Последний бой (СИ) - Ляликов Алексей Владимирович

— Но, если это памятник, как вы говорите, возле него должно быть многолюдно. Не слишком ли рискованно там что-то прятать?

— На этом острове в принципе не может быть многолюдно. Когда я там был, никого не встретил. А сами объекты почти не видны даже из ближайших домов. Так что,… впрочем, выводы делать вам.

Стоунз вздохнула и, на некоторое время, смолкла. Потом, с большим сомнением в голосе, произнесла:

— Возможно, вы правы. Конечно, в таком случае имеет смысл осмотреть весь остров, а не только верхнюю часть. В жилых кварталах тоже может оказаться что-то интересное… Но пока действуйте по первоначальному плану.

— Хорошо, тогда возвращаемся к отчёту. Снимки с седьмого по десятый — маленький пустырь в лесу, недалеко от жилого квартала. Примечателен своей правильной формой — почти квадрат. И тем, что там не растёт ничего, кроме одного кустарника с листиками необычной расцветки. Они будто усыпаны мелкой белой пылью. Но это их собственный цвет. Либо они выделяют какое-то вещество в почву, которое не переносят другие растения, но тогда не ясно, почему сами кустики не могут выбраться за границы квадрата. Либо нечто ядовитое было в почве поляны изначально, и только это растение смогло с ядом справиться. В этом случае, её происхождение, скорее всего, искусственное.

— Ну… Вряд ли отец мог соорудить такое…

— Понятно, что нет. Поляне не меньше пяти лет. По словам местных ребятишек. К тому же, как они говорят, имеется и вторая, круглая. Там растения с желтым оттенком листьев. И находится она где-то у пещер.

— Есть ещё и пещеры?!

— Мы их пока не видели. Поищем завтра. Пока я хочу сказать, что поляны — удобное место, чтобы что-то закопать. Много лет они не меняют своего внешнего вида, значит тамошняя флора весьма живуча. Можно закопать достаточно большой предмет между корней, а через пару месяцев не заметишь и следов. Зато, потом легко будет найти. Тому, кто знает, где искать. Больше таких мест я не нашёл.

— Ясно. Буду думать.

— Ладно. Движемся дальше. Следующие десять снимков — это разные места неподалёку от дома, преимущественно по пути к ближнему берегу, которые хоть как-то выделяются. Кое-как я расставил их по карте, но всё это очень условно. Что-либо прятать прямо там смысла нет, но их можно использовать как ориентиры, точки отсчёта. Ну, знаете: «Десять шагов на север от старого дуба», или нечто подобное. По мне, так это маловероятно, но опять же, вам виднее.

— Опять же, буду думать. Вероятность тут зависит от вида объекта.

— Думайте, думайте… Снимки с двадцать второго по,… — гонять курсор тачпадом было неудобно, особенно, когда во второй руке телефон. Что ж Сильвия не догадалась взять мышку? — …сорок первый показывают следы чьей-то деятельности. Деятельности непонятной и малообъяснимой. Вот на тридцатом, например, нитка, видите? Она вытянута строго по меридиану. Какой в этом смысл, я не знаю, потому что, если бы её натянули в нескольких шагах в стороне, но тоже с севера на юг, выглядела бы она точно также. Однако же, на её пересечении с другой линией, совсем уж ничем не примечательной, находится… то, что показано на снимках с тридцать четвёртого по тридцать седьмой. Это двенадцать ямок по кругу, с центром в точке пересечения. Бессмысленное сооружение. Тот, кто капал, старался внутрь круга землю не кидать. И даже не наступать. Какое-то культовое действо, ей богу.

— Да уж, и в самом круге, как я вижу, ничего интересного.

— Вот именно. И бумажные стикеры, расклеенные по стволам, безо всякой системы и логики — из той же серии. Да и яма, следы которой на последних снимках, пожалуй, тоже.

— Это яма?

— Была. Сперва вырыли, потом закопали. Зачем? Неясно. Завтра я попробую аккуратно раскопать. Надеюсь, что там не могила.

— Это на повороте земляного вала?

— Да. Только, скорее не вала, а ступеньки на местности. Резкий подъём поверхности Земли на четыре-пять футов. Кое-где даже выше. А дальше опять более-менее ровный участок.

— А она длинная, эта ступенька?

