— Разрешите идти … Батя?
— Иди, Филин, иди. Готовься, и знаешь что… Хорошо готовься — ты за пацанов в ответе. Хайзуллу твоего, я не знаю. Не выведешь — ну и хер с ним! Я за каждого из твоих пацанов в ответе, как и ты. Так что думай, разведка! Думай!!!
* * *
Ноябрь 1988 г. «Работа».
Чем больше вчитывался Филин в предоставленную ему, информацию, тем больше понимал, какой сложности предстоит работа его группе. Пустыня! Это не идёт в сравнение с теми двумя неделями, проведенными его группой в «учебке» Заравшана. Тогда знали, что, окончив курс, вернёмся на базу, а сейчас.
«…Так. Вооружение. Обвешиваться тяжёлым опасно. Не только потому, что ещё необходимо взять с собой двойной боекомплект и „сухпай“ — южнее Кандагара группа афганских кочевников (Филин решил идти в афганской одежде) вооруженных тяжёлым стрелковым оружием, обязательно вызовет нездоровый интерес, а это чревато последствиями. Поэтому: один ПК — Змей ни за что не отдаст пулемёт, да и нужен один, по крайней мере; пара СВД — у „духов“ носить „оптику“ за особый шик. Ганс и Бай, виртуозы, да и я, но три — это перебор… Дальше! Что помощнее? Эх! Взять — бы „Аглень“ [10] или „Таволгу“ [11], но нельзя, сразу же срисуют. Придется со стареньким РПГ-7 обходится — их тоже парочку для Бандеры и Индейца; 12 автоматов, только АКМС — они и полегче и поудобнее, да и патронов 7.62 мм у „духов“ можно раздобыть, да на каждый „Костер“ [12] под ствол, жаль „Бизоны“ [13] нельзя взять, да ладно! Для Кабарды РПК — любит он этот пулемёт, да и пригодится, может. Дальше! Каждому по три Ф-1. Три „Стечкина“ с кобурами для скрытого ношения — мне, Баю и Мулле, ну и, конечно же, 14 штук НРСов [14] — уже каждому — универсальная штука: тут тебе и пила, и ножницы-кусачки, и много ещё чего. Так! Для Сало возьмём пяток МОН-50 [15] — пусть будет, а у него душа порадуется; две радиостанции; для Дока комплект медицинский, хоть бинты, тампоны и обезболивающее будет у каждого; сухпай на…» — и тут Филина заклинило. «А на сколько сухпая? На 3 дня, неделю или на?… Во, бля, задача?! Ладно, на неделю — там разберемся!..»
Когда Батя прочёл список выбранного снаряжения, то только хмыкнул:
— Соображать-то ты, Филин, соображаешь. А не тяжело будет, килограмм по 30 на брата, жару учёл?
— Советовался с группой.
— Ну-ну. Ладно, бери… Готовь пацанов — ваш «борт» вылетает завтра в 17.00. Иди, Филин. И знаешь… Не будем прощаться! Удачи!
* * *
Ноябрь 1988 г. Кабул.
Афганистан встретил группу Филина пронизывающим, до костей, ветром и, похожим на пыль, мелким дождём. Ноябрь… Хоть и юга. Пока Андрей выяснял место квартирования группы, разгрузились. Филин был на подъеме — первое задание во главе, да не из самых простых. Да и что говорить, тяжелое, очень. Дай-то Бог справиться. Расквартировалась группа в расположении бригады ВДВ.
…7.00 во всех ВС время завтрака. В столовую части отправились гурьбой — не дело «краповых» строем ходить. И сразу же, на входе столкнулись с завистью:
— О, смотри братишки, не иначе супермены-бетмены пожрать пожаловали. — Произнес старшина десантник, не вынимая «беломорины» изо рта. — А базарили, что неделями могут кузнечиков хавать.
— Захлопни жевальник «голубой», пока можешь… — Буркнул Бандера, проходя мимо.
— Ты что-то вякнул, Красная Шапочка? — Старшина дёрнул Бандеру за рукав «комки» и … щёлкнул челюстью.
