Высший пилотаж киллера - Басов Николай Владленович

– Он много что говорил, все не упомнишь, – процитировал я покойного слесаря.

Он вытер свободной рукой пот со лба. За спиной я разобрал отчетливый вздох, как ни странно, банде очень нравилось, что я мучаю Духовного, многие были разочарованы тем, что я его отпустил. Скоты и есть скоты.

Но не это сейчас было главным. Нужно было думать. Итак, я начал думать.

Режиссер переходит в Прилипалу. Там крутится Веточка. Она что-то разузнает, он пробует ее держать под контролем и подсылает самого большого бабника, который попадается ему на глаза, но у того не выходит. Разный уровень интеллекта и воспитания.

Но все-таки Веточка что-то знает, причем такое, что ее убивают. Впрочем, режиссер тогда уже вне Прилипалы, иначе он бы не упустил возможность что-то узнать. Потому что сразу из этого агентства он переходит к Папе, а просто так, без криминальных склонностей в банду не идут. Он решил делать бандитскую карьеру, и вроде бы она у него задалась, потому что очень скоро они уделали Делегатов, которыми руководил совсем не новичок в этом бизнесе. Конечно, Папа для такого слаб, тут чувствуется рука Духовного.

А банда явно сменила почерк, стала более решительной, твердой, четче понимала свои интересы и могла их отстаивать на самом жестком языке – блатном с московским выговором.

Значит, так, режиссер Запамолов мог чего-то не знать про смерть Веточки, но Духовный, задумавший пробиться к серьезным криминальным деньгам, не мог совсем ничего не знать об этом. И сейчас он темнил. Это следовало исправить.

Я снова подошел к нему.

– Слушай, Духовный, ты темнишь, как последний фраер. Неважно, до твоего ухода из Прилипалы или после убили Веточку. Важно, что ты бы не упустил возможности что-то про это узнать. Верно? – Я внимательно посмотрел ему в глаза. – И ты узнал.

Он ничего не ответил, но я был уверен, что прав.

– Тогда так, или ты колешься, или я зову Делегатов.

Снова вздох по прикованным сатанистам. Они нервничали, потому что ничего уже не понимали. Но они и не должны были понимать.

– В чем он должен расколоться? – спросил Папа.

– Он знает, кто убил Веточку. Только молчит, а меня это обижает.

Запамолов отвернулся от меня, вернее, попытался это сделать, потому что я взял его вежливо всей пятерней за нижнюю челюсть и повернул к себе.

Он молчал, он смотрел на меня с тоской, от которой хотелось завыть. Он боялся, он знал, что, если проговорится и я дойду до чего-то, его точно грохнут, не менты по закону, так в зоне, без всякого закона. Вернее, по воровскому приговору, а это еще вернее, чем вышка в суде.

– Ну ладно, – я и в самом деле разозлился. – Тогда звоню. И завтра поутру все вы, мужички, со следами довольно изобретательных пыток начнете всплывать, может, на Яузе, а может, на каких-нибудь соседних прудах…

Кто-то заорал, потом еще, через мгновение орали уже все. Они орали на Запамолова. И их можно было понять. Им, как рядовым членам банды, срока грозили даже не очень крупные. Я врал, когда обещал им по десять-пятнадцать. Если кому-то удастся доказать угрозы, насильное вовлечение, принуждение и все такое, они могли выйти уже через считанные годы, учитывая срок предвариловки, который, как известно, шел один к двум.

Я повернулся к Духовному.

– Да, тяжело тебе будет в лагере, они же, – я кивнул на его бандитов, – разнесут по всем лагерям, что ты их не выкупил, и тогда… М-да, не завидую я тебе. Помнишь, Папа, как с такими дермецами в лагере обращаются?

Папа вдруг задрожал и мелко-мелко закрестился, только странно, ведя священные движения наоборот, потом завыл. Все умолкли и смотрели на Папу.

«А вот он у них злобы не вызывает», – отчетливо подумал я, вглядываясь в лица тех, с кого догадался снять колпаки. Именно из-за него они все тут и оказались.

– Хорошо, – Духовный поник головой, – только потом ты вызовешь ментов.

– И тридцать тысяч, – твердо сказал я. – Бесплатно такую услугу я вам оказывать не хочу.

– И пятнадцать мне, – почти так же твердо, как я, сказала моя напарница.

