Двойники идут на дело - Жукова Мария Вадимовна

«Уж ни о Комиссарове ли речь? – опять пронеслась мысль у меня в голове. – И не заключила ли неизвестная мне пока Аня с ним какое-то соглашение? Но ведь Артем сразу понял, что я – не она… А для этого нужно очень хорошо знать человека – если уже столько людей нас с нею спутали. Но его люди говорили… Нет, их всех сам черт не разберет!» – решила я.

– Нашим несостоявшимся партнерам было все равно, что заснято, – продолжала Инесса. – В общем-то, ничего особенного не произошло. Ну, пялились на голую танцующую девку в фонтане, ну, занимались втроем любовью с нею. Сейчас этим никого не удивишь и карьеру в их кругах не испортишь. Важен сам факт. Их снимали тайно, не получив согласия. В результате эти партнеры для нас потеряны.

Оказалось, что это только один из Аниных подвигов. Как я поняла из рассказа Инессы, такую стерву, как Анечка, нужно еще поискать. Чего она только не вытворяла…

– Но если в то время, когда я буду ее изображать, вдруг появится она сама… – начала я.

– Не волнуйтесь, Лера, – перебила меня Инесса. – Мы ее запрем.

У меня возник естественный вопрос: почему ее не запирали до сих пор? Мне ответили, что Аня также может стать душой компании. Если она вдруг исчезнет, возникнут ненужные вопросы. Забеспокоятся ее бывшие любовники – а таких немало, некоторые любовные связи она поддерживает годами, ее хватает на всех. Аня должна появляться – на вечеринках, устраиваемых отцом, на презентациях, еще кое-где… Раньше никто не подозревал о моем существовании, теперь же Анну можно спокойно изолировать.

Я молчала. Что они собираются сделать с этой неизвестной мне Аней? Пусть стервой, пусть первостатейной сучкой, но тем не менее? Я не могла стать соучастницей убийства (а этот вариант исключать было нельзя) и заявила об этом прямо.

– Ваши нравственные принципы похвальны, Лера, – заявила Инесса. – Но вы зря волнуетесь. Мы отправим Аню в клинику. Она психически неуравновешенна. Я – медсестра по образованию и работала в психиатрической лечебнице. Аня нездорова. И ей можно помочь. Пока можно. Пока еще она не совершила какое-нибудь преступление. Пока не вляпалась в историю, из которой ее не сможет вытянуть даже отец.

Василий Иванович опять молча кивнул.

– Уже есть договоренность с врачами. Через полгода она станет абсолютно нормальным человеком. Может, потребуется лишь месяца три-четыре. Мы не хотим, чтобы кто-то знал, где будет находиться Аня. Я понимаю, что вы можете не поверить нам на слово. Если вы захотите, мы отвезем вас в клинику, когда Аня будет уже там. В любом случае вам, наверное, следует посмотреть на нее в жизни. У нас имеются видеозаписи, чтобы вы изучили, как ходит Аня, как вообще двигается… Возможно, вам нужно будет поговорить с ней, но только после того, как на нее наденут смирительную рубашку. Это я образно. Мы поместим ее в частную, очень дорогую клинику, которая совсем не напоминает больницу. Уверяю вас, все это делается в ее интересах.

Василий Иванович опять затараторил, объясняя, что Аня – его любимая дочь и только она может родить ему наследника. Именно поэтому он решил привести ее в норму – а после того, как девушка немного остепенится, Чапай найдет ей хорошего мужа и получит желанного внука. Я не спрашивала, что мешает его сыновьям осчастливить отца.

– Подумайте, что вы хотели бы получить в благодарность от нас, Лера, – сказала мне в конце беседы Инесса. – Квартиру? Все-таки джип? Какую-то крупную сумму в валюте? Оплату каждого – как бы это выразиться? – задания отдельно? Чтобы в каждом конкретном случае оговаривалась сумма в зависимости от… вида работы?

Я выбрала последний вариант. Отказ был исключен. Мне совсем непрозрачно намекнули на то, что если не захочу помочь им добровольно – меня заставят. У меня есть сын. Рисковать ребенком я не могла. Он у меня один и, скорее всего, так и останется единственным.

– Все будет хорошо, Лера, – в первый раз за время нашей беседы улыбнулась Инесса. – У вас получится. И мы с вами сработаемся. Не бойтесь: мы вас не обидим. Мы щедро вознаграждаем тех, кто нам верен. («А что вы делаете с теми, кто неверен?» – вертелось у меня на языке, но я предпочла смолчать.) Придется, конечно, немного порепетировать… Вы не совсем такая, как Аня. Вернее, совсем не такая. Вы – ангел по сравнению с этим чертенком.

