Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Она вела вынужденный душеспасительный разговор в серой комнате с серым человеком, будучи окруженной темными силами.
Ее глаза тоже увлажнились. Она вспомнила Сергея, когда он уходил от нее под утро: «Знаешь, почему я согласился внедриться к Матиасу? Из-за тебя. А ты думала почему?.. Эх ты…» Тихонько хлопнула дверь. Катя осталась с улыбкой на лице. Она была одна и не пыталась спрятать ее. Приятно, когда тебе не говорят, а именно признаются в таких вещах.
Тогда она долго не могла найти себе места. Поставила на плиту чайник и не включила конфорку. Задумала приготовить и угостить вечером Сергея индейкой с ягодной начинкой, мясным рулетом, фаршированным травами, свиным филе с корочкой из пармезана и пряных трав. Но ничего этого не умела, лишь облизывалась на смачные названия.
В общем все, что она начинала в это утро, не могла закончить.
Тихонько хлопнула дверь…
Потом – оглушительно. Выбивая страшным воздушным потоком стекла. И все. Перед глазами жуткая картина – серый потолок, часть стены, озвученная чьими-то хрипами, стонами, выкриками.
– Давай, Леша, настраивайся, приходи в себя. Нам надо в егоровскую лабораторию топать. Кстати, я не представилась: Екатерина. Майор ФСБ.
Они не стали заходить в отделы. Ни мертвым, ни раненым, ни живым ничем не поможешь, только время потеряешь. Катя спешила на помощь одному человеку и гнала прочь робкую мысль: Марковцев единственный на этом объекте диверсант. Другие тридцать человек, захватившие объект, могли вытянуться перед ним по стойке «смирно».
На пути им встретилось не меньше ста человек. Люди перебегали с места на место, из отдела в отдел. Кто-то прятался, кто-то кого-то искал. Тут и там слышались когда громкие и истеричные, а когда тихие и обреченные голоса:
– Нину из «десятки» не видели? Кто видел ее?!
– Санька, ты! Слава богу! А Черемушкин не знаешь где? Он вроде бы к вам пошел…
– Мама, я с работы звоню. Ты только не волнуйся…
– Ты тоже на третий идешь? Все равно всех под контроль не возьмут. Правда, рвануть здание могут.
Скворцова шла впереди Алексея и миновала отдел 12-Г. Родионов задержал ее за рукав свитера и кивнул на дверь: «Пришли».
Пока суматоха не улеглась, они могли передвигаться более-менее спокойно. Скоро любые передвижения будут пресечены гортанными выкриками, автоматными очередями. Отдельные выстрелы слышны в дальнем конце здания, разделенном посередине сквозными маршевыми уровнями.
Да, держать под контролем огромный корпус – дело для нескольких десятков террористов нереализуемое, так и эдак прикидывала Катя. Расчет был сделан на то, что среди сотрудников «почтового ящика» нет силовиков. А те, кто носил военную форму, по большей части мертвы, раненых добивают. Нет и залетных. Кроме одной птицы.
У них другой план. Например, собрать в одном месте несколько сот человек и заминировать помещение. Обычная для террористов тактика.
Дюралюминиевую дверь отдела чуть выперло изнутри. Непрочный, «для пропорции» электронный замок, открывающийся сканером, сорвало, и дверь, скорее всего, резко распахнулась. «Хорошо что так, взрывная волна нашла выход, и давление в помещении ослабло. Потом дверь снова захлопнулась. Или кто-то закрыл ее…» Скворцова рассуждала как следователь. Пока что осматривала взлом, но боялась увидеть саму картину преступления.
Наверное, Алексей разобрался в ее чувствах. Он первым вошел в лабораторию…
Он не узнавал этого просторного помещения. Перегородки сметены в кучу, открывая то, чего Родионов никогда не видел, бывая здесь: рабочие стенды. Под ногами обломки светильников, установок и отдельных узлов, горы бумаг и папок. Часть шкафов открыта, в них видна одежда: куртки, пальто, плащи. Многим она уже не понадобится. По меньшей мере десять человек были мертвы. Что страшно – все женщины. Еще страшнее, что все были молодые. Кто-то был раздавлен взрывной волной, кто-то изрезан стеклами, кто-то получил смертельные ранения от удара о стену, об острые углы ящиков установок и блоков.
Он не хотел думать о том, что видит дело рук своих. Он еще толком ничего не знал, только все это не без его участия. Как, почему и кто поставил его в этот ряд? У кого спросить, у грудастого майора ФСБ или у вербовщика, за которым они пришли? Если кто-то и наломал дров, то только не он.
Алексей почти равнодушно наблюдал за Скворцовой.
«Что я делаю?» Катя, вместо того чтобы искать Сергея на полу, шарила глазами по потолку. Главная причина – она боялась смотреть под ноги. Она пыталась узнать ту часть помещения, которую видела на дисплее. Пока она не была способна отметить одну странность. В этой лаборатории в отличие от других не было буквально ни одной живой души. Ее сотрудники, как при пожарной тревоге, дружно покинули помещение, воспользовались запасными выходами и пожарными лестницами. Тут никто не паниковал… или кто-то сумел очень быстро навести порядок и эвакуировал персонал.
Катя обошла тело женщины лет сорока. Узнала ее. С ней Марковцев развязно заигрывал. «Белый телефон – внутренний, серый – городской». Это были ее последние слова. Потом Сергей позвонил Родионову и – все. Он должен быть где-то рядом.
Из сотен осколков стекла и пластика Скворцова каким-то невероятным образом вырвала взглядом знакомую вещь. Может, потому что искала ее. Она подняла цифровую камеру и крепко сжала ее в руке: «Жив!»
50
Сергей выходил из лаборатории последним. И в последний же момент он не заметил на лацкане куртки микрокамеру. Скорее всего, сорвало при падении.
Он сделал все, что мог. Почти все сотрудники лаборатории были уверены в том, что бомба рванула прямо в отделе. Они бежали, уползали прочь отсюда, подгоняемые его выкриками: «Быстро! Бегом! Наверх! Из здания не выходить!»
Диверсанты передвигались группами, в основном по два-три человека. Сергей бежал к проходной. Он миновал техническую комнату в тот момент, когда Катя вела с Родионовым беседу на душещипательную тему, исправляла свою ошибку. Он прошел мимо приоткрытой двери, а вслед неслось неслышное: «Такая у нас работа – отправлять в ад слабых, тщеславных, падших на лесть людей».
