Смерть уравнивает всех - Пендлтон Дон

Да, в Ривер Сити скоро могло стать по-настоящему жарко, и это понимали все. Жирный Вторник, веселый праздник... То еще веселье!

Неожиданно на лужайке, направляясь к группе, появился Ричард Зено, советник Ваннадуччи.

— Марко! — выкрикнул он, не сбавляя шага. — Только что сообщили из города. Говорят, Мак Болан свирепствует во Французском квартале. Он уже напал на квартиры Тоби Невера, Джо дель Монико и джаз-клуб Марта Джексона. Рассказывают, творится нечто невообразимое!

Итак, послание Палача прозвучало во второй раз. Пришел «мальчик», и никакие подкупы, никакие посулы не могли произвести на него впечатление. И это было страшнее всего.

Глава 5

Буквальный перевод латинского слова «масленица» означает прощание с мясом. По римским католическим традициям масленица длится один день, но не случайно он имеет такое замечательное название — Жирный Вторник. В этот день можно вытворять практически все. Но уже назавтра буйство кончается: наступает Пепельная Среда, первый день великого поста.

В Новом Орлеане, отмечая такой праздник, люди как бы приобщались к римскому язычеству и разгульным оргиям тех времен.

Хотя официальные празднества проводились очень помпезно и даже величаво с парадами и костюмированными балами, коронованием королей и королев, растягиваясь в общей сложности на две недели, высшей своей точки праздник достигал именно в день Жирного Вторника, и главные события перемещались во Французский квартал, который, пока длился карнавал, именовался не иначе, как «самая большая в мире психушка». И впрямь, людям слабонервным и с плохим сердцем в празднестве лучше не участвовать. За исключением машин специального назначения, автотранспорт на улицы квартала не допускался. Полицейские похожи на крошечные и изолированные островки чисто символической безопасности среди людского моря, заполняющего улицы, а иногда и полицейские покидают свои посты и присоединяются к веселящимся горожанам.

В подобных условиях невозможно поддерживать должный порядок, что и констатировал с тоской лейтенант Джек Петро. Он сидел со своими людьми в здании мэрии и слушал донесения о последних событиях, почти необъяснимо переплетающихся между собой. Только что закончилось коронование Короля, и практически одновременно Мак Болан, проникнув во Французский квартал, сейчас самое уязвимое место во всем городе, нанес несколько устрашающих ударов. Было отчего всполошиться городским властям! Да и не только им...

— Почему именно сейчас? — безостановочно спрашивал мэр. — Почему он делает это прямо сейчас? В такое время?

Вопрос был чисто риторический. Ну, в самом деле, когда парню вроде Мака Болана лучше всего было бы напасть на Новый Орлеан? С этой точки зрения лучшего времени не придумать. В городе, где было около миллиона приезжих и куда каждый час прибывали тысячи новых, бесцельно слонявшихся по улицам, мешавших работе городского транспорта, певших и танцевавших, напивавшихся в самых неподходящих местах, и потом заполнявших больницы и тюрьмы, полиция не могла гарантировать никакой безопасности гостям. И уж тем более всякие гарантии исчезали, если в городе должен был появиться такой парень, как Мак Болан.

Да, теперь уже очевидно: кровь будет литься рекой вместе с виски и вином, пистолетные выстрелы зазвучат в унисон с криками веселья, а множество тепленьких трупов наглядно продемонстрирует всем, что такое настоящее «прощание с мясом».

Немного прощания!

Немного Жирного Вторника!

