Что НАТО к таковому готовится, было ясно всем.
Иначе зачем скапливать такие силы вокруг Косова Однако полковник упорно отвечал, что пока этот вопрос натовским командованием не рассматривается.
— Господин полковник, — задал свой вопрос Тарханов. — По моим сведениям, средствами ПВО Югославии 27 марта сбит американский самолет-"невидимка" «F-117». Летчик захвачен в плен вместе с отрядом спецназа, направленным на его поиск.
Кроме того, как мне сообщили, югославы сбили два вертолета, направленных в поддержку спецназа. Почему эти данные никак не освещаются в ваших пресс-релизах?
Полковник надел очки и внимательно, долго смотрел на Тарханова, словно желал уничтожить взглядом.
— Это очевидные выдумки югославской пропаганды, и вы просто потакаете коммунистам, повторяя подобную чушь. Да, действительно, наш самолет потерпел аварию, а вовсе не был сбит ракетами. Летчик катапультировался и был благополучно вывезен спецназом на базу. И никакие вертолеты им на помощь не вылетали и сбиты, естественно, не были.
— Как вы прокомментируете передачу белградского телевидения по поводу уничтожения вашими самолетами лагеря албанских беженцев в горах? В той передаче снят, кстати, пилот одного из ваших сбитых вертолетов, которые не вылетали и сбиты, по вашим словам, не были? — задали вопрос из задних рядов.
— Это пропагандистские штучки режима Милошевича. В этой передаче использован очевидный монтаж, — полковник начал злиться.
— Копии видеопленки распространены среди журналистов, — продолжил тот же голос. — Мы специально исследовали эту пленку на предмет фальсификации. Там нет признаков монтажа. И нам удалось выяснить, что пилот правильно назвал часть, которая базируется здесь, в Македонии. Более того, военнослужащие этой части подтверждают гибель двух вертолетов над территорией Косова.
— У меня нет такой информации. — Уличенный в откровенной лжи, полковник сильно покраснел. — Я дополнительно запрошу командование.
— Вчера, господин полковник, — задал свой вопрос и Серж Ригана, — я спрашивал вас о применении американцами психотронного оружия. Вы ответили отрицательно. Сегодня у меня появились дополнительные сведения о том, что такое применение имело место.
— Это ложь, — теперь полковник не краснел, а бледнел. И было очень заметно, что разговор на такую тему ему очень неприятен. — Если вам интересно, я могу рассмотреть ваши «дополнительные сведения» и ответить на любые вопросы. Но не думаю, что этот вопрос вообще стоит обсуждать в широкой аудитории. Вы можете предоставить мне свои материалы в личной беседе?
— Нет. Пока это нецелесообразно, — сказал Ригана. — Но я надеюсь, что и по этому вопросу вы запросите свое командование. Вдруг да они что-то знают.
* * *
Вечер наступил теплый. Мохнатые звезды казались чрезвычайно яркими. И не верилось в такой вечер, что где-то рядом идут бомбардировки.
Ригана в Македонии ездил на своей машине, и после пресс-конференции людей в нее набилось чуть не больше, чем могло бы поместиться в автобусе.
Никто не понял, как автомобиль смог увезти всех их на окраину города к бару.
В баре стоял привычный полумрак, висел слоями сигаретный дым, негромко, не мешая говорить, играла спокойная греческая музыка — здесь всегда звучали только мелодии в ритме сиртаки. Тарханов сразу направился к столику в углу, где уже давно дожидался его Иван, не всегда посещающий пресс-конференции.
— Сегодня на нас будут работать представители стран НАТО, — сообщил Артем.
— Коим образом?
— Сейчас узнаешь.
С длинной бутылкой греческого сладкого коньяка подошел Ригана.
— Это мой друг, — сказал ему Артем. — Журналист с Украины. Иван Иващенко.
— Почти из России?
— Нет. Украина — это теперь дальше от России, чем Югославия, — протянув руку, сказал Иван.
— Он интересуется той же темой. Готовит книгу.
И мы вместе добываем материалы.
— Коньяк всегда главнее любого материала, — глубокомысленно изрек француз. — На первом месте, естественно, женщины. Но только красивые. На втором — коньяк вкупе с приятными собеседниками.
Ну, может быть, где-то рядом женщины не такие привлекательные. А потом уже — третье место — работа. Поэтому для начала, поскольку красивых женщин рядом не наблюдается, предлагаю выпить.
И он, любуясь своим действом, разлил содержимое бутылки по рюмкам. Но выпить им не дали.
— Послушай, это твоя машина стояла у входа? — по-английски, но с явным американским выговором спросил у Ригана, продвинувшись к их столику, черноволосый улыбчивый детина. И осмотрел заодно всю компанию, словно оценивая.
— Почему стояла? — не понял француз.
— Иди посмотри, что с ней стало...
Серж вскочил, забыв про коньяк, и заспешил, расталкивая посетителей, к выходу. Детина неторопливо, вразвалочку пошел за ним. На пресс-конференции этого парня не было, и он не мог знать, кому принадлежит машина. Артем переглянулся с Иваном.
— Сдается мне, что этот парень носит сержантские погоны. А?
— Возможно. Или инструктор по рукопашному бою. Походочка у него уверенная. Явно — не рядовой.
— Вперед.
Они тоже двинулись к выходу, стараясь не показать торопливость, но детина встретил их в тамбуре перед дверьми.
— А вам, парни, там делать совершенно нечего, — и выставил вперед мощную ручищу с повернутой в сторону мнимых журналистов ладонью. Эта фраза и жест сразу все поставили на свои места.
Детина смотрел на них, как уверенный в своей силе военный смотрит на жалких бумагомарателей.
Резкой реакции он, конечно же, не ожидал и поплатился за это тут же, получив мощный удар ногой в печень. Иван как-никак приехал на войну и очень тосковал без войны. И потому всю свою тоску вложил в этот удар. Ясно было, что оправится детина не скоро.
Они выскочили на плохо освещенную улицу в тот самый момент, когда еще двое таких же крепких ребят, что и первый, пытались втолкнуть Ригана в микроавтобус без номеров. Журналист сопротивлялся, но силы были явно неравны — Серж доставал каждому из них только до плеча.
Как правило, все разборки начинаются с разговоров, и этот момент дает противнику время на подготовку. Иван ударил не разговаривая — подъемом ноги в затылок. И свалил первого наповал, как мясник валит скотину обухом топора. Артем захватил руку второго на болевой прием и воткнул его носом в раскрытый кузов. И тут же Иван добавил согнувшемуся парню ребром ладони под основание черепа.