Нет не сам, а с помощью кулака, впечатавшегося в эту челюсть. Бандера ударил без замаха, снизу. Не очень сильно, но старшине этого хватило. Как в кино, взмахнув крыльями, полетел, но не далеко, метра 3, спиной вперед. И опал, аки лист осенний… Набегающий на Бандеру сержант-сотоварищ, налетел на, неведанно откуда взявшийся, локоть Индейца. И пошла карусель-свистопляска рукопашной схватки… «Голубые» с «Красными Шапочками». Но войска Дяди Васи явно проигрывали. Столкнуться с разведгруппой «краповых» в полном составе в рукопашке — это вам не фунт изюма… Тут и полуроты маловато будет. И быть бы «голубым» битыми крепко, но всё прервала длинная, на полрожка, автоматная очередь. В небо, в небо…
— А ну, бля, стоять всем! — Проорал майор ВДВшник. — От бля! Разные, разные — «голубые», «красные». Офуели?! Командиры, ко мне!
Вместе с Филином к майору подошел, «помятый», старший лейтенант.
— Ваша группа, Проценко, не успела прибыть в часть, как уже отличилась, мать вашу! А вы Белоконь, на «губу» захотели? Бля!
— Так точно. — Ответил Филин.
— Никак нет! — десантник.
— Навести порядок во вверенных подразделениях! Проценко, после приёма пищи, ко мне! Разойтись!
Вот такая была первая встреча Андрея с суровой действительностью афганского бытия.
* * *
5 ноября 1988 г. 9.00. Штаб ДШБ.
— Слушай, Проценко, или как ты там, Филин что ли, на время твоей операции, группа прикомандирована к бригаде. Мы «штурмовики», ДШБ, короче. Формально, ты и твои баши-базуки мне, конечно, не подчиняетесь… Что-то там, на «верху», суперсекретное намудрили, но мы обязаны по мере сил, конечно, тебя обеспечивать. Так ты уж, мил-человек, попробуй себя вести соответственно — ты в гостях, а в чужой монастырь, сам знаешь! Я — майор Буша, временно и.о. комбригады. В непосредственной связке будешь работать с нашими разведчиками. Вот, знакомься, — Майор кивнул на, вошедшего в кабинет, уже знакомого Филину, старшего лейтенанта. — Этот, кхм-м, военный с фонарем под глазом, командир взвода разведки, старлей Белоконь, или для узкого круга Задира.
Лейтенанты пожали руки, продолжая слушать майора.
— Ты, Задира, поступаешь, со взводом в его подчинение. Полное, полное подчинение, до конца ЕГО операции! Тебе ясно старлей?!
— Есть, в полное подчинение. — Угрюмо ответил Белоконь.
— И без твоих штучек, ясно? Тут, Задира, такие «верха» в операции Филина заинтересованы, что если провалим, то, не то что армии дальше не увидим, а нас с тобой даже овощные базы в Мухосранске не возьмут охранять. И это в самом лучшем случае, если не посадят… И это только обеспечение… Так, это ясно. Дальше. Всё, что нужно: карты, информация, все у майора Климова, это наша «спецура». Вооружение…
— У нас всё с собой, — произнес Филин.
— А субординацию у вас и, правда, не блюдут, зоопарк сплошной, всё орлы-крокодилы. Перебивать старших не учили?
— За «работой» времени нет на мелочи.
— Ну-ну, не пыли! Ладно… Короче, кругом лейтенанты, и шагом марш знакомиться и взаимодействовать. И без массажа морд!
Филин, в сопровождении офицера-десантника, вышел из кабинета Буши. По длинному коридору штаба шли плечо в плечо, молча.
— Меня Андрей зовут, — протянул старлею руку. — Пацаны, Филином. Да и позывной на «работе»…
— Клим. Для работы, друзей и позывной Задира. — Произнёс в ответ старший лейтенант. — Ну, пойдём!
— Давай пацанов мирить — нам работать вместе…
* * *
21 октября 2002 г. Израиль.
Филин плакал. По-мужски, как воин, беззвучно, пытаясь сдерживаться, но слезы бежали из глаз сами. Он сидел на корточках, опершись спиной о дверь. Там, за этой дверью, в одной из израильских больниц, рождался его сын… Андрей слышал всё: стоны любимой женщины и первый крик сына…
«…Сын! Сын!!! Сколько же лет я тебя ждал, Бог ты мой. Сын. Малыш! Кем же ты станешь, Максим мой! Максим Андреевич, Максюшка! Только бы ты не видел войны…»
Когда его впустили в родильную комнату и он, наконец-то, увидел своего крошечного сына и измученное родами лицо Лины, слёзы опять, непроизвольно, потекли из суровых глаз.
