Эйса взглянула на фото, и земля ушла у неё из-под ног. В скане личного дела морского пехотинца, в карточке, наклеенной в левом верхнем углу она узнала официанта, с которым провела ночь. Она не ошиблась. На фотографии он выглядел совсем юным, но прямой, открытый, располагающий к доверию взгляд нельзя было спутать ни с каким другим. Её передёрнуло. Мясник под маской обаятельного простачка, который накануне своими руками разделывал Чакито, как свиную тушу. Она и подумать не могла.
— Крошка? — Джо тронул её за руку, Эйса перевела на него взгляд, полный ужаса.
— Я спала с ним, — произнесла она одними губами и прикрыла ладонью рот, словно испугалась того, что сказала.
— Чего? — Силва опасно притих, напрягся, готовый подскочить с места, как распрямившаяся пружина, если ответ ему не понравится.
— Я ушла с ним из «Таити», — Ривера поняла, что даже не спросила его имени. — Он не представился. А я и не спрашивала.
Вид психующего Джо всегда повергал Эйсу в уныние. Она прикрыла глаза и терпеливо наблюдала из-под опущенных ресниц, как Силва заходил из угла в угол, натыкаясь в сумерках на углы и мебель. Он гремел и сыпал проклятиями, словно эта новость выдрала его за шкирку из анабиоза, в котором Эйса застала его после гибели Чако.
— Напомни-ка, крошка, почему я тебя бросил? — он деланно хлопнул себя по лбу и следом ответил сам себе. — Ах да, потому что ты тупая шалава! — Джо сорвал с шеи и бросил в неё золотой крест величиной с половину ладони взрослого мужчины, который Ривера подарила ему на тридцатилетие. Тогда они ещё были вместе.
Это не то, что Эйса хотела сейчас слышать. Её и без того поганое состояние Джо лишь усугублял, и весь его эмоциональный всплеск выглядел сейчас неуместным фарсом.
— Это я тебя бросила, не путай. А если до тебя дошло только через год, то это не мои проблемы, Дже-ро-ни-мо, — она выплюнула это имя ему в лицо по слогам, словно оскорбление.
Силва крепко схватил её за плечи, бросил на диван и замахнулся, готовясь надавать ей по лицу. Стакан выскользнул у неё из рук и разбился на несколько крупных кусков, по паркету с тихим шорохом покатились шарики льда. Эйса не чувствовала боли от грубых тисков его пальцев, она собиралась дать отпор.
Разбуженный Шокер схватил Джо поперёк груди и отбросил его в дальний угол комнаты, словно это не стоило ему никаких усилий. Эйса увидела в его глазах отблески знакомого безумия.
— Эйса, захлопни пасть! Ты, — он ткнул пальцем в сторону Силвы, подпиравшего спиной стену, — руки от неё убрал Пресвятая Мария, Чако убили. О чём вы думаете вообще?!
Его слова подействовали на обоих, как пощечина. Желание размазать Джо по паркету тонким слоем улетучилось, Эйса чувствовала стыд, страх, досаду и злость, они сменяли друг друга, будто картинки в калейдоскопе. Она села на диван ровно, обняла себя за плечи и уставилась в пол. Вязкая тишина снова заполнила квартиру.
— И ещё, — Джо поднялся на ноги, — Франко сказал, что не будет вытаскивать нас из этого дерьма. Либо мы исправляем свои косяки сами, либо…
— Либо этот долбаный Хитмен* убьёт нас по одному. Всё ясно.
Эйса закончила фразу и поймала его согласный взгляд.
— Теперь мы сами по себе, да? Чудно! — Шокер смёл со стола связку ключей и телефон. Он вышел из квартиры, с глухим хрустом раздавив по дороге две подтаявшие льдинки.
— Джо, его нельзя отпускать в таком состоянии, — Ривера взметнулась с дивана. — Тем более сейчас!
Срыв, во время которого Гонсалес становился неадекватным, был неизбежен. Никто и представить не мог, что происходит в этом уникальном мозгу, какие процессы управляли его эмоциональными реакциями и как этих состояний избежать. Гениальный невротик, одарённый психопат и уникум — Гонсалес ни разу не подводил звено во время работы, но после отходил мучительно и порой долго, словно его мозг наказывал его за беззаконие.
— Нормально, вернётся. Остынет, морду кому-нибудь разобьёт и вернётся. Не в первый раз, — Силва жестом приказал ей сесть. Эйса чувствовала, что усидеть на месте она не может.
— Я должна предупредить Лупе, — помимо всего прочего, ей не давали покоя мысли о сестре, несмотря на то, что они с Лупитой были чужими людьми друг другу. В Синалоа ценность семьи — той, в которой она родилась и той, в которую она перешла, став членом картеля — никогда не оспаривалась.
— Мы должны решить, что нам делать! — в голосе Джо слышалось отчаяние, но Эйсе было тошно находиться с ним на одном замкнутом пространстве. По крайней мере, в эту секунду.
— Ты же у нас главный, думай! — она захлопнула дверь и сбежала вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Ривера не могла выбросить из головы эту проклятую фотографию. Её жестоко провели, а она была слишком самоуверенна, будто подхватила эту заразу от Джо. Эйса ненавидела себя за тупость, глухоту и невнимательность к деталям. Он не был официантом — статус его был неизмеримо выше.
Официанты не водят серебристые седаны представительского класса, у них нет пулевых ранений и шрамов от ножевых, они не ведут себя так, будто им известно больше, чем им позволено знать. И эта чёртова ухмылка, которая так некстати была его бесхитростному лицу — Данэм словно глумился на ней. Она не понимала одного — какого чёрта он отпустил её живой?
* серия одноименных компьютерных игр и фильмов об убийце с порядковым номером))
6. Одиночка
В окнах квартиры Лупе горел свет. До начала смены в отеле оставался час, сестра ещё была дома, и Эйса выдохнула с облегчением, что застала её.
Она громко постучала. Ей открыли не сразу — за дверью Ривера слышала шёпот и бряканье заслонки дверного глазка. Ривера увидела сестру в узкую щель лишь после третьего удара ногой по фанерному полотну. Лупе не стала снимать цепочки.
— Чего тебе?
— У нас проблемы. Тебе нужно уехать. У тебя могут быть неприятности, — Эйса перешла сразу к делу, попутно осматривая комнату в краешке отражении зеркала прихожей. Лупита была не одна.
— О, у меня уже неприятности, сестрёнка. Джо звонил. Велел тебе кончать выёбываться и топать назад.
Эйса не могла прочесть выражение её лица. Странное злорадство напополам с презрением — если бы не дверная цепочка, Лупе наверняка спустила бы её с лестницы. На краешке кровати угадывалась груда вещей. Одежда, обувь, ворох документов и одиночных купюр — Лупита и её предполагаемый муж, которого Эйса ни разу не видела в глаза, собирались в спешке.
— Шла бы ты отсюда, Эйсита, — зло выплюнула напоследок Лупе и захлопнула дверь.
Ривера вышла на улицу с поганым ощущением недосказанности. Лупита словно пыталась обвинить её в том, что ей приходится срываться с насиженного места и терять работу, Эйса же винила обстоятельства. Никто не мог всё просчитать наперёд, в конце концов, решение заработать лёгких денег Лупе приняла самостоятельно, Эйса тут совершенно не причём.
