Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Сергей открыл глаза. Гуня лежал на нем тихий и мертвый, как овощ в морозилке. Оранжереи больше не было. Выбитое взрывом стекло рухнуло вниз, сбивая по пути ветки и листья, и один из крупных осколков оцарапал Сергею плечо. Сергей пошарил глазами и увидел, что этот же осколок почти перезал шею Гуни. С Гуни на Сергея текла теплая кровь, и с неба падал холодный дождь.
Дверь в оранжерею отворилась, и на пороге возникла фигура в домашнем сюртуке.
— Боже мой, — сказала фигура, — кто-нибудь, ко мне.
Коридор за спиной фигуры был освещен светом фар от собравшихся на дороге автомобилей, и что-то в этом коридоре истово, но тихо пищало, — то ли сигнализация, то ли даже источник бесперебойного питания.
Фигура постояла, и двинулась навстречу Сергею. Сергей узнал Севченко. Похоже было на то, что экс-министр тоже намеревался удрать с участка через кротовую норку. Или у него имелся где-то запасной аэродром.
Севченко пробежал по дорожке и споткнулся о брошеннный Гуней автомат. Он поднял автомат и посмотрел на Сергея. В оранжерее было уже довольно светло и жарко. Ослепительно пылали остатки уничтоженного взрывом караульного домика, сверкали фары «Рейнджроверов», проехавших на участок прямо поверх рухнувших ворот, и люди, выскочившие из «рейнжроверов», молча и сосредоточенно садили из гранатометов в трехэтажный деревянный дом.
— Господи, это ты? — сказал Севченко.
«Вам не стоит в меня стрелять, я уже мертвый» — хотел сказал Сергей. Севченко лихорадочно дергал затвором автомата. Было ясно, что он плохо представлял себе, как эта штука работает.
Потом Сергей повернул голову и увидел в проеме освещенной двери другой силуэт — силуэт человека в светлом плаще и с танцующей походкой.
Севченко тоже увидел этот силуэт. Он повернулся, по-поросячьи взвизгнул и стал стрелять.
Сазан вбежал в кабинет экс-министра. Кабинет был пуст. Взрыв вышиб из изогнутых рам изящные стекла, и осколки разлетелись по всей комнате. На столе, как ни в чем не бывало, работал компьютер, — и экран, не успевший еще войти в дежурный режим, растерянно сообщал о том, что в принтере что-то не так. В принтере действительно было что-то не так: его зашибла тяжелая палка от штор, слетевшая с мраморных ушек.
Сазан бросился через заднюю дверь, пролетел вниз по винтовой лестице и выбежал в зимний сад.
Зимний сад выглядел очень плохо. Взрыв побил половину семиметровых стекол теплицы, и мелкий, промозглый дождь, смешанный со снегом, сыпался на большеглазые орхидеи. Сазан посветил фонариком: в квадратном фонтане билась рыбка, раненная кусоком стекла, по воде шли красные круги, и вокруг рыбки с нескрываемым интересом толпились ее сородичи.
За орхидеями Сазан разглядел силуэт человека с автоматом. Человек поднял автомат и начал стрелять. Сазан упал за большую веерную пальму. Когда он падал, ему показалось, что он падает на капусту, но когда он упал, оказалось, что он упал на кактусы. Человек с автоматом в упоении стрелял, попадая в основном в разбитые стекла крыши. Один раз, впрочем, он попал в зазевавшегося попугая, и попугай тоже упал в кактусы. Сазан удивился, откуда у Севченко автомат, — потому что так стрелять мог только Севченко.
Сквозь разбитые окна падал мелкий противный снег. Было видно, как вдалеке начинают гореть сосны, похожие в темноте на гигантские графитовые стержни, воткнутые в небо. Если в соседних дачах кто-нибудь интересовался происходящим, то он явно держал свой интерес про себя и не вмешивался во внутренние дела близлежащего садового участка.
Сазан простонал, дрыгнул ножкой и затих. Некоторое время в оранжерее было сравнительно тихо, если не считать пальбы из гранатометов за углом. Потом метрах в трех от Сазана зашаталась кадка с филодендроном, и из-за кадки вылез Севченко. Начальник «Рослесэкспорта» был в домашнем сюртуке и имел в руке автомат, на который смотрел с некоторым удивлением, как европейский путешественник XVI века на китайские палочки для еды. Севченко запахнул сюртук и торопливо побежал к выходу. Когда он пробегал мимо Сазана, Сазан вытянул руку и схватил его за лодыжку. Севченко полетел носом в кактусы. Сазан вскочил на ноги. Севченко стал поднимать автомат. Сазан молча наступил каблуком на руку экс-министра, и автомат тут же был выпущен.
— Сазан, — сказал Севченко, — тебе это так не пройдет.
— Где Гуня и где мент? — спросил Сазан.
— Слушай, — сказал Севченко, — я сдаюсь. Я проиграл. Сколько ты хочешь? Я отдам все деньги «Ангары» лично тебе.
— А Ганкин?
— Ганкин тебя подставил! Он соврал тебе о том, как обстоит дело! Я сделаю тебя моим начальником охраны, Сазан.
Сазан, казалось, заколебался. Потом решительно передернул затвор автомата.
— Вы получите семь процентов акций.
— Контрольный пакет, — сказал Сазан.
— Это невозможно. Двенадцать процентов.
— Не торгуйся, Анатолий Борисович. Ты не на том конце ствола, чтобы торговаться.
— Восемнадцать процентов.
— Я хочу контрольный пакет, — сказал Сазан, — и где Гуня и где мент?
— Вон они лежат, — сказал Севченко.
Сазан пригляделся.
— С ума сойти, — сказал Сазан, сообразив, отуда Севченко разжился огнестрельным оружием, — живые?
— Я — нет, — ответил из-за куста Сергей, — а как Гуня — не знаю.
— Убей его, — сказал с отчаянием Севченко.
— Контрольный пакет акций и место в Совете Директоров, — согласен?
— Да, — сказал Севченко.
Сазан хмыкнул.
— Умный ты человек, Анатолий Борисыч, а шуток не понимаешь.
Сазан ударил Севченко сапогом под подбородок. Севченко выгнулся, как рыбка, падающая из разбитого аквариума. Автомат в руках Сазана коротко и внушительно заругался. Севченко покатился вниз. Он разматывался, как клубок с шерстью, оставляя за собой на земле темную неровную нитку крови. Впрочем, он был еще жив. Экс-министр докатился до бассейна и вцепился руками в нависшую над водой ветку апельсинового дерева с маленьким незрелым апельсином. Сазан выстрелил ему в голову. Апельсин оторвался от ветки, и Севченко, вместе с апельсином, нырнул в бассейн. Из бассейна выплеснулась вода, а апельсиновое дерево негодующе зашумело.