Инесса приготовила мне пачку фотографий, несколько видеокассет, очень удивилась, узнав, что у меня нет видеомагнитофона и только черно-белый телевизор, оставшийся от бабушки с дедушкой, который я все равно не смотрю. Меня снабдили всей необходимой техникой и с обещанием позвонить отправили домой на том же «Ниссане-Патрол», на котором привезли сюда. Только сопровождающих на этот раз было двое.

Костику с собой вручили мешок с конфетами и фруктами. Ему вообще очень понравилось находиться в заложниках. Я же пока не могла определиться в своем отношении к этому вопросу.

Правда, когда я поинтересовалась мнением ребенка о хозяевах имения, им была выдана довольно нелицеприятная характеристика:

– Инесса – противная тетка, а Чапай – дурак, – сказал сын.

Эти двое понравились Костику еще меньше, чем Артем Комиссаров.

ГЛАВА 4

Следующие два дня я напряженно работала с поступившими заказами, стараясь уложиться в срок. Костик днем гулял с оставшимися в городе друзьями, вечерами мы ездили купаться.

В четверг уже с утра термометр показывал плюс двадцать пять. В Питере это подобно сорока градусам по Цельсию где-нибудь в сухом климате. Я поняла, что в такую жару просто не смогу высидеть дома, тем более, дыша краской и лаком. Лучше съездим на карьер, там я подремлю, а ночью поработаю.

На карьере мы пробыли целый день, встретили знакомых, Костик купался раз двадцать, я от него не очень отставала. По пути домой мы заехали в магазин, купили продуктов, поставили «Тойоту» на стоянку и отправились к нашей «хрущобе». Поскольку покупок было немного, я решила не заезжать домой перед тем, как припарковывать машину на ночь – подниматься лишний раз на пятый этаж не хотелось. Донесем уж как-нибудь две небольшие сумки.

Наконец добравшись до нашей квартиры (уже казалось, что мы сегодня вообще не купались, так хотелось снова в воду), я вытащила ключ, вставила его в замок и попыталась повернуть.

Поворачивать его не потребовалось. Замок открыли до меня…

Пока я соображала, что делать дальше, дверь моей квартиры распахнулась.

Мне показалось, что я смотрюсь в зеркало.

Костик ойкнул.

– Привет! – сказала Анька. – А я уже вас заждалась. Проходите.

Таким образом нас пригласили в нашу собственную квартиру. Я не могла очухаться. Войдя в коридорчик, огляделась по сторонам. Потом зашла в одну комнату, во вторую. Все было на месте. Прибавилась лишь довольно вместительная сумка, валявшаяся на моем диване.

Анька тем временем закрыла и заперла входную дверь и вошла вслед за мной. Мы снова уставились друг на друга.

Вообще-то сходство было поразительным, и если видеть нас по отдельности, то легко можно было принять одну за другую. Но если поставить рядом, отличия все-таки заметны, в особенности женскому глазу.

Я оказалась немного светлее, загар у Аньки был более темным – она явно имела больше возможностей и времени, чем я, чтобы валяться на солнышке. Анька была чуть пополнее, я, наверное, на сантиметр пониже. Но все это можно было заметить, лишь когда мы находились в непосредственной близости друг от друга…

Первым молчание нарушил Костик, привычно заявив, что хочет пить.

– Пошли на кухню, – позвала я Аньку. – Как раз солнце оттуда ушло.

На кухне нас ждала огромная гроздь бананов, в холодильнике стояла бутылка сухого. Я поблагодарила незваную гостью, после чего поставила разогреваться суп. Анька по-хозяйски выставила тарелки, положила ложки, порезала хлеб, открыла вино.

– Ну, давай за знакомство, что ли! – подняла она тост. Костик чокался своей любимой колой.

Я не знала, что думать и чего ждать от своей копии. Меня предупреждали, что Аня – подарочек еще тот… Причем предупреждали совершенно разные люди – и хозяева, и их слуги. Сейчас она казалась существом вполне мирным, дружелюбно настроенным. Но зачем ее сюда принесло? Чисто женское любопытство? Или преследует какие-то свои корыстные интересы? Я вот, например, не понеслась ее разыскивать неизвестно где. Но вообще-то у меня других дел по горло. Аньке же, возможно, заняться нечем. Почему же не удовлетворить свое любопытство?