Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
«Так, началась „разведка боем“, — подумал Бушмин. — Хотя нет... Если уж пользоваться военной терминологией, то настоящая „разведка боем“ может иметь место уже этой ночью, когда Дешам, если только ее снабдят такими инструкциями, нырнет ко мне в постель и попытается хорошо известными способами выпытать интересующую кое-кого информацию...»
— А разве по мне не заметно? Кого может заинтересовать такой тип, как я?
— Не скажите, — задумчиво произнесла Натали. — У вас... гм... впечатляющие внешние данные. Вот я и подумала, что такой красный товар, как вы, извините за рыночную терминологию, наверняка уже находится в чьей-то собственности...
— Спасибо на добром слове, — усмехнулся Андрей. — Представьте себе, до сих пор так и не нашлось «покупателя»... А вы, Натали? Судя по чистейшему произношению, мы с вами соотечественники?
— Родом я из Питера, — после небольшой паузы сказала молодая женщина. — Мой папа работал в одной из крупных экспортных контор, и, когда мне было тринадцать, он был командирован во Францию, в одно из тогда еще советских торгпредств. Ну и так получилось, что мы, наша семья, здесь прижились...
— С вашей внешностью вы могли сделать карьеру топ-модели. Не пробовали, часом?
— Да, какие-то попытки, хотя и не очень серьезные, были, — улыбнувшись каким-то своим воспоминаниям, сказала Дешам. — Приходилось время от времени подрабатывать на показах в одном из второразрядных «домов», это еще когда я в Сорбонне училась, на филологическом факультете...
«Ну да, конечно, — хмыкнул про себя Андрей. — Бедненькая, на обучение вынуждена была себе вроде как зарабатывать... Забыла только сказать, что одной из совладелиц второразрядного „дома“ является ее родная мама, „мадам Трифонова“, и что источник их личного семейного благосостояния несколько оскудел после того, как в девяносто пятом „месье Трифонов“, попытавшийся взять под контроль экспорт французских вин и коньяков в эсэнговию, внезапно умер от обширного инфаркта прямо на рабочем месте...»
Но Натали Дешам, в девичестве Трифоновой, вовсе не обязательно знать, что «прикомандированный», над которым она взяла шефство с момента его появления на французской земле, имеет доступ к самым различным базам данных — а Бушмин, отправляясь в поездку, решил поинтересоваться по «досье», «ху из ху» в закордонных штатах фирмы Завадовского и К°.
Поэтому спросил он о другом:
— Ради всего святого, Натали... Признайтесь, кто он такой? Кто тот человек, для встречи с которым вы так усиленно меня наряжаете?
В этот момент в дверь номера постучали. «Костюмер», таким образом, отсутствовал всего минут пятнадцать: сервис в отеле налажен поистине первоклассный, и если джентльмен, к примеру, собрался вдруг на «пати» и обнаружил, что по рассеянности, вот как Андрей, забыл прихватить в поездку фрак и манишку, то он может взять этот самый жизненно необходимый ему фрак напрокат, не выходя из собственного гостиничного номера.
— Как раз то, что нужно. — Дождавшись, когда Андрей сменит прикид, «переводчица» сама выпустила ему белоснежные манжеты и поправила бабочку. — Вот сейчас у вас авантажный вид...
— Итак?! — Андрей и сам слегка тащился от того, как «авантажно» он теперь выглядит. — Мы едем в гости к президенту Шираку?
— Нет, вы не угадали. — Дешам кивком пригласила его следовать на выход. — Пока могу сказать лишь одно: этим вечером нам придется иметь дело с одной очень неглупой женщиной...
Городская квартира Сержа Полякова находилась в том же серо-мраморном здании, построенном в стиле ампир, что и офис парижского филиала компании «Промвоенэкспорт». Помимо этих недурственно обустроенных шестикомнатных апартаментов, Сергей Николаевич имел во Франции и другую недвижимость, в частности особняк в окрестностях городка Вернон, на полпути между Парижем и Руаном, и еще «летний домишко» на Французской Ривьере. Его семья безвылазно проживала в Верноне, там же, по соседству, в недавно отреставрированном «пале», начиная с Нового года живут близкие родственники Альберта Завадовского: его жена, две дочери и теща. С виду глава парижского бюро оказался довольно приятным и легким в общении человеком. Выглядит несколько моложе своих сорока семи, такой гладкий, лощеный европеец. Первым делом извинился, что не смог лично встретить в аэропорту «дорогого гостя», поскольку вынужден был заниматься в это время какими-то неотложными делами. Затем высказал сожаление, что Андрею, наверняка уставшему после перелета и резкой смены обстановки, придется вместо полноценного отдыха поучаствовать в одном из деловых мероприятий.
На квартире у Полякова они пробыли около сорока минут. Никакой полезной информации из своего непродолжительного общения с главой местного бюро Андрей так и не почерпнул. Но он уже успел свыкнуться с тем, что в последнее время его окружают сплошь хитрожопые личности, а потому не стал торопиться с расспросами.
— Вы очень удачно подгадали с приездом, — сказал Поляков, когда они втроем заняли места в салоне глянцево-черного «Ауди-Е8». — Как раз на сегодня, Андрей, у меня был назначен деловой ужин с Фатимой. И я подумал, что, раз вы сейчас в Париже, почему бы и вас заодно не представить ей? Неизвестно ведь, когда еще выпадет столь благоприятный случай...
— Вы сказали — Фатима? Она что, не из здешних мест?
— Нет, она родом из Северного Ливана. Мы называем ее «мадам Фатима», потому что ее полное имя в арабском произношении...
Уловив его взгляд, переводчица Дешам, сидевшая в салоне лицом к одетым во фраки мужчинам, озвучила гортанными звуками полные «реквизиты» загадочной ливанки.
— ...запомнить, а тем более верно произнести довольно сложно, — закончил начатую фразу Поляков. — Или вам, Андрей, все же удалось его запомнить?
— Боюсь, что нет, — усмехнулся Бушмин. — Те из арабов, с кем меня сталкивала жизнь, точно так же предпочитают обозначать себя европеизированными именами.
"Не ваше дело, какой конкретно информацией об этой «Фатиме» я располагаю, — подумал он про себя. — Вам не обязательно знать, что у меня на уме, а что еще сверх того записано на подкорку и какой у меня во всем этом деле имеется «свой интерес».
