Тяжёлая работа и жизнь в Израиле - Черевков Александр Сергеевич

Откуда можно будет ехать окружными дорогами через другие города Израиля или идти пешком. Порылся в своих карманах. Кроме ключей от квартиры больше ничего в карманах не было.

Так что мне в любом случае придется идти пешком до Ашдода или сидеть в автобусе до победного конца. Когда расчистят государственную трассу от аварии и от металлических труб большого диаметра, предназначенных газопроводу.

Кушать у меня две сумки хлебобулочных изделий. Питьевая вода у водителя всегда бывает с запасом. Вот только от запаха сероводорода здесь некуда деться.

Пожалуй, что лишь из-за этого запаха придется мне добираться домой пешком. После известия по радио об автомобильной аварии на государственной трассе, водитель открыл двери своего автобуса.

Пассажиры, не сговариваясь, вышли из салона автобуса. Направили в сторону Ришон-ле-Циона, новый микрорайон которого было видно с места стоянки нашего автобуса из-за пробки во время аварии.

Так что до ближайшего городского транспорта, чуть больше пяти километров ходьбы. В то время как мне предстояло идти пешком в Ашдод в три раза дальше.

Причём идти в тридцати пяти, градусную жару, без капли воды с собой в дорогу. У меня не было другого выбора. Поэтому поспешил идти через мост над речкой, чтобы не задохнуться от запаха сероводорода.

Заткнув нос пальцами, почти бегом сталь пересекать мост с вонючей, сероводородной речкой, тухлый запах которой пронизывал всё мое дыхание.

Так же мешал мне размышлять, по существу, происходящих событий. Меня поражало то, что рядом с таким запахом находятся поля и сады, на которых работают люди.

Не задыхаются от запаха сероводородной смеси, как сейчас задыхаюсь, переходя мост. Наверно, ко всему привыкают люди? Едва избавился от запаха сероводорода и поднялся от поймы вонючей реки на высоту государственной трассы, как сразу государственная трасса вильнула влево.

Перед моими глазами открылась панорама аварии, которая имела ужасающий вид с многочисленными разбитыми автомобилями и с разбросанными металлическими трубами большого диаметра.

Здесь, наверно, были многочисленные человеческие жертвы? Иначе, зачем сюда прибыли санитары скорой помощи на санитарных вертолётах и многих автомобилях скорой помощи.

Зрелище, прямо как в фильме ужасов. От места аварии до Ашдода идти через пустыню километров семь. Идти через пустыню очень опасно.

Когда после аварии у нового моста через трассу возле Ришон-ле-Циона в 1994 году мне пришлось идти через пустыню до Ашдода километров десять с места аварии. Тогда едва ни сдох среди пустыни. Хорошо, что какое-то чудо, а также пещера с водой и съедобными плодами мха в небольшом оазисе среди пустыни спасли меня от неминуемой гибели.

Дважды такое чудо может не получиться. Идти сейчас через пустыню без воды при тропической жаре равносильно тому, что зажарить себя заживо. Надо мне идти другим путём. Сейчас от места аварии по трассе до Ашдода будет километров двадцать.

Через семь километров от места аварии развязка автомобильной трассы возле Явны. Там есть кран с питьевой водой. Можно утолить жажду и набрать с собой в бутылки воды.

Тара здесь валяется повсюду. Так и сделал, как задумал. Когда через час добрался до автомобильной развязки, то была такая ужасная жара, хоть из куриных яиц на камнях жарить омлет.

При такой жаре без воды можно сжарить омлет из собственных яиц. Под мостом автомобильной трассы два источника воды.

Пожарный кран и обычный поливной кран к поливке газонов у моста автомобильной трассы.

У них нет доступа к воде обычным людям. Однако кто живёт давно в Израиле, тот знает еврейские хитрости на Земле Обетованной.

Мне понадобилось минут десять, чтобы за щитом автоматического электрического аппарата ночного освещения найти запасной ключ к воде обычного поливного крана.

К моему удивлению, вода из крана потекла настолько холодная, что можно подумать обычную воду пропускаю через специальный аппарат с фреоном на охлаждение воды или через сосуд дюара с жидким азотом.

