Принц на белом костыле - Раевская Фаина

Нет, но Клавка-то какова! Словно предвидела.

А может, после удара по голове у нее открылись какие-нибудь чакры, и она теперь вроде Мессинга? Ладно, сейчас не об этом. Любопытно, как долго он здесь лежит? Сейчас зима, холодно, мог и неделю в машине кататься. А Степка, когда давал нам ключи от машины, знал о пассажире? И не причастен ли сам Степан к появлению этого трупа? Опять все в Степку упирается — сначала этот, потом Витька с Клавкой…

Прямо-таки злой гений! Но, насколько я успела узнать Степана, он человек далеко не глупый и вот так подставлять себя едва ли стал бы. Черт возьми, хотела бы я знать, что все это значит!

Может…

— Эй, Афоня, — вывела меня из раздумий Клюквина. — Ты заснула, что ли?

— Спать — это теперь по твоей части, а я думала. Клав, чего с трупом делать?

— Ты, Афонь, багажничек-то прикрой. Время, конечно, позднее, но ведь всегда найдется кто-нибудь, кто бессонницей страдает или кому в туалет приспичило.

Я торопливо захлопнула багажник.

— Думаю, — продолжала спокойно рассуждать сестра, — до утра он здесь полежит, а утром…

— Утром нас жена Виктора ждет, — напомнила я.

— ..встанем пораньше и отвезем его куда-нибудь.

Клавка не переставала меня удивлять. Рассуждала она на редкость хладнокровно, спокойно и, наверное, правильно. Смущало только одно: завтра утром придется опять возить труп в багажнике. А с моим отношением к правилам дорожного движения первый же гаишник примет нас в свои нежные объятия. Однако делать было нечего, пришлось взять Клавкин план за основу.

В кромешной темноте — отчего-то лампочки на площадках, за исключением пятого этажа, не горели — мы с Клавдией дотопали до квартиры. Долго ковырялись с замком: в темноте, оказывается, очень сложно попасть с первого раза ключом в замочную скважину.

— Дом, милый дом, — простонала я, переступая порог квартиры. — У меня такое ощущение, будто мы вернулись из длительной командировки.

— Да уж, долгий был денек и на редкость утомительный, — согласилась Клавка, нащупывая рукой выключатель.

Вспыхнул свет, и тут же наступила минута скорбного молчания. Проще говоря, и я, и Клавдия застыли в немом изумлении. И поверьте, было от чего! В нашей квартире, в нашем уютном семейном гнездышке царил вселенский хаос, нет, последний день Помпеи и Хиросима с Нагасаки сразу. Такого разгрома я не видела даже по телевизору в самых крутых боевиках. Больше всего меня удивила дорожка из манной крупы, ведущая из кухни через коридор в комнаты.

Манки в доме, видно, было немного, потому что где-то на середине коридора злоумышленник заменил крупу сахарным песком. На зеркале, до разгрома висевшем на стене, а теперь стоявшем на полу, красовалась корявая надпись, исполненная моей любимой помадой: «Сучки, верните что взяли. Будет хуже. Срок — три дня».

Я залюбовалась на эту надпись и отстранение подумала, что в следующий раз, пожалуй, куплю помаду на тон светлее. Первой очнулась Клавдия.

— Афанасия, ты уверена, что это наша квартира? — обводя взглядом разруху, спросила она. — Мне незнакомо это помещение…

Жалко Клавку — столько потрясений за один день! Себя мне тоже было жалко, а еще больше было жалко квартиру и помаду. Хотелось заплакать, но сил на это уже не было. Я села на пол, скрестив ноги по-турецки, опустила голову и негромко, но зато с большим чувством заскулила. Клюква после секундного замешательства присоединилась ко мне. Получился неплохой дуэт. Со стороны картинка выглядела, наверное, как сценка из жизни сумасшедших. А что делать? Нужно же было дать выход отрицательным эмоциям.

Через пять минут эмоции вышли, а к нам вернулась счастливая возможность соображать более или менее трезво.

— Клав, чего мы взяли, что должны вернуть в три дня, иначе будет хуже? Ты не помнишь?

— Мы ничего такого не брали. Пистолет? Да кто сейчас из-за пистолета будет устраивать конец света в отдельно взятой квартире! Сейчас любое оружие можно купить даже на птичьем рынке. Тем более у нас все равно его уже нет.

— Это ты им объяснишь через три дня.

— Думаешь, придут? — испуганно заморгала сестра.

— Можешь не сомневаться.