— От того места, где я на неё набрёл, до поворота не меньше ста шагов. На сколько она тянется в другую сторону и после поворота, сказать не возьмусь, Лес довольно густой, не просматривается. Завтра обязательно выясним.

— И что это такое, по-вашему.

— Ступенька почти идеально прямая, что практически однозначно указывает на искусственное происхождение. Но она во многих местах размыта. При наших осадках на это нужно очень много лет. И деревья, что растут прямо из неё, весьма старые. Есть даже полусгнившие останки стволов, которым явно больше века. Всё это я вам переслал в виде фотографий в отчёте. Кто такое мог сделать, не знаю… Ради шутки, предположу, что это основание пирамиды.

— Египтяне, что ли?

— Ну, это вы хватили. Я намекал на майя.

— Да, я тоже шучу. Но вы, пожалуйста, изучите насыпь поподробнее. Она — самое интересное. А что же, всё-таки, значат эти бумажки на стволах, ямки по кругу, нитки по меридиану?

— Кто-то путал следы. Для него, может быть, пара стикеров что-то и значила, но всё остальное он, а вернее они, делали для отвода глаз. Возможно, это ваш Каспер, как мы говорим «бросает камни по кустам». То есть, создаёт ложные артефакты, чтобы сбить с толку преследователей. В смысле, вас. И нас.

— Считаете, он там искал завещание?

— Ну да, и там тоже. Ничего не нашёл и решил напустить туману для других искателей. Пока мне это кажется наиболее вероятным и правдоподобным объяснением.

— Что же… Пожалуй, соглашусь. Я бы, на его месте, сделала бы что-то похожее.

— А ваши-то дела как идут?

— Каспер весь день провёл в хранилище музея Хемингуэя. Ушёл под самое закрытие, словно знал, что я за ним слежу. Но мне удалось выяснить, чем он интересовался. Рыбалкой. А именно, куда писатель плавал рыбачить, когда жил на Ки-Мэрайя. Конечно, мне не известно, что он выяснил, а завтра хранилище не работает, но я что-нибудь придумаю. Если только Каспер не рванёт с утра к вам. Но тогда, я сразу позвоню.

— В таком случае, до завтра?

— Да. Спасибо за всё, Ник. И Сильвии мои благодарности передайте, пожалуйста.

— Она слышит. У нас громкая связь включена.

— Сильвия, спасибо большое. До завтра!

— Всего хорошего, Диана.

Ник отключил связь и посмотрел на напарницу.

— Ну что, хозяйка, накрывай на стол. Теперь можно и заслуженных яств вкусить.

Сильвия вздохнула и, молча, побрела на кухню.

— Да не переживай ты так! — Ник поспешил за ней. — Я уже придумал, как скомпенсировать своё переедание. Ты, ведь, наверняка взяла с собой спортивный костюм? — Сильвия воззрилась на напарника с неповторимым сочетанием удивления и возмущения на лице.

— Вот ещё! Я не позволю тебе надевать мои вещи. Они же после этого в мешки превратятся.

— И не надо. Это для тебя. Завтра утром мы сбросим набранные калории. Хочешь, даже можем их перед этим в Джоули перевести.

— Это как же, интересно? — с подозрением в голосе поинтересовалась напарница.

— Как проснёмся, сразу пробежимся вниз, до пляжей, поплаваем пол часика, а потом обратно. И режим тренировок не нарушим, и накопленные сегодня жиры сожжём.

— Так это мы на обратном пути опять все пропотеем, бежать-то в горку.

— А ты как хотела? Тренировка только тогда имеет смысл, когда человек вспотевает. Организм перегревается, и начинает расщеплять жиры, чтобы получить воду для пота. А без этого он будет только углеводы и белки использовать. Это и проще, и эффективнее. Когда домой прибежим, помоемся в душе. Мне он сегодня понравился. Согласна?

— Ну, допустим, физиолог ты доморощенный. Я побегу в костюме. А ты?

— А я — прямо так. Может, даже рубашку не буду надевать. Чтобы потом меньше стирки было.

— Угу. И чтобы здешних девиц подразнить. На ноги эти шлёпанцы нацепишь?

— Больше-то нечего. Хотя, можно и босиком.

— Босиком хорошо по песку бегать. А здесь, небось, полно стёкол и гвоздей в траве.

— Мы же по асфальту побежим. Так как?