Да, быстро она все-таки оклемалась. Прямо загляденье, нужно будет ее порекомендовать Шефу, уж очень цепкая.

– Да, и десять ей.

– Пятнадцать, – попробовала было спорить она.

– Десять, я от своих слов в жизни не отказывался. – Я повернулся к Духовному. – Ну, давай, кто убил Веточку? Кто отдал приказ?

Он набрал в легкие воздуху и прошептал:

– Комарик.

Я подумал было, что ослышался:

– Кто?

– Комарик. Его, правда, давно никто не видел, но это точно он.

– Он что, в законе? Откуда он взялся?

– Я знаю только кличку.

Вот это да. Таким вот Комариком мог оказаться почти любой, даже кто-то из тех, кого мы все знаем.

– Ты опять темнишь, Духовный?

– Нет, я сказал, что знал. И даже за это меня…

И я ему поверил. Такое вполне могло быть. К тому же он был не совсем спец в воровском мире, поэтому мог и не знать. Вернее, знать так мало.

Я повернулся к выходу. Ладно, займемся Комариком. Кстати, судя по кличке – это свирепейший мужик. Потому что часто бывает так, именно самым спиногрызам и давали милые и незлобивые прозвища… Впрочем, я забыл о своей. Но я по легенде играл роль не блатаря даже, а беспредельщика, а это значит, что мне их воровские законы – до лампочки. И с кличкой тоже.

– Так, я жду тридцать тысяч в течение недели. И десять кусков – моей помощнице. Иначе устрою тебе и Папе веселую жизнь даже в зоне.

Я пошел в выходу. Она мне крикнула в спину:

– Как я тебя найду?

Я повернулся.

– Когда приедут менты, ты будешь у них главным свидетелем обвинения. Так что пойдешь по делу. И я сам тебя найду, все-таки у нас остались общие интересы… Держи их на мушке и не поддавайся ни на какие уговоры. Лучше взять меньше, но наверняка, чем польститься и потерять жизнь.

– Первому, кто раскроет пасть, я влеплю заряд вот из этого, – она потрясла «ремингтоном» в воздухе.

– Правильно, ты способная девочка. До встречи.

Я изобразил свою самую великолепную улыбку и вышел.

До машины мне еще пришлось идти по снегу. Но я шел почти с удовольствием, потому что чувствовал, как напряжение помалу оставляет меня. Оно стекало, как грязная, вонючая вода.

А я шел, проваливаясь на этот раз уже даже не по колено, а гораздо глубже, едва вытаскивая ноги из снежной целины, и думал – уцелел и на этот раз. Не должен был, но вот уцелел. И еще я взвешивал, стоит ли то, что я узнал, всех этих волнений.

Но на самом деле, я знал, все было правильно. Вот только бы эта девица не поддалась на их обещания до приезда ментов.

Глава 46

Менты приехали минут через сорок. Я уже успел разуться, вытряхнуть весь снег из сапог, согреться и даже слегка прикорнуть. Но едва они появились, я проснулся.

Приехали они здорово, с мигалками, с визгом тормозов, только что сирену не включили. Тоже мне группа захвата!

Покручивая настройку своего ночного бинокля, я различал некоторые их действия, и хотя они мне не очень нравились, я все же чувствовал облегчение. Все было в порядке. Ребят из Преисподней – в прямом и фигуральном смыслах – выводили по одному, девицу упаковали в «Скорую помощь», хотя она в ней не очень и нуждалась, а начальство гордо расхаживало кругами, иногда путаясь под ногами тех, у кого действительно была работа.

Наконец, убедившись, что и Шеф оказался в рядах наших славных правоохранительных органов, я позвонил ему. Когда он выдернул свою трубку, я чужим голосом пророкотал:

– Посмотри на юг.

Потом, подождав секунд пять, включил и выключил фары.

– Так, вижу, – ответил он. – И как я к тебе доберусь?

– По предыдущей улице.

Он задумался на добрых полминуты, вероятно, сказывалась усталость. Или он слишком долго пробыл в окружении ментов и это отразилось на его умственных способностях.

– А, – наконец сообразил он. – Жди, буду.

Он подъехал в своей темно-серой тачке, один. Когда пересел ко мне, я понял, что очень рад его видеть. Он, кажется, тоже, потому что улыбался.