Королевство треснувших зеркал - Луганцева Татьяна Игоревна

– Значит, вам в свое время помогли родители.

– У меня вообще не было родителей, я воспитывался в детдоме, – ответил Валентин.

– Дай ему сказать! – сверкнула синими глазами Алиса в сторону своего навязавшегося провожатого.

– Теща все время пилила меня, что я не обеспечиваю семью, и внушала моей жене, что я никчемный муж. Лиза изменилась, охладела ко мне, и я принял решение – подрабатывать после института в одном ресторанчике топлесом…

– Кем? – присвистнул Валентин. – По-моему, у вас нет той части тела, чтобы подрабатывать топлесом.

– То есть холстом, или холтером… нет, этим… ну, человеком, который рассаживает посетителей за столики и координирует работу официантов, – лоб мужчины взмок от усилий, речь его была сбивчивой и возбужденной.

– Хостес, – кивнул головой Валентин.

– Совершенно верно! Так вот, Лизе я не говорил об этом, так как хотел сделать ей сюрприз, приготовить ко дню рождения дорогой подарок, чтобы утереть нос теще. Ведь эта старая карга, прости меня господи, внушила моей Лизочке, что я завел себе любовницу, что я злостно изменяю ей, пропадая вечерами…

– Какой кошмар! – притворно ахнул Валентин, округляя и без того большие глаза, а Алиса кинула на него недовольный взгляд.

– Лиза получила стресс, ведь мы сильно любили друг друга, и по настоянию своей мамы пришла в этот центр, чтобы избавиться от серьезного чувства к мужу, – наконец-таки договорил мужчина.

– Странная история, – вздохнула Алиса, – но зачем вы это все рассказываете мне? Встречайтесь со своей женой, предъявляйте ей доказательства, что вы работали не на любовном фронте, а на благосостояние семьи.

– Так в том-то и дело, что я не могу ее увидеть.

– Как это?

– Мою жену успели зомбировать в этом чертовом центре, настроили против меня, уже привили ей вирус мужененавистничества. Я бы и вам, Алиса, не советовал поступать туда. Вам на всю жизнь отобьют желание общаться с мужчинами!

Валентин впервые внимательно прислушался к речи вечного студента.

– А мужчин, которые образумились, осознали свои проступки, изменились, да и вообще мужчин, которые не имеют никакого отношения к издевательствам над женщиной, не пускают на территорию центра. Якобы при виде мужчин женщин охватывает ужас и негодование, и их психическое состояние резко ухудшается. Я неделю здесь бьюсь о забор и о непонимание и холодность заведующей Лолиты Игоревны. А в последние дни она даже не принимает меня! И все из-за того, что я пять минут поговорил с любимой женой. Ох, Алиса! Я не хочу, чтобы вы туда пошли и пропали, а с другой стороны, вы – моя последняя надежда. Я хотел бы, чтобы вы отыскали там мою Лизу и передали ей, что я жду ее каждую ночь, чтобы поговорить.

– Где? – деловито уточнила Алиса.

– Сзади реабилитационного центра в парке в торце забора отошли две доски, и образовался лаз. Там я и буду ее ждать, мы сможем спокойно поговорить, и Лизе не влетит за нарушение режима. Я здесь, как собака, всю изгородь облазил, все ходы и выходы знаю, – с надеждой в глазах посмотрел на Алису Родион, облизывая пересохшие губы. – Я обращался за помощью к двум женщинам, которые шли тоже с вещами в этот центр, но они неадекватно отреагировали на меня. Одна упала в обморок, когда я появился из-за куста, она, оказывается, была жертвой изнасилования. Другая женщина, извините, обложила меня самыми последними словами и подняла скандал, что ее обманули, обещав, что она не встретит в округе и в этом чертовом центре ни одно обезьяноподобное существо, то есть мужчину!

– Мне кажется, надо изменить наши планы, – подал голос Валентин, внимательно выслушавший Родиона.

– Какие планы и почему они наши? – невинным голосом спросила Алиса.

– Я думаю, тебе не следует обращаться в это сомнительное заведение ради какой-то мифической помощи, я вполне могу сам тебе помочь, – пояснил он, туша окурок и подходя к ним поближе.

