Крокодиловы слезы - Яковлева Елена Викторовна

С головой погрузившись в эти безрадостные размышления, я проблуждала по гастроному не меньше четверти часа, не сразу вспомнив, за чем я, собственно, пришла. Я ничего не видела, потому что перед моими глазами стояли пышнотелые блондинки и субтильные брюнетки из коллекции моего супермена, которого я считала лучшим мужчиной всех времен и народов! Вот приду сейчас и выскажу ему все, что я о нем думаю. Швырну в его смазливую рожу глянцевые карточки, сделанные частным сыщиком по Альбининому заказу.

К тому моменту, как я добралась до кассы, я распалилась до такой степени, что с великими трудностями отсчитала нужную сумму. С каким удовольствием я бы расцарапала физиономию этому блудливому мартовскому коту, если бы она, эта физиономия, не была бы помята и без моей помощи. Вспомнив о Тимуровых увечьях, я самую малость поостыла. Эх, придется мне повременить с праведным гневом, по крайней мере до тех пор, пока Тимур не поправится. Вся проблема в том, что я его люблю так же сильно, как ненавижу.

— Ладно уж, потерплю, самую малость потерплю, — цедила я сквозь зубы по дороге к дому, и редкие ночные прохожие шарахались от меня в стороны, принимая за городскую сумасшедшую. Не так уж сильно они ошибались.

Что меня насторожило, так это темные окна моей квартиры. Сначала я запаниковала, а потом рассудила, что Тимур всего лишь не хочет афишировать своего присутствия исключительно в целях конспирации. Чтобы найти ключ от квартиры, мне пришлось перетряхнуть сумку. Ужаснее всего, что фотографии Тимуровых одалисок при этом рассыпались по кафельному полу и мне пришлось долго собирать их в кромешной темноте, проклиная себя за неуклюжесть и вытирая пыль подолом юбки. Потом я возблагодарила бога за то, что подниматься мне нужно всего лишь на один этаж, в противном случае я бы, наверное, заснула в подъезде под лестницей, так я устала.

Наконец я открыла злополучную дверь, ввалилась в квартиру и нашарила на стене выключатель. Свет выхватил из темноты вешалку в прихожей, кресло и край свисающего с кровати одеяла.

— Тимур! — позвала я слабым голосом.

В ответ — ни звука.

Я сбросила туфли, идти босиком было приятно. Вошла в комнату и остолбенела:

Тимура в постели не было!

Это был шок. Какое-то время я молча гипнотизировала пустую кровать, потом плотно зажмурила глаза и открыла их вновь в надежде увидеть Тимура. Увы, моим чаяниям не суждено было сбыться. Я стала метаться по квартире, заглядывая во все уголки и щели, словно искала не высокого мужчину в расцвете лет, а иголку. Нигде! Не только Тимура, но даже малейшего напоминания о нем. Словно его и не было вовсе. Я потерла лоб: так что же, он мне приснился? А желтый конверт? Я подбежала к кровати и сунула руку под матрас: ничего!

Стоп, сказала я себе, успокойся и сосредоточься, но вместо этого галопом бросилась на кухню, чтобы заглянуть в мусорное ведро, в котором должны были лежать ошметки гипса, оставшиеся после утреннего визита Люси. Но и ведро оказалось девственно чистым. Мне стало страшно. Нет, не за себя, ибо я ни одной минуты не сомневалась в том, что с головой у меня все в порядке, а за Тимура. Где он, что с ним?

Я вернулась в комнату, легла на кровать, еще хранившую запах Тимура (вот оно доказательство!), и уставилась в потолок. Я прокручивала в голове варианты один страшнее другого. Номер один: Тимура арестовала милиция. Нет, это исключено. Стали бы милиционеры выносить мое мусорное ведро! И потом, меня бы тогда тоже замели за соучастие, или, как там у них, за укрывательство. Значит… Значит, милиция тут ни при чем.

Но если не милиция, то кто? А вдруг до него добрались те самые негодяи, что уже пытались его убить? Но как они могли узнать, что он жив? Как-то узнали, а теперь им и вовсе никто не воспрепятствует с ним расправиться, поскольку для всех, кроме меня, Тимур мертв. Кто помешает им убить его и замести все следы вплоть до ошметков гипса в мусорном ведре? Никто, кроме меня, потому что я знаю, что он жив, и им придется убить и меня тоже. Странно, что они до сих пор этого не сделали. Раз уж они проникли в мою квартиру, запросто могли бы устроить здесь засаду, я бы и пикнуть не успела. Отсюда вывод: либо эти преступники не блещут умственными способностями, либо они вернутся с минуты на минуту и доведут свое черное дело до конца, либо…

Либо вариант номер три. Здесь не было ни милиции, ни преступников, Тимур сам ушел. Со сломанной ногой? Но ведь как-то он пришкандыбал ко мне прошлой ночью, да и Люська не дала мне стопроцентной гарантии в том, что у него перелом. Может, ушиб или вывих. А чтобы подтвердить или опровергнуть предварительный диагноз, нужно сделать рентген.

