Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
— Воистину так, — откликнулся тот, гладя Наполеона. — Люблю живность всякую, — неожиданно добавил он вполне обыденным, мирским голосом, — что котов, что собак, да и этих тварей кривоногих, — он еще раз погладил Наполеона по голове, потом осторожно опустил его на пол. — Не то что отдельных людишек.., да и все они, надо признаться.., — Ну да, ну да, — продолжил Свиридов, — не стоит забывать, что все мы всего лишь злокачественная мутация обыкновенной обезьяны, как утверждал с подачи мистера Кестлера милейший профессор Климовский.
Фокин вздохнул.
— Значит, отдыхаешь? — после паузы тоскливо спросил он и довольно откровенно покосился на Наташу, сидящую чуть в стороне. — Это кто такая?
— Да последовал твоему совету. Позаимствовал из «Сапфо», — откликнулся Влад. — Ничего девочка.
— Да уж! — отец Велимир прищелкнул языком, а потом с самым прискорбным видом добавил, сопровождая каждое слово глубоким вздохом — А я вот исповедовал сейчас одну прихожанку, и эта дочь греха не захотела мне дать отчет…
Свиридов раскатился хохотом на всю квартиру, не обращая внимания на всколыхнувшуюся резкую боль в голове.
— Последнее слово в твоей речи явно было лишним, — наконец, все еще задыхаясь от смеха, выдавил Владимир, — теперь ясно, почему у тебя такой скорбный и душеспасительный вид, святоша!
Пресвятой отец воздел руки к потолку, словно призывая в свидетели бога, всех святых угодников и обшарпанную люстру, вокруг которой с рефреном «Гррррешник, в натуррре!» кружился попугай: ну чего еще можно ожидать от этого закоренелого святотатца Свиридова?..
— Ну ладно, — серьезно проговорил Владимир, — пошутили, и будет. Хорошо, что ты зашел, Афоня. Я хотел с тобой побеседовать.
— Надеюсь, на богоугодные темы? — не унимался святой отец, который по случаю праздника, а именно пятого дня весны, был уже изрядно навеселе.
— Ну конечно. Ты слышал о банкете, который организует «Тавро-кредит» по поводу приезда своих греческих партнеров?
— Я приглашен туда еще вчера, — с готовностью откликнулся Фокин, — лично Михаилом Борисовичем Лукинским…
— Я тоже, — перебил его Влад, — я тоже приглашен лично самим Но не в этом дело.
На лице священника расплылось выражение высшей степени недоумения.
— Но ты же… — начал было он, но тут же осекся под взглядом Свиридова. Владимир укоризненно покачал головой, а потом произнес:
— Все серьезно поменялось, брат Тук.
Помнится, ты рекомендовал мне в качестве искупительной жертвы Гапоненкова вместо Лукинского. Мне пришлось проделать большую работу, чтобы убедиться, что ты прав.
Фокин положил руку на плечо Влада и сказал:
— Ну что, рассказывай, Володька. Я вижу, тебе есть чем со мной поделиться.
— С тобой и с Наташкой. Иди сюда, — кивнул он девушке, которая смотрела клипы по каналу MTV, — нам необходимо договориться. От этого во многом зависит, как все обернется завтра.
— А что завтра? — встревоженно спросила Наташа, — это как-нибудь связано с твоей утренней поездкой к Лукинскому? Ты ничего еще не говорил на этот счет.
— Завтра.., что завтра? Завтра седьмое марта, — легко сыграв беззаботность, ответил Свиридов. — Завтра мы будем брать с поличным Гапоненкова.
— С каким еще поличным? — уточнил отец Велимир.
— Наташа знает. Правда? — Его жесткий взгляд коснулся ее лица, она вздрогнула и пробормотала:
— Господи, опять что-то.., ну что я должна знать?
Свиридов погладил ее по плечу, облизнул сухие губы и начал говорить. Чем дольше он говорил, тем больше вытягивалось лицо Фокина и бледнела Наташа. На лице Влада, насмешливом и холодном, блуждала презрительная, саркастическая улыбка, но его глаза, напряженно сощуренные, пронизывающие, ясно давали понять, что он относится к своим словам гораздо серьезнее и ответственнее, нежели то можно было понять из колюче-ироничного тона, которым он произносил свои слова.
— Господи помилуй! — наконец воскликнул отец Велимир, уже совсем не театральным жестом поднося руки к голове. — Ну ты прямо какое-то исчадие ада нам тут изобразил!
Влад не обратил внимания на святого отца, который хоть и отказался от своего «праздничного» паясничанья, но все равно едва ли мог понять всю серьезность ситуации.
А вот Наташа.., она занимала его куда больше. Не потому, что у него теплились какие-то пусть не киношно-страстные, но, вероятно, достаточно ощутимые чувства к ней, даже скорее просто привязанность… нет, не поэтому.
На ее лице отчетливо читалась какая-то мучительная и противоречивая борьба. Она определенно пыталась ее скрыть, но это плохо удавалось.
— Разве это так невозможно? — коротко спросил он и после паузы добавил — почти без колебаний:
— Ты что.., любила его?
Ее губы как-то беспомощно и по-детски дрогнули, словно маленькой девочке Наташе сказали, что она плохо себя вела и не получит за это вожделенную шоколадку.
— Ну хорошо, послушай, — сказал Влад и положил перед ней карманный передатчик с записывающим устройством, размером примерно с диктофон. На мини-кассете был записан примечательный разговор с участием Гапоненкова, который таки внес существенные коррективы в ход дела, как ни была мала вероятность того.
— Этот диалог датируется четвертым марта, — сказал Влад, — он состоялся вечером того же дня, когда милейшему Алексею Алексеевичу потребовались мои услуги. Ты понимаешь по-английски?
Наташа кивнула, не разжимая бледных губ…
* * *
" — Добрый день, мистер Гапоненкофф.
Я хотел бы уточнить отдельные моменты нашего контракта.
— Понимаю, мистер Панитаиди. Вы приезжаете седьмого?
— Совершенно верно. На этот срок назначено подписание нового и довольно крупного контракта с господином Лукинским.
— Вы еще рискуете выходить на российский рынок после семнадцатого августа?
— А что было семнадцатого?.. Ах да.
А почему бы мне и не рисковать? В конце концов, в России можно много потерять, но и многое выиграть.
— Вы дальновидный человек, господин Панитаиди. Одним словом, мы можем встретиться седьмого марта на банкете, который проводит в вашу честь Лукинский.
Я туда приглашен.., разумеется, как владелец модельного агентства.