– Ну уж нет, я своих планов на полдороге не меняю, – заупрямилась она, – тем более меня там ждут. Я людей не подвожу вообще по жизни.

– Я тоже не подводил до последнего времени, – встрял Валентин, – у нас с тобой, оказывается, одинаковые жизненные позиции, значит, ты должна понять, почему я просто горю желанием тебе помочь.

– Оставим эту тему, я бы никогда не оказалась в твоем положении, – Алиса была непреклонна, – заботьтесь о своей жене.

– Мне не нравится это заведение, – упорствовал он, пропустив ее реплику о жене мимо ушей.

– А уж как мне оно не нравится! – воскликнул Родион и тут же заискивающе добавил: – Ну, так вы передадите мою просьбу Лизе?

– Как она выглядит?

– Лиза Петрова. Худенькая, как вы, немного пониже ростом, с длинными темными волосами, которые она обычно собирает в хвост или в пучок на затылке. Еще она носит очки в темно-коричневой оправе.

– Хорошо, если встречу, передам вашу просьбу, – вздохнула Алиса и пошла дальше, тем самым давая понять Родиону, что разговор закончен.

– Спасибо! – с жаром крикнул он ей вслед и трусцой побежал прочь.

Валентин с Алисой пошли к воротам реабилитационного центра.

– Я думаю, что Родион преувеличивает, – неуверенно сказала Алиса, – я же здесь была. Там при входе сидит один пожилой охранник, обстановка спокойная, и я не думаю, что мужчин не пускают внутрь.

– Ты телефон мой знаешь? – вдруг спросил Валентин и сунул в карман джинсов Алисы свою визитную карточку, тихо добавив при этом: – Тут не все так просто, почти на каждом дереве самые современные и миниатюрные камеры наблюдения. Я их сразу вычислил, у меня в торговом комплексе такие же стоят. Я не думаю, что всеми камерами управляет один старичок-охранник.

В душу Алисы закралось липкое подозрение. Они подошли к двери и позвонили. Дверь открылась сразу же, и дорогу им преградил здоровенный детина двухметрового роста, очень мало напоминающий старенького, немощного пенсионера. Алиса растерялась, Валентин сказал спокойным, ровным голосом:

– Эта девушка, Алиса Андронова, прибыла сюда для… лечения, – он споткнулся на последнем слове и продолжил: – А я ее сопровождающий и очень бы хотел поговорить с директором вашего центра лично, чтобы быть уверенным в нормальных условиях содержания моей знакомой.

Охранник смерил его свысока презрительным взглядом.

– Мужчинам вход запрещен.

– Я настаиваю, – грозно надвинулся на охранника Валентин.

В руке детины появилась электрическая дубинка и противно затрещала током, видимо, для острастки. Но Валентина Михайловича это не остановило. Он продолжал лезть на рожон, багровея.

– Что вы себе позволяете? Или это тюрьма строгого режима?

Алиса испугалась, что начнется драка, а она этого вовсе не хотела. Она всунулась между разгоряченными мужчинами и принялась разводить их друг от друга своей большой сумкой, делая Валентину знак глазами и показывая на выход.

– Перестаньте! Все хорошо! Валентин Михайлович, вы проводили меня, и на этом спасибо! Неужели вы не понимаете, что так вопрос не решите?!

Тут, словно в подтверждение ее слов, за спиной здоровенного детины выросли еще два молодца, не менее крупных. Возможно, их вид несколько остудил пыл Валентина, а возможно, и нежелание вступать в драку на глазах перепуганной и заметно сникшей Алисы. Он отступил и удалился, напоследок сказав Алисе:

– Ты знаешь, что делать, если что…

Алиса была уже менее уверена, знает она или нет, что надо делать. Ее доставили в кабинет директора в полном молчании. Лолита Игоревна встретила ее с распростертыми объятиями и с улыбкой на губах:

– А вот и вы, Алиса Александровна! Я вас жду, я очень люблю пунктуальных людей.

«Сейчас поставит мне пятерку за поведение», – мелькнула глупая мысль у Алисы, которая понимала, что теперь пути назад для нее нет, и почему-то очень хотелось вернуться в удобный салон машины к этому несносному типу с красивыми глазами и уехать с ним на край света, несмотря на то что он женат…