Согласно афганскому этикету Джафар при встрече обязательно подолгу расспрашивал о делах, здоровье, семье, причем получалось это совершенно ненавязчиво и естественно. Но сейчас он изменил своему правилу.
– Плохо, командир, – стал жаловаться он. – Совсем не знаю, что делать. Без советских товарищей работа не идет. Ой, да какая работа – работа подождет, – всплеснул он руками. – На таких хороших людей руку подняли, бандиты, шакалы подлые. Тихова убили, дома семья ждет…
«Откуда он знает? – удивился Воронцов. – Ведь труп обнаружили наши…» Но спрашивать не стал.
– Ничего нового? – задал наконец Джафар вопрос, который его больше всего волновал.
– Пока нет, – коротко ответил Азиз и, подумав, добавил: – Предполагаем, что это дело рук Джелайни.
– А-а, – протянул Джафар то ли сочувственно, то ли испуганно.
– Только разговор остается между нами, – предупредил Азиз.
Джафар обсудил несколько вопросов с Азизом и попрощался.
– Давай, Василий Семенович, поехали ко мне. Будем вместе обедать.
Воронцов стал отказываться, мол, время слишком напряженное, но Джафар мягко, упорно настаивал, и Воронцов согласился.
– Только позвоню сперва в батальон, скажу, что нахожусь у тебя.
Джафар жил в небольшом двухэтажном особнячке недалеко от центра города. Рядом протекал арык, рукава его ответвлялись во двор, благодаря этому возле дома прижились несколько тополей. Вышла встречать хозяйка – женщина средних лет в темно-синем платье. Паранджи на ней не было, голову покрывал обычный темный платок. Пока она готовила угощение, мужчины прошли в комнату, которая, по всей видимости, служила кабинетом. На стеллажах покоились книги, в углу – письменный стол, рядом – телевизор. На полках Воронцов увидел несколько книг на русском языке: труды Ленина, два томика Шолохова, русско-пушту словарь. Джафар постелил тушак [58] и широким жестом пригласил гостя усаживаться. Воронцов стянул пыльные сапоги, оставил их у входа и сел, подложив под локоть маленькую подушечку. Хозяин скинул рабочий пиджак, снял галстук и надел поверх белой рубашки ярко расшитый халат.
Появилась жена, накрыла дастархан, принесла большое блюдо с рисом, лепешки, холодную баранину и какое-то темно-зеленое пюре. «Каша из маша», – вспомнил Василий Семенович слышанную где-то складушку. Закончив приготовления, женщина с неизменной улыбкой тихо вышла.
– Прости, что так скромно.
Неторопливо принялись за еду.
– Что пишет старший сын, как учеба идет? – спросил Воронцов. Он знал, что Сулейман, старший сын, вот уже несколько месяцев учился в Ташкенте. О жене спрашивать не стал.
Джафар расцвел:
– Вчера письмо получил. – Он, кряхтя, поднялся, взял со стола конверт. – Вот, слушай. Он пробормотал несколько фраз по-афгански и начал переводить:
– Учеба – трудно очень. Русский язык учу. Много друзей – русские, узбеки. Ташкент красивый, сильно нравится, как сказка. Цветные фонтаны… А, Василий Семенович, есть такое в Ташкенте?
– Не знаю, может быть, и есть. Я в Ташкенте один раз был – и то недолго.
– Вот. Пишет, что у нас тоже все будет, как в Советском Союзе, – большие города, колхозы, фабрики, метро, цветные фонтаны. Пишет: «Мы обязательно построим социализм»… А ты как думаешь, построим? – оторвался от письма Джафар. – Ты старый, как и я, мудрый. Волос совсем мало на голове, как и у меня. Скажи честно!
– Построите, – ответил Воронцов и задумался. – Если народ сумеете накормить. Будет хлеб у народа – тогда он пойдет за вами… Да ты сам это знаешь.
– Тяжелое время, – вздохнул Джафар. – Ты, конечно, знаешь, что Джелайни – родной брат Азиза?
– Так это его брат? – изумился Воронцов. – Я знал, что его брат – главарь банды, но не знал имени.
– Да, брат… До этого он был в районе Баглана, а вот теперь, значит, у нас объявился.
– Тяжело будет Азизу…
– Ты расскажи, как дочка твоя? – решил сменить тему разговора Джафар.
– Учится на втором курсе медицинского института. Детей лечить будет.
