Легионеры - Нестеров Михаил Петрович

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79

Пора. Для Марковцева наступил самый благоприятный момент для атаки, он словно вдохнул его, вобрал в легкие и резко выдохнул.

Лежа под кроватью и видя только ноги контролеров, подполковник снес ближайшего к нему, вошедшего в камеру вторым, сильным ударом под колено. И, не мешкая ни мгновения, выбрался из своего временного убежища. И если чуть раньше контролеры не могли подыскать слов произошедшему, то вид арестованного спецназовца, который появился словно из-под земли, вообще лишил их дара речи. На какое-то время. Которого Марковцеву вполне хватало.

Контролер номер один, выглядывая в окно и подсознательно надеясь разглядеть за ним беглеца, резко повернулся. Так же молниеносно действовал и Сергей. Сближаясь с противником, он коротко подпрыгнул и сильным ударом ноги вколотил контролера в стену. Развернувшись, с ходу ударил номера второго в голову. Тот к этому времени успел встать на колено, но снова упал, получив сильнейший удар. Марк снова метнулся к первому. Короткое движение правым плечом, и левая рука сорвалась с места, ударяя по печени и сбивая противнику дыхание. Мгновение – и правый кулак Марковцева врезался в челюсть контролеру. Ударившись о стену, тот медленно сполз вдоль нее.

Безликий осужденный, лицо которого цветом не отличалось от его грязно-белого халата, стоял не шелохнувшись.

– Зашел в камеру! – прошипел Сергей. – Быстрее, бычара!

Марковцев, пугая осужденного своим спокойствием, надевал на себя форму одного из сотрудников следственного изолятора, который оказался одного роста с ним, вот только сапоги были маловаты: подполковник носил сорок пятый, а у контролера оказались на размер меньше. Но сапоги хорошие, настоящие хромовые, а не яловые, они достаточно легко наделись, словно растягиваясь по ноге и приобретая ее форму.

Обычно контролеров вооружают парой наручников, дубинками и аэрозолями «Черемуха». Эти же, имея дело с особо опасными преступниками, против всех правил, но во имя безопасности, были вооружены российскими служебными пистолетами «грач». Марковцев сунул их в карманы брюк, предварительно заслав патроны в патронник и снимая их с предохранителя. Что дальше – он пока не знал, сейчас жил только вдохновением от дерзкой вылазки.

Одного контролера он сковал наручниками, заткнул ему рот разорванной рубашкой. Второго привел в чувство хлесткой пощечиной.

– Встать! – Сергей ожег охранника взглядом. – Пойдешь со мной. Один лишний звук или движение, и я влеплю тебе пулю в голову.

Прежде чем выйти из камеры, в которой он просидел десять суток, подполковник привычно проверил, ровно ли сидит фуражка: приложил внутреннее ребро ладони к переносице и касаясь пальцем околыша. Сидит ровно.

Сергей пожалел о том, что через окно во двор тюрьмы не выберешься, нужно быть гуттаперчевым и сложиться минимум пополам, чтобы попасть из окна в узкий карман. Ни к чему стараться выглядеть непринужденно и покручивать на пальце тяжелую связку ключей, – Марковцев шел полутемным коридором позади контролера, держа руку на рукоятке пистолета; возглавлял шествие тюремный официант. Его Марковцев не стал предупреждать, согласие на все намертво застыло в его обоих привыкших подчиняться глазах. Вот он завернул за угол. Следом за ним – двое в форме.

За поворотом Сергей увидел скрытую наполовину небольшим подъемом решетчатую дверь, а за ней – более яркий коридор. По мере приближения к двери все больше открывалась ее нижняя часть, а когда подполковник преодолел три ступени и взошел на площадку, дверь и сама показалась полностью, и показала слева от себя стол, за которым сидел тюремщик неопределенного возраста, скорее – ближе к пятидесяти: без головного убора, в руках авторучка, голова склонена к газете – видимо, разгадывает кроссворд. На шаги и металлическое бряцание – ноль внимания.

