Я выбрал путь смерти - Шитов Владимир Кузьмич

— Ребята хорошие, им надо как-то помочь, облегчить участь, — вздохнул Спица.

— Готовь бабки, а в остальном можешь положиться на меня.

— Считай, что мы с тобой договорились, — довольный результатом работы своего адвоката и тем, что в будущем ему не придётся бояться разоблачительных показаний группы Костодинова, произнёс Спица.

— Ты меня последнее время удивляешь, — промолвил Маркелов.

— Чем? — потребовал объяснения Спица.

— Своими глупыми выходками. Что за необходимость была связываться с каким-то рядовым сотрудником банка? Какая тут корысть? Тебе что, больше делать нечего?

— Ты, Валерий Иванович, ничего не петришь в наших делах. У меня возникли серьёзные основания встретиться с этим козлом из банка и обломать ему рога.

— Какие у тебя, пахана такого большого семейства, могут быть дела с рядовым членом банка?

Спица вкратце изложил Маркелову причину возникшего конфликта между ним и сотрудниками «Евпорбанка».

Выслушав Спицу и придя к выводу, что у того действительно были основания наказать «козлов», Маркелов счёл для себя возможным сделать ему замечание:

— Даже если того фрукта стоило наказать, то все равно так опрометчиво поступать, как поступил ты, все равно было нельзя. Не зная броду, не лезут в воду. Тебе не мешало бы предварительно подробнее разузнать все о водителе, его друге и лишь потом, на основании собранной информации решить, как поступить.

— Я так и сделал. — И Спица вынужден был поведать Маркелову о своей вчерашней беседе с Неждановым.

— Тогда какая у тебя была необходимость пороть горячку сегодня с группой Костодинова? Зачем тебе лишние неприятности?

— Костодинов неудачно проявил инициативу. Я ему разрешил только при благоприятных условиях осуществлять захват.

— «Благоприятнее» ситуацию для захвата заложника трудно было найти. Прямо у ментов на глазах, как в кино, — с иронией в голосе констатировал Маркелов.

— Тут моей вины нет, за всеми дураками не уследишь. Скоты влетели по уши в дерьмо. Пускай теперь парятся у хозяина и умнеют, — как уже об отрезанном ломте, заявил Спица, определившись в отношении группы Костодинова.

— Если ты себя считаешь умным, то должен по-умному поступать и с такими дураками, как Костодинов, лично не встречаться, а тем более не давать криминальных указаний, чтобы потом, если жареным запахнет, как в сегодняшней ситуации, не быть от них зависимым.

Спица мог бы одёрнуть, поставить на место слишком грамотного юриста, но он был неглупым человеком и понимал, что данные советы верные, из сложившейся ситуации нужно сделать надлежащие выводы и впредь не повторять своих ошибок.

— А водитель из «Евпорбанка» так и остался нами ненаказанным. Что будем делать?

— Подождём до завтра. Получишь от своего человека информацию на нарушителей спокойствия, потом решим. Другого я тебе пока ничего предложить не могу, — посоветовал ему Маркелов.

Глава 14

Спица взбешён

В оговорённое с Неждановым время Спица в сопровождении двух телохранителей направился в ресторан «Аделина». Так назвать ресторан ему посоветовал Маркелов, который сказал, что с древнегерманского языка это слово переводится как «благородная». Спице название понравилось. Было бы совсем прекрасно, если б и его самого окружающие считали благородным. Но такое звание не покупается, а заслуживается всей жизнью. Его же образ жизни и правила поведения были далеки от благородства.

Своему ресторану Спица согласился дать название «Аделина» ещё и потому, что это слово на слух было приятным и сказочно загадочным.

В силу того что у Спицы не было экономического образования, директором ресторана и казино стал его друг Дивульев по кличке Лист, бывший главный бухгалтер крупного предприятия. Он был судим за хищение в особо крупных размерах и отбывал наказание в местах лишения свободы вместе со Спицей, а теперь являлся его доверенным лицом. Одно время Спица даже хотел оформить ресторан «Аделина» на Листа, чтобы его право собственности никому не бросалось в глаза, но, пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что так поступать нельзя, слишком рискованно для него. Ведь если он сделает владельцем «Аделины» Листа, то свою жизнь подвергнет большей опасности, чем в том случае, если ресторан будет оформлен на него самого. Все, кто захочет претендовать на обладание рестораном, ни при каких условиях не смогут убить его хозяина, так как право собственности к ним все равно не перейдёт. Поскольку у Спицы не было семьи, то ресторан стал бы государственной собственностью, а у государства её отнять никто бы не смог. Если бы ресторан был оформлен на Листа, то кто-то крутой, убив Спицу, мог потом путём угроз и шантажа заставить Листа отказаться от ресторана в свою пользу.

