Акт войны (ЛП) - Браун Дейл

«Вы хотите сказать, что оружие было русским, генерал?» Многозначительно спросил Чемберлен.

«У меня нет информации о его происхождении, мистер Чемберлен. Я просто проводил сравнение. Но я прочитал множество сообщений о бывшем советском военном оружии на черном рынке, включая оружие массового уничтожения, и поскольку я никогда не слышал о западном оружии массового уничтожения, выставленном на продажу, я могу только предположить, что оно было российским».

«Давайте пока не будем забегать слишком далеко вперед, ребята», - сказал Чемберлен. «Прежде чем мы это осознаем, это просочится наружу, и русские будут кричать нам об отрицании, и это только усилит давление для военных действий. Мне не нужно напоминать вам всем, что все, что обсуждается в этом зале, остается в этом зале. Пресса будет требовать объяснений и того, что мы собираемся с этим делать, и мы должны дать президенту время, необходимое ему для принятия некоторых трудных решений. Двигайтесь дальше, генерал. А как насчет fallout?»

«Насколько нам известно, сэр, серьезный, но не катастрофический», - сказал Хэнратти. «Преобладающие ветры дуют с юго — запада — Новый Орлеан, Литл-Рок, Шривпорт могут быть затронуты, возможно, даже на севере до Мемфиса или Сент-Луиса. Я еще не видел отчетов об анализе окружающей среды и атмосферных испытаниях, но я предполагаю, что взрыв был недостаточно мощным, чтобы вызвать выброс в атмосферу очень большого объема радиоактивного материала».

«Насколько сильным был этот взрыв по сравнению с Хиросимой?»

«Совсем немного меньше, сэр — фактически, примерно на девяносто процентов меньше», - сказал Хэнратти. «Последствия аналогичны, но в пропорционально меньшем масштабе. Кроме того, этот взрыв произошел в основном в промышленном районе Хьюстона, довольно далеко от населенных пунктов. Кингман-Сити — это в основном нефтеперерабатывающие заводы, хранилища нефти и природного газа, доки и внутренние водные пути. Разрушения могут быть ужасными, но человеческие потери будут относительно небольшими. Хиросима и Нагасаки были крупными населенными пунктами.» Он кивнул помощнику министра внутренней безопасности. «При всем должном уважении к вашей потере, госпожа госсекретарь, человеческих жертв, вероятно, намного меньше, чем 11 сентября».

«Это может быть небольшим утешением для нации в целом, но это совсем не утешение для меня», - сердито сказал Роберт Чемберлен. «На данный момент я признаю, что это не прелюдия к традиционному военному нападению, но в моей рекомендации президенту будет четко указано, что это, несомненно, нападение на нацию, и что мы должны отреагировать соответствующим образом».

В этот момент зазвонил телефон «горячей линии», и Чемберлен ответил на него после первого гудка. «Чемберлен…  Да, продолжайте, подайте сигнал… Я здесь, господин Президент. Я собрал представителей Совета национальной безопасности здесь, в Ситуационной комнате».

«Спасибо тебе, Роберт», - начал президент Соединенных Штатов Сэмюэл Конрад по защищенной линии. «Со мной госсекретари, обороны и транспорта, а также председатель объединенного комитета начальников штабов, спикер Палаты представителей и лидеры большинства и меньшинства в Сенате. Вице-президент, генеральный прокурор и некоторые другие члены кабинета также подключены».

«Да, господин президент», - сказал Чемберлен. «Мы только что были проинформированы генералом Хэнратти из Северного командования, и он говорит нам, что, похоже, нет никаких признаков того, что какая-либо нация мобилизует свои вооруженные силы. Похоже, что мы стали жертвой еще одной террористической акции — но на этот раз с более ужасными последствиями».

«Господи…» — выдохнул президент.

«Я настоятельно рекомендую вам немедленно вернуться в Вашингтон, сэр», - решительно сказал Чемберлен, взглянув на вытянутые, шокированные лица мужчин и женщин вокруг него в Ситуационной комнате. «Непосредственной опасности нет, и вы уже ясно дали понять миру, что вы и правительство в безопасности. Вам нужно вернуться в Белый дом и взять на себя ответственность, лично, прямо сейчас».