– Хорошая специальность…
Оба замолчали. Воронцов взглянул на часы.
– Торопишься? – понял Джафар.
– Пора.
Воронцов встал, вместе с директором вышел во двор, к машине. Они тепло распрощались, а Василий Семенович еще раз подумал: «Все же откуда ему известно про Тихова?»
X
Едва Воронцов переступил порог штаба, как его чуть не сбил с ног дежурный.
– Важные новости. Вот, только что прибыл товарищ из ХАДа.
Навстречу шагнул переводчик Карим – помощник Азиза. Досадуя на себя, Воронцов жестом пригласил гостя в кабинет и плотно прикрыл дверь.
– Слушаю вас.
– Несколько часов назад в районе кишлака Навруз прошла группа людей. Человек пять или шесть с оружием, остальные – безоружные. Дехканин из кишлака говорил, что те, кто был с оружием, гнали остальных в горы. Говорит, что это были пленные.
– Сколько пленных? – быстро спросил Воронцов.
– Человек десять, может быть, пятнадцать, он не считал.
– А в какой одежде: афганцы, русские?
– Говорит, что в нашей, афганской одежде.
– Так. – Воронцов выхватил сигарету из пачки, нервно затеребил ее. – Больше ничего не известно?
– Все.
Воронцов выглянул в коридор, крикнул дежурному:
– Роту Читаева – по тревоге!
Потом вернулся в кабинет, сел, обхватив голову руками. «Послать с ротой начальника штаба? А стоит ли? Помощник нужен и здесь». Окончательно не решив, Воронцов встал и быстро вышел на улицу. …Роту тревога застала за чисткой оружия – прозаической работой солдата всех времен. Читаев в суматохе быстрых сборов успел подивиться, с какой скоростью солдаты собрали автоматы. Проследить бы по секундомеру на норматив! Лишь щелкали крышки ствольных коробок. Чмокали магазины, присоединяемые к автоматам, – сразу по два, скрепленные изолентой валетом друг к другу. Кто-то крикнул: «Едем спецов освобождать!» И эта фраза словно наэлектризовала всех.
Подбежал Хижняк.
– Сухпай на сколько дней?
– На трое суток. Получай на всю роту!
Прошло некоторое время, и все выстроились у боевых машин. Читаев начал проверять у каждого оружие, боеприпасы, фляги, индивидуальные пакеты. Курилкина, своего замкомвзвода, осматривать не стал, спросил лишь, на месте ли радиостанция. Тот спокойно кивнул. Солдаты были чересчур возбуждены. Читаеву это не понравилось: не на прогулку предстояло ехать. «Приключений им хочется», – недовольно подумал он как человек, для которого чувство опасности давно потеряло романтический ореол.
– Чему радуетесь, Щекин? – спросил он сердито, заглядывая солдату в сумку. – Магазины все?
– Так точно. Радуюсь, товарищ старший лейтенант, что спецов наших освобождать едем!
– Спецов, спецов… Каких в свизду спецов, – рявкнул Читаев.
– Все знают! – радостно отозвался Щекин.
Читаев дошел до середины строя. Закончил свою половинку и Хижняк.
– Все в порядке?
Хижняк кивнул.
Воронцов задачу поставил коротко, попросил, чтобы не рисковали попусту, соблюдали тройную бдительность. На прощание пожелал успеха. Колонна тут же тронулась. Проводив ее взглядом, Воронцов вновь засомневался: «Может, стоило отправить с ними начштаба?» …Такой бешеной езды, да еще в составе роты, Читаев давно не помнил. Он сидел во второй машине. Шоссе петляло, Читаев с тревогой думал о молодых водителях, но скорость не снижал. Потом дорога стала ровнее, справа от нее пошла «зеленка» – зеленая зона – обычное место засад душманов. Читаев подумал, что надо развернуть башенные пулеметы вправо, обернулся назад: все пулеметы, как один, уже уставились стволами в сторону зарослей. «Правильно, – мысленно отметил он, – не забывают маршрут». В прошлом году они сопровождали колонну наливников, как раз в этой «зеленке» их накрыли «духи». Одна машина загорелась. Водитель успел выскочить, а автомобиль свалился в кювет. Читаев помнил, каким страшным факелом горел бензин, как нервная дрожь колотила водителя… А вот и почерневший остов «КамАЗа». Автомобильные кости.