Ну хорошо, допустим, Тимур в состоянии передвигаться без посторонней помощи. Ему надоело здесь валяться, и он ушел. Вот только куда? Сердце мое кольнуло: а если он все-таки решился на явку с повинной? Но почему он не оставил мне даже записки, почему? Будто не знал, что я буду волноваться! И вдруг меня словно током пронзило, я вспомнила слова Альбины:

«Будь он жив, наверняка вернулся бы ко мне».

Ну нет… А почему, собственно? Все-таки, несмотря ни на что, она его законная жена, к тому же их связывают двадцать лет совместной жизни. Но ведь прошлой ночью он пришел ко мне, схватилась я в который раз за тонкую соломинку. Это значит, что я ему небезразлична, что в трудный момент он вспомнил обо мне, ну как в песне поется: «Ты так захочешь теплоты, не полюбившейся когда-то…» Ага, выпал из своей разбитой машины и сразу же захотел моей теплоты.

Если только всему этому не найдется более прозаического объяснения. Как вам такое, например? Я живу на окраине, а следовательно, ко мне с загородного шоссе, ведущего к Тимуровой даче, добираться ближе. Это называется: а ларчик просто открывался… Ох, лучше об этом не думать! Я пододвинула к себе телефон, набрала номер Тимура, прижала трубку к уху и замерла. В ответ — только протяжные гудки. Нажав на рычаг пальцем, я повторила свою попытку — и снова безуспешно.

Я еще долго набирала номер домашнего телефона Тимура, исступленно вслушиваясь в гудки. Дошло до того, что мне за ними стали мерещиться странные звуки, похожие на смех. Как будто Тимур и Альбина хихикают над моей наивностью и доверчивостью. Испугавшись этой галлюцинации, я отшвырнула трубку и свернулась калачиком на полу, совсем как умирающий Урфин Джюс. Итак, мой супермен или ушел в милицию сдаваться, или попал в руки врагов, или вернулся к Альбине. Уж не знаю, что и предпочесть.

Глава 15.

В КОТОРОЙ Я ЗАВРАЛАСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО И, ОЧЕНЬ МОЖЕТ БЫТЬ, БЕСПОВОРОТНО

Вы пробовали когда-нибудь спать на полу? Нет? Тогда не советую вам этого делать и впредь. Мой пример тому печальное подтверждение. Ума не приложу, как я умудрилась заснуть на полу, зато, проснувшись, почувствовала себя говяжьей отбивной. Меня только и оставалось посолить, поперчить и сунуть в духовку. Я даже подняться сразу не смогла, встала на четвереньки и, увидев пустую постель, брошенную на пол сумку и вывалившиеся из нее фотографии, чуть не завыла от тоски. Затекшее тело ломило, а душа разрывалась от страха и отчаяния.

И все-таки я заставила себя сварить крепкого кофе без сахара, а затем его выпить. Не могу сказать, чтобы это сильно улучшило мое настроение, но мозги немного прояснило. Походив из угла в угол, я снова вцепилась в телефонный аппарат и даже набрала две первые цифры Тимурова номера, но потом передумала и вернула трубку на рычаг. Допустим, на этот раз мне ответят. Хорошо, если Тимур. А вдруг это будет Альбина? И что я ей скажу? Спрошу:

«Не у вас ли случаем ваш муж?» А если он не у нее и она по-прежнему пребывает в святой уверенности, что ее гуляка-муж лежит на Новониколаевском кладбище и ей не стоит больше переживать по поводу его многочисленных интрижек на стороне?

Взвесив все «за» и «против», я решила снова нагрянуть к Альбине без предупреждения. Она откроет дверь, и уже по ее первой реакции я догадаюсь, вернулся к ней Тимур или нет. Гм-гм, а что я стану делать, если он там? Вежливо извинюсь и ретируюсь? Ну нет, так легко он не отделается. Уж я не откажу себе в удовольствии залепить ему пару оплеух за все: за то, что врал про разбитую болезнями жену, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся вполне здоровой роскошной блондинкой, за обширную коллекцию любовниц (а я-то была уверена в своей исключительности!), а также за череду неприятных приключений, пережитых мною по его же милости. Да-да, я непременно надаю ему пощечин и посоветую самостоятельно выбираться из своих передряг. Пусть теперь рассчитывает на Альбину или на какую-нибудь из фотографических красоток, но только не на меня. Одним словом, баста!