Мудрец. Сталкер. Разведчик - Успенский Михаил Глебович

– Кстати, – сказал Майский. – Как у вас получают кличку?

– О, это целый ритуал! – оживился Майский. – Соискатель выходит на открытое место в сопровождении двух поручителей. Наша крыша как раз подходит. Потом неофит поворачивается в сторону АЭС и троекратно кричит: «Зона-старуха, дай кликуху!» На третий раз Зона непременно отзовётся. Устами, точнее, рылом ближайшей псевдоплоти. Эти бывшие хрюшки обожают воспроизводить человеческую речь, иногда целыми фразами…

– Дядя, – проникновенно сказал Дэн Майский, – ты опять меня шутишь!

Глава вторая

Ветераны, насытившись, сонно откинулись, прислонившись к ящикам, а Дэн Майский с помощью бинокля уныло и безнадёжно осматривал окрестности. Всё было тихо, и не просто тихо, а ТИХО. Как перед большой бедой. Вокруг здания раскинулся пустырь, кое-как оживляемый развалинами и остатками строительной техники. Вдали чернел лес, а солнце палило немилосердно.

– Господа, – сказал журналист, не оборачиваясь, – а что это там такое – лес вроде бы как-то вспухает или холмится?

Матадор и Мыло ответили – только не словами, а каким-то невнятным рёвом или мычанием.

Майский обернулся – и чуть не сиганул с крыши, но вовремя успел сообразить, что шутники просто-напросто натянули противогазы, да ещё и головы покрыли. Матадор напялил на голову натовский шлем, обтянутый маскировочной сеткой, а Мыло – натуральную каску пожарного, старинную, с двуглавым орлом, зато начищенную до блеска.

– Вашу мать! – воскликнул журналист и поспешно опустил забрало. В шлем его чудесный тотчас же начал поступать воздух из баллончика, что при такой жаре было даже приятно.

Почтенные клоуны переглянулись, сняли головные уборы, стянули противогазы.

– Отбой, – сказал Матадор. – Реакция у тебя неплохая – для Материка. А в Зоне, случись что, ты бы уже посинел и не жил…

– А я-то думал, что вы брови выщипали, – сказал Дэн Майский, вспомнив анекдот о невнимательном муже.

– Вирно батька Ленин казав: вчиться, вчиться и ще раз вчиться, – молвил Мыло, подняв палец.

– Что позволяет нам сделать далекоидущий вывод: не в Шушенском Ильич ссылку отбывал! – сказал Матадор.

– Так тогда же никакой Зоны и близко не было, – обиженно сказал Майский.

– Откуда мы знаем? – вздохнул Матадор. – Где же ещё вождь мирового пролетариата мог в себе такую чуйку развить?

– Ну хватит, – взмолился журналист. – Сколько можно? Я же там вправду что-то увидел: была ровная полоска – да вдруг пошла синусоидой… Что это было?

– Земля, как и вода, содержит газы, и это были пузыри земли! – провозгласил Матадор. – Шекспир, «Макбет». Да ты садись. Если слишком долго вглядываться в Зону, Зона начнёт вглядываться в тебя, а это последнее дело…

– Що то за голова, що то за розум! – похвалил напарника Мыло. – То мат-перемат, а то як соловийко спивае… Що бы мы без жидив робилы?

– А без хохлив? – подхватил Матадор.

Тут Дэну Майскому стало тревожно – такому бессмысленному словоблудию старые солдаты обыкновенно предаются перед атакой или бомбёжкой…

– Может, вы мне всё-таки объясните – чего мы тут высиживаем? – сказал он. – Что будет, что ожидается?

– Господь милостив – то ничогиньки нэ будэ, – сказал Мыло. – Если повезёт.

– А что это вообще за операция? – спросил Майский. – Теодор… то есть Большой мне ничего не объяснил…

– Секретная операция, – сказал Матадор. – Конспирация с целью пресечения утечки информации и диффамации…

Тут над их головами пронесся совершенно нестерпимый вой – и где-то совсем рядом рвануло. По крыше забарабанили камешки.

Матадор включил связь и заорал:

– Вы что там, с ума сдурели, падлы, сэр? А-а… Вот в чём дело… А мы-то думали… Да быть не может! Да понял, понял, что не телефонный разговор… Да мы и так в полной боевой, сэр… Нормальный парень, только немножечко герой… До связи!

Потом он взял у Майского бинокль, поднялся и стал смотреть в ту сторону, откуда прилетела мина, но, видно, ничего не высмотрел.