Повисла пауза, во время которой я терзалась вопросом — уже пора звонить Брусникину или еще рано? О чем думала Клавдия, стало ясно, когда она задала интересный вопрос:

— Слышь, Афонь, а может, им нужен наш труп? Ой, что я говорю-то! Не наш, естественно, а тот, который в машине. Мы ж не знаем, откуда он, чей… Вдруг он кому-то очень нужен…

Я задумалась. Как такое может быть? Сначала избавились от покойничка, а теперь обратно требуют? А нам-то что делать? Еще три дня возить его в багажнике? Ну уж нет! Как говорил один киношный герой: «На это я пойтить не могу!»

Клюквина с надеждой на меня взирала, ожидая решения. На свою раненую голову она, видимо, уже не надеялась. Пришлось брать ответственность на себя.

— Так, — я поднялась с пола. — Сейчас идем спать. Если, конечно, найдем, куда приткнуться. Утром — все по твоему плану: едем куда подальше и избавляемся от трупа. Если им нужен труп, мы сможем указать место, где его искать.

А после — поедем к Оксанке. Очень хочется с ней поговорить, вопросов накопилось великое множество. Может, она сможет прояснить хоть что-нибудь в этой истории.

Клавка молча согласилась.

Спать улеглись на кухне, на полу, перетащив из нашей с Димкой спальни матрац, подушки и одеяла. По непонятной прихоти наших незваных гостей кухня меньше всего подверглась разрушениям. Если не считать рассыпанных по полу различных круп. Но с этим мы быстро справились при помощи веника. Клюквина долго возмущалась наглостью посетителей: из холодильника пропали колбаса, сыр и целый пакет молока. Жареные котлеты, оставленные на плите в сковородке, тоже исчезли.

— Что за… — ругалась сестра непечатными словами. — Я все понимаю: пришли, поискали чего-то, не нашли. Осерчали, это тоже понятно.

Ну, покрушили кое-чего, но зачем же продукты уничтожать?! Изголодались, что ли?

Объяснить логику побывавших у нас в гостях неизвестных хулиганов было невозможно.

Твердо я была уверена только в одном: по крайней мере три дня мы можем спать спокойно.

Дальнейшее представлялось туманно и не слишком обнадеживало. Думать ни о чем не хотелось,. да и не моглось. Поэтому я закопалась в одеяло и мгновенно уснула.

Сон был недолгим, каким-то мятым. Я беспрестанно ворочалась, то проваливаясь в дрему, то выныривая обратно. Клавдия спала беспокойно: металась во сне, постанывала, а иногда принималась что-то горячо и хлопотливо бормотать, совсем как унитаз ночью. Какой уж тут полноценный сон. Стараясь не потревожить Клюкву, я осторожно встала. Конечно, неплохо было бы кофейку выпить с каким-нибудь бутербродиком, да бандиты все сожрали, а что не сожрали — то унесли или испортили. Следовало срочно хоть чем-нибудь себя тонизировать. Раз кофе отпадает, остается что? Фу-у, какой алкоголь ранним утром? Хотя, признаюсь, «соточку» хорошего коньячку я бы тяпнула. Но тяпать было нечего — початую бутылку «Мартеля» бандиты прихватили с собой. Оставалось последнее средство, способное привести меня в чувство, — это горячая ванна с душистой пеной и всевозможными ароматическими маслами и кремами.

В воде мне значительно полегчало, а волшебные запахи настраивали на философский лад.

Почему так бывает? Вот течет жизнь спокойно, течет себе, течет… В конце концов это надоедает. Начинаешь мечтать о каком-нибудь событии, которое прервет это спокойное течение. Тут я улыбнулась, вспомнив, как мой одноклассник, тот самый Леха Козлов, шарахнувший меня по голове портфелем с «Идиотом», решил внести разнообразие в тихую школьную жизнь.

Начитавшись книг о подвигах героев-ниндзя, он задался вопросом: а почему бы и нет? И решил повторить какой-нибудь их подвиг. В частности, взобраться по отвесной стене. Голова у Лехи — чисто ЭВМ. В этой голове быстро рождались гениальные идеи, потом они так же быстро воплощались. Так что проблем с восхождением на стену не возникло. Стиль альпиниста Леха отверг сразу — слишком легко и неинтересно. Он пошел другим путем. Уперев у папы-сантехника четыре вантуза, Козлов отправился на дело. Для штурма была выбрана торцевая стена здания школы. Окна кабинета директора как раз располагались на первом этаже этой стены.