Такой холодной воды никогда не встречал на Земле Обетованной. Мылся под струёй холодной воды под мостом до посинения при тропической жаре. Намочил на себе всю одежду.

Набрал в пустые бутылки столько холодной воды, сколько мог унести в руках. Лишней вода не будет. Ведь топать мне при жаре до дома почти пятнадцать километров.

Почти на полпути до своего города мокрая одежда на мне полностью высохла. Дальше в пути при жаре открывал одну бутылку воды и медленно во время передвижения по трассе выливал воду себе на голову. Таким образом охлаждал от жары себя и свои мозги. Так делал до города.

Когда вышел на улицу Бней-Брит, то вода в бутылках кончилась. Домой осталось идти всего три километра пути. За полчаса неспешного хода при сорокаградусной жаре на всё высохло.

Почти на перекрёстке двух улиц Хапальмах и Бней-Брит меня обогнал наш автобус, который приехал собирать на работу нашу ночную смену. В это вечер впервые не вышел на работу.

– Вы знаете, что нарушили подписанный договор! – орала на меня служащая коахадам Ламед-Мем, когда мне пришлось идти к ним с разборками о вчерашнем дне. – Мы вам не заплатим за три ночные смены. Кроме того, вы вчера на работе не выключили конвейер выхода пирожков из печи, которые падали полчаса на пол. Вам придётся платить штраф за испорченный товар.

– В мои обязанности вообще не входит выключать машины на хлеб заводе. – спокойно стал отвечать на высказанные в мой адрес проблемы. – Там на моём рабочем месте был начальник смены, который спал рядом со мной последний час в конце смены.

Всё это зафиксировал видеокамера, направленная на место моей работы. Мне не платят за работу будить начальство после работы. Относительно оплаты моей работы за три ночные смены.

У меня нет смысла даже спорить с вами или подавать на вас в суд. В первую очередь вы заплатите мне за весь вчерашний день, как после работы с места аварии и до своего дома при тропической жаре мне пришлось весь день добираться пешком.

Это всё зафиксировали камеры дорожного наблюдения. Об этом моём передвижении знает весь Израиль, кроме вас.

К тому же сейчас пойду в битуах к социальным службам. Покажу им свои ожоги на теле при работе на хлеб заводе.

Думаю, что вы потеряете не только положенные мне деньги от вас, а также место своей работы.

– Извините, мне надо связаться с хозяином нашей фирмы. – дрожащим от страха голом сказала пкида (служащая), при виде ужасных ожогов на всём моём теле. – Без хозяина не могу решать.

– Скажите хозяину, что сниму с вас свою проблему только за наличные деньги. – настойчиво предъявил свои требования данной фирме. – В противном случае через час вместе с семейным доктором и с адвокатом обращаюсь с жалобой на вас в социальные службы, а также в прессу.

Пкида (секретарь) тут же по мобильному телефону связалась с хозяином своей фирмы и со слезами на глазах стала объяснять ему мою проблему, а также мои требования, чтобы закрыть проблему.

– Хозяин через полчаса будет здесь. – сказала пкида. – Ему надо сходить в банк за наличными.

– Ничего страшного. Подожду. – спокойно, сказал заплаканной дамочке. – Сейчас есть время на ожидание. Благодаря вашему вниманию в мой адрес.

У меня обратно нет постоянной работы.

Пкида побежало к зеркалу наводить свой марафет к приходу хозяина. Мне пришлось набраться терпения, чтобы дождаться хозяина фирмы, который как начальник не опаздывает, а задерживается. Вот только ждать хозяина-начальника пришлось не полчаса, а почти час.

Когда мне пришлось демонстративно подняться со стула, чтобы покинуть эту контору, в это время вошёл мужчина пред пенсионным возрастом.

При том как пкида засуетилась было понятно, что это хозяин. Внимательно разглядывая меня с ног до головы и в обратном направлении, обсуждая на иврите со своей подчинённой мои проблемы и свои проблемы тоже на данный момент связанные со мной.

Моё знание иврита на уровне базарного не позволял точно определить тему диалога между ними. Однако мне стало понятно, что он жмот. Так как деньги обсуждал чаще.