Петро мрачно обдумывал ситуацию. Да, тот еще подарочек ему преподнесла судьба. Едва пробило восемь утра, а парень уже успел хорошенько поработать: разворотил бронированный грузовик и улизнул, прихватив с собой почти четыреста тысяч долларов, к тому же в ходе операции угробил четырнадцать человек и очень серьезно ранил еще одного, после чего невозмутимо направился во Французский квартал и разнес дворец Карлотти на Ройял-стрит. Известно и количество убитых: пятеро. Сам Карлотти исчез. По донесениям, парень добрался пешком до Бурбон-стрит и поднял на уши три самых беспокойных притона в городе. Трупов, правда, на сей раз не оказалось, зато начался страшный переполох и был нанесен большой ущерб собственности. Ходили слухи, будто Джо дель Монико, ночной клуб которого драл с клиентов огромные деньги, подвергся нападению и безуспешно пытался выбраться из страны на самолете. В свою очередь частный клуб Тоби Невера в нижней части Бурбон-стрит, объединявший под одной крышей бар и публичный дом, непонятным образом лишился хозяина и всех работников, так что с самого утра на дверях висела странная табличка: «Закрыто на Жирный Вторник». И это на улице, где никогда ничего не закрывалось! А тем более в день масленицы. Джазовое заведение Марти Джексона, долгое время подозреваемого в продаже порошка уличным торговцам, закрылось подобным же образом; надежные информаторы сообщили, что владелец, известный под кличкой «Кислый Маллой», отправился в местную больницу — «для обследования и на отдых», а весь запас его кошмарного зелья в предверии Жирного Вторника был сожжен.

Да, деловой парень, ничего не скажешь.

Петро трагически вздохнул, и тут к его креслу торопливо подошел клерк и зашептал на ухо:

— Лейтенант, вам срочный звонок. Мужской голос с северным акцентом. Не назвал себя, но уверяет, будто дело очень срочное и у него нет времени ждать.

Детектив с удовольствием использовал этот предлог и, пригибаясь, выскользнул из комнаты, где шло утреннее совещание. Выбравшись в приемную, он закурил и взял трубку указанной линии:

— Говорит Петро.

Приятный мужской голос поинтересовался:

— Вы тот самый Петро, который не так давно выступал свидетелем на слушаниях в Конгрессе?

— Прошу прощения, — ответил лейтенант, — но с кем я говорю? И почему такая срочность?

— Вам звонит Болан.

— Кто?

— Мак Болан.

Петро выхватил изо рта сигарету, отшвырнул ее и жестом велел клерку подключить коммутатор. Схватив трубку, Петро раздраженно рявкнул:

— Ладно, хватит действовать мне на нервы! У меня нет времени на все эти дурацкие шутки!

— Хочешь, верь, хочешь, не верь, Петро, но ты должен быть готовым. Насколько я знаю, ваш полицейский участок имеет связи с Комиссией по преступлениям Нового Орлеана. Они еще делают что-то?

— Конечно. Тут до меня долетели кое-какие слухи о Кислом Маллое. Если ты тот, за кого себя выдаешь, тогда ты должен знать все...

— Сегодня утром я напал на бронированную машину, перевозившую партию товара для Маллоя. Товар прибыл прошлой ночью в Галфпорт на корабле Билла Мершанта. Груз измельченный, пятьдесят килограммов. Я доставил его по назначению и привязал к штырю из магния. Маллой слегка разволновался и решил чуток передохнуть.

— Что случилось с Томми Карлотти?

— Он уехал на ферму. — В трубке раздался сухой смешок. — С неподъемной ногой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Спроси у него. Он сейчас вместе с Марко и теми, кто уцелел из его кадрового состава. Стратегическая встреча.

— А Скутер Фавия?

— Чересчур старался. Пришлось добить его. Доволен?

Клерк жестом дал знать Петро, что местонахождения звонящего определить невозможно. Петро вздохнул:

— Может быть. А что ты хочешь от меня?

— Информацию.

— Пошел к черту!

— Ладно. Но скоро я начну хозяйничать в твоем городе. Ты мог бы спасти кое-что. Хочешь, совершим маленький обмен?

— Что ты предлагаешь? Что буду иметь я? — спросил лейтенант.

— Некоторую разведывательную информацию, которую Комиссия по преступлениям пыталась раскопать в течение последних нескольких лет. Накладные, бухгалтерские книги, записи — все, что касается источников доходов Ваннадуччи в нашем законопослушном обществе.

— Где ты это раздобыл?

Вновь последовал сухой смешок:

— Допустим, получил по наследству.

— Сколько времени ты здесь находишься, Болан?

— Достаточно долго. У меня теперь есть все адреса. Я намеревался провести хорошую уборку. Если вдруг споткнусь по дороге... думаю, тебе пригодится эта информация.