Безусловно, Спица понимал, что если работникам правоохранительных органов когда-нибудь удастся доказать, что он является главарём преступной группировки и он будет осуждён, то однозначно вся его собственность судом будет конфискована в доход государства. Из двух зол он выбрал меньшее — лучше попасть в места не столь отдалённые и лишиться собственности, чем головы. Чтобы совсем не остаться без денег, получаемый капитал он теперь обращал в золото, покупал бриллианты. Все это он прятал в тайнике в качестве страховки будущей безбедной жизни.

В ресторане Спица не пожелал уединяться в отдельном кабинете потому, что Щербатый, придя на встречу с ним, мог его и не найти. Спица велел официанту накрыть стол на две персоны в общем зале и чтобы ему за таким столом не стыдно было сидеть. Когда официант исполнил его распоряжение, Спица сказал ему и велел передать другим официантам, чтобы к нему никто больше не подходил.

Однако не успел он выкурить сигарету, как к нему подошёл беспризорник лет тринадцати. Спица возмутился, что такого оборванца пропустил швейцар: беспризорник своим присутствием в ресторане давал основание посетителям считать заведение проходным двором. А ведь ресторан был собственностью Спицы. Кому, как не ему, беспокоиться о своём добром имени!

— Ты, шнурок, как сюда попал?! — попытался спустить полкана Спица, уверенный, что его телохранители сейчас более убедительно продолжат разговор с пацаном.

Однако оборванца грозный дядя не напугал. Не здороваясь с ним, шмыгая носом, он без робости обратился к Спице:

— Ты, что ли, будешь Сергеем Трофимовичем?

— А тебе какое собачье дело до Сергея Трофимовича?

— Если-ты не Сергей Трофимович, то я с тобой трекать не собираюсь, — невозмутимо огрызнулся беспризорник.

— Ты чего, сопляк, тут пылишь? — схватив подростка огромной пятернёй за плечо, пророкотал один из телохранителей Спицы. — Чего тут тебе надо?

— Мне Сергей Трофимович нужен, — пропищал мальчишка, уже начавший теряться от грубого обращения.

— Ну я Сергей Трофимович, что дальше скажешь? — снисходительно произнёс Спица.

— Мне один дядя поручил вам письмо передать. — Оборванец достал из-за пазухи запечатанный конверт и отдал его Спице.

Взяв у него конверт, на котором было написано: «Кернову Сергею Трофимовичу», Спица внимательно оглядел зал, но никого из интересующих его лиц не увидел. Потом остановился взглядом на беспризорнике, продолжавшем стоять около стола.

— Вали отсюда, чтобы я тебя больше не видел.

— Червончик дал бы за работу, — с цыганской наглостью стал клянчить мальчишка.

— Тебе за работу уже заплатили, — догадливо заметил Спица.

— А если и ты мне тоже заплатишь, то не обеднеешь, а сироту от голода на пару дней спасёшь, — не отступал подросток.

Достав из кармана пятьдесят рублей одной банкнотой, Спица отдал её подростку и, улыбнувшись, расслабленно пошутил:

— Сам был нахалом, но такого нахала вижу впервые.

— Спасибо, дядечка, чтобы у тебя в постели каждый день была новая куколка-девочка, — спрятав деньги в карман не по росту коротких брюк, пропел пацан и покинул ресторан.

На извлечённом из конверта листе бумаги Спица увидел машинописный текст. Не приступая к чтению письма, он самодовольно подумал: «Я так напугал Щербатого, что он стал меня бояться как прокажённого. Ведь Юрий Николаевич наверняка передал ему моё заверение, что я больше его не буду трогать, а он все равно продолжает меня бояться и не хочет встречаться. Ну и черт с ним, пусть боится. Мне его любовь не нужна, я не женщина. Лишь бы добросовестно работал на меня, не наглел, не умничал и не считал себя слишком деловым. Шестёрка всегда должна знать своё место и не выпендриваться. Сейчас почитаю, что он там мне нашлёпал на машинке».