«Ты уверен, что это безопасно, Роберт?»

«Проблема не в безопасности, сэр, а в руководстве», — ответил Чемберлен. «Вам нужно вернуться сюда, чтобы американский народ мог видеть вас не просто живым и невредимым, но и ответственным за оборону. Теперь я советую вам сказать начальнику штаба, чтобы он развернул самолет и возвращался в Белый дом как можно скорее. Я сообщу прессе, что вы будете на месте в Эндрюсе и вскоре вернетесь в Белый дом».

«Я…  Хорошо, Роберт», - нерешительно сказал президент. «Я планирую обратиться к американскому народу немедленно, как только вернусь в Белый дом, Роберт,» продолжил он мгновение спустя, — и я хочу получить полный брифинг по ситуации и сбросить информацию, как только сойду с самолета».

«Да, господин президент».

«Есть ли какая-либо информация о том, кто это сделал? Кто-нибудь уже взял на себя ответственность?»

«Нет, господин президент», - сказал Чемберлен. «Мы надеемся, что к вашему возвращению у нас будет больше. Мы передадим полный отчет о потерях и ущербе, отчет о состоянии обороны и отчет о текущей ситуации в мире начальнику штаба, чтобы он мог попросить службы связи подготовить для вас обращение».

На несколько мгновений воцарилась тишина; затем: «Я хочу выследить их и убить, Роберт», - сердито сказал он. «Я хочу, чтобы все ресурсы Соединенных Штатов Америки были мобилизованы для поиска виновных и их устранения. Я не заинтересован в привлечении их к ответственности. Я хочу, чтобы они ушли».

«Будет сделано все, что возможно, сэр…»

«Этого недостаточно, Роберт», - едко сказал президент. «Я устал от того, что Америка является мишенью, объектом охоты — я хочу, чтобы Америка была охотником». Он сделал паузу, затем продолжил, его дрожащий голос был заметен даже по защищенной телефонной связи: «Роберт, я хочу объявить войну терроризму. И я не имею в виду «войну», подобную нашей «войне с наркотиками» или нашей нынешней «войне с терроризмом»…» Он снова сделал паузу, и Чемберлен услышал, как он медленно переводит дыхание, прежде чем сказал: «Я предлагаю выступить перед Конгрессом и попросить об объявлении войны терроризму».

«А…  повторите, сэр?» Чемберлен отреагировал в шоке и замешательстве. «Господин Президент, я…  я не знаю…»

«Роберт, я намерен просить Конгресс объявить войну терроризму», - твердо сказал президент. «Нападение на Кингман-Сити может спонсироваться, а может и не спонсироваться государством; это может быть радикальный фундаменталистский ислам или какая-то другая фанатичная группа — это не имеет значения. Я хочу, чтобы все и неограниченные ресурсы нации были направлены на то, чтобы найти тех, кто совершил этот отвратительный акт, выследить их, как больных трусливых собак, которыми они и являются, и уничтожить их. Я хочу объявления войны Конгрессом. Мне все равно, как мы этого добьемся, я просто хочу, чтобы это было сделано».

На линии несколько долгих мгновений царило молчание; затем: «Господин Президент, я полностью поддерживаю вас в этой идее», - сказал Роберт Чемберлен. «Мы должны обсудить это, как только вы приземлитесь. Потребуется огромное количество мужества и упорства, чтобы осуществить это; несомненно, ваши политические оппоненты назовут это показным жестом, который ввергнет мир в хаос. Но я верю, что американский народ поддержит вас на сто десять процентов».

«Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока Конгресс или Верховный суд заламывают руки и обсуждают это», - парировал президент. «Роберт, я поручаю тебе реализовать эту идею. Соберитесь с правосудием, обороной и руководством Конгресса и подготовьте для меня предложение, которое я могу представить на совместной сессии Конгресса в течение тридцати дней. Я хочу, чтобы план действий был приведен в действие немедленно. Военные, Центральная разведка, ФБР, Национальная безопасность, каждая ветвь правительства — все будут работать вместе над этим, чтобы найти ублюдков, которые напали на нас».