Г.Р.О.М. - Киров Никита

Ружьё ещё покупал дед в стародавние времена, когда обычную двустволку можно было купить в деревенской лавке вообще без всяких документов, с тех пор оно так и было в семье. У дяди Юры разрешения не было, охотничий билет он получать не собирался, и ружьё хранилось, по сути, нелегально. Просто доставал его пару раз в год, менял масло и прятал обратно.

Догадываюсь, для чего его мог взять Ярик. Наверняка сделал себе или кому-то из своих подельников обрез, отпилив приклад и ствол. Такое часто используют в разборках, эксперты-криминалисты на самом деле с трудом могут определить, с какого дробовика произведён выстрел, потому что ствол гладкий, и вместо пуль – дробь.

Да и гильза не остаётся на месте преступления, если только стрелок по дурости сам её не вытащит и не выбросит. И ладно, если материал пыжа какой-то особенный, что-то ещё можно догнать, но обычно, если оружие взято не по горячим следам, то ничего и не докажешь.

Так что бандиты обрезы уважают. А у меня была пара мыслей насчёт этого ружья, ну да ладно, вопросы будем решать по мере поступления.

Из ванной послышался шум бегущей воды. Я разложил покупки на столе, собрался быстренько приготовить ужин. И снова глянул газетку и начал читать заметку о грабеже. Хм… а как-то это можно использовать, детали быстро всплывали в памяти. Неужели это из той давней серии?..

– Бабёху одну вот убили недавно, – проговорил дядя Юра, когда вышел из ванны и увидел, что я читаю. – На соседней улице, вон там, где школа, как раз напротив. Молотком захлестнул, по затылку. Зверьё какое-то. Год назад, помню, студентку тоже забили на Острове. Тоже молотком. Тёти Гали дочку, помнишь её?

– И не насиловали, – медленно проговорил я. – Только забрали всё ценное.

– Угу. Грабитель, но будто это как-то проще, всё равно убивает, – он заглянул в холодильник, потом, когда я подал ему пиво, обрадовался. – Во, вот это разговор! А ты Ярика не видел? А то чё не разговариваете, вы же братья с ним родные. Вот помру я – вы одни останетесь, больше никого из родичей у вас близких нет.

– Сегодня виделись. В воскресенье к себе на дачу приглашал.

– Вот за это хвалю. Езжай, и привет ему передавай!

Дядя Юра сделал могучий глоток из бутылки, убрал недопитое в холодильник и начал чистить картошку ножиком с отломанным, но заточенным заново кончиком.

А я снова глянул в газету. Что-то вспоминалась, из давно забытых дел. Ладно, на этой странице тоже было кое-что интересное, ещё один знакомый. Вернее, не совсем знакомый.

Писали про старшеклассника, погибшего от передоза наркотой. Вроде бы таких случаев много, но отца его, пока что ещё полковника местного УФСБ, я знал по первой жизни. Хороший мужик, но дотошный, доводилось поработать вместе пару раз.

Поздновато я здесь оказался, а то помог бы ему со старшим сыном. Хотя у него младший сын потом вляпается в историю лет через десять, и случится трагедия.

Так… всё крутилось, нужная мне информация уже рядом. План рождался, но пока не формировался. Но это всё может быть связано с тем, чем я хотел заняться.

Я приоткрыл форточку, чтобы хоть немного проветрить, а то на тесной кухне уже дышать нечем. А снаружи, там, где как раз стоял танк на постаменте, я увидел серый Мерседес. Так, я же сегодня эту тачку видел.

– Дядя Юра, у тебя бинокль на месте? – спросил я.

– Ага, в шкафу, – он показал на комнату. – А чего такое?

– Надо глянуть кое-что.

Я отправился туда, открыл верхнюю полку стенки, где ещё лежали необходимые для дома инструменты, и взял оттуда потёртый чехол со старым армейским биноклем. С ним в руках вышел на балкон, он как раз выходил на ту же сторону.

Так, номер знакомый, блатной – 90-00, на этой машине сегодня уехала Юлька из общаги. Девушка как раз находилась в аллее неподалёку, сидела на скамейке под деревом. Вид у неё крайне грустный. Ещё где-то нет её джинсовки, она сидит, обхватив себя руками. Замёрзла, как раз подул холодный ветер.

Так, у неё в медухе учится младший брат, она могла приехать к нему. Или сейчас что-то другое?