Заключенный в халате дал дорогу охраннику. Руки его задрожали, когда он вставлял ключ в скважину. А когда дверь чуть приоткрылась, Сергей, стоя сзади, ударил его рукояткой пистолета чуть пониже темечка.

И только этот звук, который был для Петровича чужим и которого он никогда не слышал, отвлек его от любимого занятия. Он поднял голову. На него смотрел ствол пистолета и глаза незнакомца.

– Сидеть! Поднимешь шум, убью. Мне нечего терять. Не знаю, выберусь ли я из тюрьмы, но, кроме тебя, отправлю на тот свет ровно столько твоих товарищей, сколько патронов в пистолетах.

Сергей говорил тихо, но внятно, интонации в его голосе звучали более чем убедительно. А Петрович в силу объективных причин никак не мог прийти в себя. Плюс возрастное – запоздалая реакция. Которая все же дала знать о себе: охранник медленно поднял руки.

Марковцев освободил контролера от его «табельного оружия» – дубинки – и смягчил тон:

– Садись, отец, на место, и расскажи, что мне делать дальше. Куда идти, кого ждать, сколько дверей на моем пути. Я вижу, ты русский. Эй! – Беглец обернулся на местного подавальщика и указал пистолетом на тело охранника. – Тащи его назад в камеру и оставайся там, пока за тобой не придут. Сука, не дай бог ты поднимешь шум! Я расчленю тебя и сварю в котле, понял? Давай двигай. – И снова сосредоточил свое внимание на Петровиче. – Ну, отец, куда мы с тобой пойдем?

Узловатыми пальцами Петрович указал за спину, потом согнул руку в локте:

– Так короче – всего два прохода.

– Отлично. Пошли.

В Лефортове Марковцев отсидел всего несколько дней, зато на Матросской Тишине провел под следствием чуть больше года и точно знал, что большинство контролеров не в состоянии дать верный ответ, сколько подопечных находится во вверенных им камерах; не знают всех сотрудников в лицо, по именам. Ведь штат следственных изоляторов очень большой. Это сравнимо с клиникой, где полно врачей, медсестер, нянечек, обслуживающего персонала. Все это играло на руку Сергею, потому он с видимой легкостью, но все же с ощутимым волнением в груди шел рядом с охранником и казался совершенно спокойным; для стража же предстал, наверное, в роли проверяющего, контролера, что прозвучало в голове тюремным каламбуром.

Сидя в своей камере, Марковцев думал о том, что его, лишь дважды допрошенного следователем и не проронившего ни слова, намеренно прячут в провинциальном СИЗО, подальше от слухов и сплетен. Оптимальный вариант – тюрьма в глухом поселке. А в столичных следственных изоляторах вести распространяются молниеносно: что становится известно внутри тюремных стен, тут же становится достоянием гласности вне их пределов, то бишь в самой столице Грузии, этом информационно-силовом гнезде. А тут провинциальные контролеры, которым достаточно дать определенные инструкции. До бога высоко, до царя далеко. Так, наверное. Лучшего места, чтобы спрятать человека, и не сыщешь.

– Ты не ошибся, отец? – переспросил Марковцев. – Точно этот ключ подходит к входной двери?

– Да, – кивнул Петрович, бросив взгляд на связку в руках своего конвоира, один ключ из которой был зажат в его пальцах. – У него бородка мудреная.

– Хорошо. Приготовь свои ключи, я чуть отстану. – Сергей действительно отстал и еле слышно – поскольку за очередным поворотом обнаружилась типовая решетчатая дверь и силуэт охранника – еще раз предупредил: – Спина у тебя широкая.

В паре с ним Марковцев не «выпадал из кадра»: в форме, выше ростом, верхнюю часть лица скрывает околыш фуражки. Очередной охранник, сидя без дела, даже не напрягся, когда Петрович своим ключом открыл дверь и отошел в сторону, давая дорогу совсем незнакомому человеку…

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79