Свистопляска - Хмелевская Иоанна

Поскольку было ещё не очень поздно, хотя уже начинало смеркаться, я решила открыто нанести визит хозяйке дома, моей давнишней знакомой, у которой я снимала комнату лет восемнадцать назад. Визит я нанесла в обществе майора, которому якобы требовалась комната. Вот я и спросила свою знакомую, не найдётся ли у неё свободной комнаты для моего знакомого, хорошего человека. Разумеется, комнаты не нашлось, о чем я прекрасно знала. А выйдя от хозяйки на общую лестницу, мы с майором незаметно юркнули в комнату Болека, который уже ждал нас. Вскоре к нам присоединился сержант. Этот не скрывался, явился открыто, действуя в рамках своих служебных обязанностей. Громко, может быть несколько излишне громко, он выпытывал местное население о скандале, который учинили здесь неизвестные прошлой ночью, и просил свидетелей записываться, а потом принялся обходить квартиры в доме.

Медведь оказался тем самым, уже некогда распоротым нами и искусно зашитым Болеком. Столь искусно, что следы операции нам пришлось выискивать с помощью лупы. На всякий случай медведя мы снова распороли и снова обнаружили в нем только невинную фабричную набивку в виде кубиков губки.

Затем мы обсудили детали операции «костяная нога». Подворачивался на редкость благоприятный для неё случай, ну точь-в-точь как у моего курьера на крылечке. Сами судите: сокровище Болек получил, сам был чист, есть свидетели, трения должны возникнуть между отправителем и получателем, пусть до посинения выясняют между собой проблему исчезновения ценного груза.

Почти вся ночь прошла для майора с сержантом в тяжких трудах…

Тем временем Болек на пляже совсем разошёлся. Не ограничился гимнастикой на песке, сбежал к воде, по дороге кувыркаясь и подпрыгивая, и забрался на какую-то железяку, торчавшую из воды у самого берега. Уж не знаю, что это такое было, возможно, деталь затонувшей у берега баржи. Сколько раз я пыталась посидеть на ней в час отлива, когда она целиком была окружена песком, да только у меня ничего не получалось, для сидения она не годилась.

Оказывается, Болек и не намеревался на ней сидеть. Влез на упомянутую конструкцию и принялся на ней подпрыгивать, продолжая размахивать руками, как последний кретин. И разумеется, свалился в воду, но тут же выскочил со страшным криком, на руках подтянувшись на песок.

Он ещё летел в воду, а я уже сорвалась с места, чтобы выполнить свою задачу. И успела краем глаза заметить, как воломинский мафиозо, уже намылившийся скрыться с пляжа, на ходу обернулся, услышав Болеков крик, и поспешил к нему.

Я была первой, ведь мне было ближе всех. Впрочем, нет, меня опередил майор. В плавках и тюрбане на голове он был настолько на себя не похож, что я его не сразу признала. Сверху скатились два рыбака и сержант, и вокруг Болека сразу образовалась толпа, к которой присоединился ничего не подозревавший пан Януш. Он просто из вежливости бросился за мной следом, но несчастье с посторонним человеком его взволновало чрезвычайно. Он загорелся искренним желанием помочь пострадавшему и чуть было не провалил так хорошо задуманную нами операцию.

— Пани Иоанна, на пляже я видел врача! Вы его тоже знаете! — крикнул он мне и, не дожидаясь ответа, громкими воплями принялся призывать упомянутого врача:

— Эй, пан Гжегож! Пан Гжегож, сюда, сюда, человек ногу сломал!

Врач, пусть даже и знакомый, нужен нам был как собаке пятая нога. Болеку не удалось позеленеть от боли, но он честно издавал громкие пронзительные крики при каждом прикосновении к нему, независимо от того, к чему прикасались. Кто-то из доброжелателей притащил большую широкую доску, сержант помчался звонить в «скорую». Болек, по-прежнему издавая крики, позволил все-таки уложить себя на доску и для разнообразия принялся душераздирающе стонать. Поскольку видимых травм на нем не было заметно, какая-то пани из толпы высказала соображение, что у парня наверняка лопнула печёнка. Внутренняя травма, самое страшное! Майор с рыбаками понёс пострадавшего вверх по склону, почему-то головой вниз, несчастный Болек вцепился в доску изо всех сил, как-то нетипично икая и подвывая с небольшими перерывами. За ним двинулась вся толпа. В процессии участвовал и воломинский мафиозо.