А напротив Юльки нервно расхаживал взад-вперёд какой-то мордоворот в пиджаке, с кем-то разговаривая по мобиле. Иногда он бросал на девушку тяжёлый взгляд.

Что-то недоброе намечается. Надо сходить, узнать, чтобы потом не терзаться, думая, что же случилось с ней. Чую, что связано. Будь я следаком, впился бы в это зубами.

Мордоворот отключил телефон, задвинул антенну и подошёл к Юле. Та начала что-то говорить, но мужик грубо взял её за руку и потащил в машину. Та начала сопротивляться и закричала очень громко, так, что я хорошо это услышал. Она звала на помощь, но прохожие только торопливо шли дальше, даже не оборачиваясь.

Смотреть больше нельзя. Я бросился к выходу, по пути захватив молоток из прихожки. На всякий случай, мало ли что там будет.

Не просто так Юля тогда пропала, совсем непросто так. Что-то плохое тогда свершилось. Надо выяснить и вмешаться, пока ещё не поздно.

Глава 4

Хорошо, что я пошёл к дяде в гости, а то бы и не увидел, что там происходило. С лестницы я сбежал быстро. Уже у выхода мелькнула мысль, что хорошо, что молод, а то в полтинник уже бы выкашлял лёгкие от такой скорости.

Бабушки, сидящие у подъезда, с недоумением уставились на меня, одна из дворовых собак, которые гуляли там без всяких поводков и намордников, побежала за мной, но вскоре остановилась, гавкнул пару раз вслед.

Успел в последний момент. Юлька – упрямая, и если она что-то не хочет, её хрен заставишь. По школе помню, как учителя от неё бесились. Вот и здоровый мужик в костюме всё никак не мог её затащить в машину. Он был больше и сильнее, но она извивалась как змея, постоянно за что-то хваталась, мешала ему.

И всё же, она уже была почти в салоне Мерседеса. Осталось только закрыть дверь. И никто, разумеется, не пришёл на помощь… кроме меня.

– Стоять! – рявкнул я со всей силы, хотя дыхалка уже почти кончилась. Молоток пока убрал за спину.

– А ты ещё кто такой? – здоровяк со стрижкой ёжиком непонимающе уставился на меня.

Нихрена он здоровый, выше меня на полголовы почти. Качок, но явно химию кушает, чтобы мышцы были побольше. Вид у него не особо умный, впрочем, это не показатель. Посмотрим – увидим, тупой ли это исполнитель чужой воли, или просто прикидывается тупым.

Но он растерялся, когда я его окрикнул, а Юлька вырвалась, бросилась в сторону и встала рядом со мной, вцепившись в плечо, но не убежала.

Мы втроём тяжело дышали, я после пробежки, а эти двое – после борьбы. Я коротко оглядел девушку. Предплечье, за которое он её тащил, покраснело, на лице испарина, но ни на нём, ни на плечах нет следов ударов. Не бил он её, просто упрямо тащил. А то бы я ему вмазал, если бы он распустил руки.

– Куда ты её потащил? – я сделал шаг вперёд, всё ещё пряча молоток за спиной.

– Куда сказали, туда и повёз, – грубо ответил бычара. – А чё она пыркается? Ей же хуже.

Внимание на улице я привлёк, да и говорил я громко. Но не факт, что кто-то вызовет помощь. Часто бывает, что люди, ставшие свидетелями чего-то, опасаются звать на помощь милицию, даже сделать звонок. Боятся некоторые, но тут ещё может быть другая черта: многие думают, что пусть лучше позвонит кто-то другой, ведь обязательно же кто-то должен позвонить. Ирония в том, что так могут подумать все свидетели, и в итоге никто не вызовет помощь, не говоря уже о том, чтобы вмешаться самому.

Но многие уже наученные горьким опытом, своим или чужим, что вмешиваться в такие дела опасно, могут и ударить, а то и пальнуть. Но чем больше я тяну время, тем больше вероятность, что кто-то из жителей окрестных домов всё-таки позвонит в милицию.

И хоть что-то мне это даст, я-то отбрехаюсь, найду что сказать прибывшим ппсникам, а вот бык отхватит люлей.

– В сауну он меня вёз! – тем временем пожаловалась Юля, всё так же крепко вцепившись мне в плечо. Я даже чувствовал её ноготки через рукав куртки. – Говорил, увезёт меня домой, я с ним поговорить хотела, он обещал, что папу в больницу положат.