– Маскироваться они умеют, – сказал сталкер. – Вот если бы ещё стрелять научились…

– И всё-таки – что происходит? Как же я-то учиться буду, если ничего не понимаю?

– Мы под Колпином скопом стоим, артиллерия бьёт по своим, – сказал Матадор. – Процент дураков среди вольных сталкеров, Дэн, такой же, как среди прочих сообществ, страт и коллективов. И вот три таких дурака, а именно вольные сталкеры Умная Маша, Халдей и Коммунист, вскладчину купили у белорусов ротный миномёт с ящиком боеприпасов, заначенные ещё с партизанских времён. И ещё у оружейников заказали. И стали наши связчики осваивать навесную стрельбу путём прискорбных проб и трагических ошибок…

– Маме их трясця, – заметил Мыло, и его даже передёрнуло – видимо, сталкивался с такими ошибками.

– Это же получается – горилла с гранатой в пороховом погребе, – сказал Майский.

– Совершенно верно, коллега, – сказал Матадор и продолжал: – Мы бы, конечно, эти упражнения пресекли и миномёт конфисковали, но, на дурацкое счастье, одна такая мина угодила в нужное место. А там банда Форина, полные отморозки, добивала «долговский» квад в развалинах «Сельхозтехники» и почти добила. А тут неожиданная помощь с небес. С тех пор «Долг» за эту троицу горой, и сам Петренко горой, а с Петренкой даже Большой считается… Но они больше не будут. Во всяком случае, в нашу сторону. Слава богу, а то я уж подумал, что это военкеры берут здание в вилку на всякий случай…

– Военкеры? – спросил Дэн.

– Ну, военсталкеры, – пояснил Матадор. – Хоть мы сегодня все и заодно, но пока начальники согласуют, пока притрутся…

– А вы, значит, волькеры? – сказал Майский.

Матадор задумался.

– Хм, почему бы и нет, – сказал он. – Если этому сокращению суждено прижиться, так оно и приживётся. Волькеры… Странно, что до этого ещё никто не додумался… Вот что значит гиена пера! У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга-подмастерье… Ох, прости, Дэн, не подумал, дурман ядовитый…

– Да нет, ничего, – сказал Майский, но поёжился. – Как же они это хозяйство таскают? Там одна опорная плита…

Мыло захихикал, а Матадор пояснил:

– Опорная плита по жребию досталась Умной Маше. И Маша, подтверждая свой ном де гер, то бишь военный псевдоним, наменял у народа кучу «волчьих слёз», и «слёзки» эти он прилепил по окружности плиты на жвачку, а жвачка, естественно, по дороге высохла…

– Надо было на эпоксидку сажать, – сказал Майский. – А про «слёзки» я читал, что они ношу облегчают… Но всё-таки, что за операция? Какая причина сплотила вольных сталкеров, военкеров и прочий народ в Зоне?

Матадор пожевал губами и нехотя сказал:

– Белый пропал.

Хуже нет для журналиста вытягивать информацию при полном неведении! Бегаешь один, как дурак, среди занятых людей, а они посылают тебя друг к другу и ещё дальше…

– Кто такой Белый?

– То довга справа, – сказал Мыло. – Бо Билый то е Билый. Чужому не понять.

– Видишь ли, Дэн, – сказал Матадор. – Белый – это такой человек, которого в Зоне никто не смеет тронуть – не вольный, не военный, не миротворец, не последний мародёр, который за «вечерний звон» родную маму на поругание бюрерам отдаст. Своего рода неприкасаемый… Мыло! – внезапно заорал он. – Ты лестницу прикрыл?

– Та я там растяжку поставив, – беспечно сказал Мыло и даже зевнул.

– С ума сошёл, – сказал Матадор. – Как же мы слезать будем, если её кто-то посторонний сдуру тронет? Послал же мне господь связчика…

– Та я тую гранату поставив… кустическу… – оправдался Мыло.

– А-а… кустическу – это ничего, – сказал Матадор, но вдруг снова рявкнул: – Я же тебя лестницу «жгучим пухом» оплести просил! Мы же в секрете сидим! Тише травы ниже воды! А ты – кустическу! Вот обнаружат нас – тогда узнаешь!

– Вы что – не боитесь эту пакость? – спросил Дэн и поморщился при мерзком воспоминании.

– У нас не настоящий пух, – сказал Матадор. – У нас имитация. Берём обыкновенную ёлочную гирлянду, обрабатываем её соответствующим образом… Мастер, конечно, распознает, а средний бандит нипочём… Ты, Мыло, ведь забыл гирлянду? Признайся – забыл? Бить не буду…