова и протянул майору. Не согласиться с тем, что подпись на второй странице была его, майору было трудно, однако он был бывшим опером, а не придурком.

– Если экспертиза подтвердит, что подпись моя, то я соглашусь, конечно. А так как я могу сразу делать какие-то заявления? А что случилось?

– Ксерокопию прислали из налоговой инспекции. Громов зарегистрировался как ПБОЮЛ. Я могу взглянуть на документ, который Громов сдал вам взамен полученного нового?

– Он, скорее всего, уничтожен, – сказал майор.

– Странно, – заметил Метлицкий. – Подпись свою не узнаете наверняка, Громова не помните, а то, что его старые документы уже уничтожены, – помните.

– Не нужно пытаться ловить меня, – проскрипел начальник паспортного стола. – Я не сказал, что помню, я сказал – «скорее всего, уничтожены».

– Как-то быстро вы их уничтожили, – вмешался Бабушкин, – словно ненавидели. Но все-таки пойдемте, посмотрим?

Права свои майор знал – уж на этом провести его было невозможно. Эта сволочь, что приходила перед этими двоими, его развела как лоха. Но сейчас не тот случай.

– А вам не кажется, уважаемые, что вы не у себя дома? С чего вы решили, что я встану и пойду что-то смотреть, не зная, о чем вообще идет речь? Подскажите-ка номер телефона вашего начальника, – убедившись, что следует в верном направлении, майор смахнул с аппарата трубку и уставился на Метлицкого.

Коварно усмехнувшись, Рома посмотрел на следователя и покачал головой. С уст его не сходила ядовитая усмешка.

– Что такое происходит в этом мире, Бабушкин? Куда он, гад, катится? Он построен на совершенно необъяснимых противоречиях и шокирующих коллизиях! Ты посмотри, дядя Дима: Королев отправил Гагарина в космос, но ничуть этим не загордился, Жорес Медведев – не только величайший из ботаников, но и скромнейший из людей. Наш легендарный красный дипломат Коллонтай всю жизнь проходила в одной шубе, а перевернувший весь мир Ленин – в одном пальтишке и при этом еще и стеснялся брать у крестьян мед. Но зато начальник паспортного стола, поменявший паспорт уголовнику-рецидивисту на новую фамилию без решения суда, сидит и залупается, словно только что спас Евразию от птичьего гриппа!

– Послушайте, товарищ!.. – вскричал майор.

– Нет, это вы меня послушайте, – тихо перебил Метлицкий. – Тот человек должен снова появиться у вас. Ему нужен еще один паспорт. Старый ему засветили, а новый он может получить только у вас по рабочему каналу. А у вас здесь, майор… канал, к сожалению.

– Я помню Громова, ко мне обращались…

– Кто?

– Да какая разница в данном случае, коль скоро идет речь о превышении полномочий? – умело вспыхнул паспортист. – Да, я сделал ему паспорт, но откуда мне знать было, что это… нечестный человек?

– Ловко, – заметил Бабушкин. – «Нечестный человек». Это так у нас теперь выражовываются милиционеры, а не представители комитета солдатских матерей. Браво. Но вас не смутило, что портрет на карточках один, а фамилии разные?

Майор понес чушь. Он пытался объяснить следователю и начальнику отдела по борьбе с бандитизмом, что на портреты он внимания не обращал, и если в том есть чья вина, так не его, это точно.

– Он был у вас, – уловив известное лишь ему одному в бегающих глазах паспортиста, понял Метлицкий.

– Да если бы он был, то я!..

– Он был здесь сегодня! – вскричал Рома и вскочил со стула. – Дмитрий, немедленно следуйте в кабинет изготовителей документов! А мы тут, два майора, раз на раз подружим…

Выскочив из кабинета майора, Бабушкин боялся только одного – не успеть.

И он не успел. Дверь делопроизводителей была заперта, но из замочной скважины, куда следователь пытался прильнуть взглядом, удивительно похоже пахло горелой бумагой. Совершенно несвойственный запах для помещений, где запрещено курение и разведение открытого огня.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48