Почему-то никто не удивился, что «скорая» примчалась в таком невероятном темпе. «Скорая» как «скорая», санитары с носилками, Болека осторожно переложили на эти носилки, сержант сел к нему в машину, и «скорая», опять включив сирену, умчалась. А я принялась среди толпы распространять слух, что несчастный сломал ногу. Уж кому и знать, как не мне? Кто первым примчался к пострадавшему? Кто видел лучше всех пострадавшего? Кто слышал, что сказал врач из «скорой» о пострадавшем? Перелом, как пить дать, никаких сомнений! А поскольку я уже освоилась с курьером моей мечты, всевозможные убедительные детали просто сами просились на язык, и я не скупилась на них. До того убедительно врала, что сама готова была поверить в нашу выдумку.

Судя по выражению лица, блондинистый мафиозо в неё поверил…

Вечером у майора очень довольный собой Болек рассказывал нам:

— Я уже тому радовался, что мне не велели плыть до самой Швеции. Выслал медведя в нужном направлении, пошёл, как по нитке! Получаю сигнал — прибыл, порядок, могу возвращаться. Теперь этот медведь у шведов, так им и надо!

Ногу в гипсе Болек вытянул на середину комнаты, костыли заботливо поставил рядом. Всю дорогу забываю об этих проклятых костылях, пожаловался нам Болек, так и тянет наступать на эту гипсовую подпорку, вот и стараюсь держать костыли на виду, чтобы не забывать о них. Гипс ему со знанием дела наложил посвящённый в тайну полицейский врач и даже выдал чей-то рентгеновский снимок с изумительным переломом голени сразу под коленом. Он, Болек, прекрасно понимал, что, занимаясь гимнастикой на песке и прыгая на железяке у воды, делает из себя посмешище всего пляжа, но ведь никто бы не поверил, сломай он ногу прямо на песке пляжа. А железяку он приметил ещё утром, отправляясь в рейс.

— Они заявились ко мне уже в помещении «скорой помощи», — удовлетворённо сообщил Болек. — Оба, проверили и поверили. А потом на мою койку положили сделанную из одеял «куклу», спит вместо меня. Нет, никто не заметил, уверен.

— И впредь не должен заметить, — твёрдо заявила я, потому что версию с курьером не только успела продумать до конца, но и проконсультироваться с майором. — Ты по-прежнему находишься в больнице, не можешь двигаться, нога на вытяжке.

А Болек продолжал радоваться тому, как он гениально провернул операцию с переломом ноги. Вышло в точности, как мы и рассчитывали.

— Кажется, в перелом поверили, здорово я его изобразил, правда? И похоже, все их планы поломал.

— Так оно и есть. Но не очень радуйся, минет первый шок, и они попытаются проверить, не спрятал ли ты медведя в комнате или даже в больнице. А сумку они тебе успели передать?

— Нет, как забрали, так и не отдали. Собирались, наверное, меня сразу сегодня и прикончить. Но я их провёл!

— Пока можно ручаться только за то, что тебе удалось избавиться от запланированной на сегодня поездки с сумкой. И медведь отправлен и получен, значит, ты его не свистнул. Очень хотелось бы знать, что теперь будет.

— Всем хочется это знать, — буркнул сержант.

Мы с майором так представляли дальнейшее развитие событий: получатель немедленно вскроет медведя и обнаружит отсутствие товара. Что он сделает? Разумеется, огорчится и тут же свяжется с отправителем. Отправитель был готов к такой реакции и намерен был бросить подозрения на Болека. Что он станет делать теперь? И потом, когда об инциденте узнают остальные члены банды?

Рассуждая логично, эти люди должны проявить интерес к Болеку. Ну, допустим, не к Болеку, допустим, они его лично не знают, но к посреднику, который так неудачно сломал ногу. Должны проверить все обстоятельства, выдавить из свидетелей малейшие детали случившегося, обыскать его комнату, обыскать лодку. Найдут его одежду — рубашку, шорты, обувь, прыгал он босиком… Что ещё найдут? Наверное, книжечку прав на вождение парусной лодки или как там у них называются такие права? Вот и все. Здесь и одного карата не спрячешь, что уж говорить о килограмме! Хотя, возможно, килограмм я сама выдумала, возможно, предполагалось передать брильянтов поменьше, но ведь это сути не меняет, посредник просто не мог прикарманить сокровище!