Собственное мнение - Ритчи (Ричи) Джек

Литтлер снова улыбнулся.

— Каков точный размер вашего участка?

— Шестьдесят на сто пятьдесят футов. Вы хотя бы понимаете, что я потратил годы на то, чтобы создать в саду слой плодородной почвы? Ваши люди подняли весь дёрн, повсюду вылезает глина.

После двух часов, которые он провёл здесь, он всё ещё был уверен в успехе.

— Боюсь, у вас будут более серьёзные причины для беспокойства, чем плодородная почва, мистер Уоррен.

Через окно кухни я видел задний двор. Восемь или десять человек, служащих городского управления, под присмотром полиции серией траншей перекапывали мой двор. Литтлер наблюдал за ними.

— Мы очень основательны. Возьмём на анализ сажу из вашей трубы, тщательно проверим пепел в камине.

— У меня отопление на мазуте. — Я налил себе ещё кофе. — Я не убивал жену. В самом деле, не знаю, где она.

Литтлер взял ещё сахару.

— Тогда как же вы объясняете себе её отсутствие?

— Да никак не объясняю. Эмили просто упаковала ночью чемодан и ушла от меня. Вы заметили, что часть её вещей исчезла?

— Откуда я могу знать, что у неё было? — Литтлер взглянул на фотографию моей жены, которую я ему дал. — Не сочтите за бестактность, но почему вы на ней женились?

— По любви, конечно.

Это было совершенно неправдоподобно, и даже сержант этому не поверил.

— Ваша жена была застрахована на десять тысяч долларов, не так ли? И в вашу пользу?

— Да. — Страховка, конечно, имела значение, но не главное. Основная причина, по которой я избавился от Эмили, была весьма уважительной — я больше не мог её выносить.

Нельзя сказать, что, когда я женился на Эмили, я был охвачен пылкими чувствами. Это мне не свойственно. Думаю, что я вступил в брак главным образом под влиянием общественных представлений, что не следует слишком долго оставаться холостяком.

Мы с Эмили работали в Компании бумажной продукции Маршалла. Я — в качестве старшего бухгалтера, Эмили же была добросовестной машинисткой без каких-либо видов на замужество. Она была заурядной, тихой, скромной женщиной. Одеваться хорошо не умела; беседы её ограничивались обсуждениями погоды. Единственным её интеллектуальным занятием было беглое просматривание газет.

Короче говоря, она была идеальной женой для человека, в представлениях которого брак — это некое соглашение, а не романтический союз.

Но совершенно поразительно, как, заручившись законным браком, заурядная, тихая, покорная женщина смогла превратиться во властную и сварливую жену. Она могла быть хотя бы признательна мне.

— Какие у вас были отношения?

Плохие. Но я ответил иначе:

— У нас были разногласия. Но у кого их нет?

Сержант, однако, был хорошо информирован.

— По словам ваших соседей, вы с женой почти непрерывно ссорились.

Говоря о соседях, он, конечно же, имел в виду Фреда и Вильму Триберов. Поскольку у меня угловой участок, их дом — единственный, находящийся непосредственно рядом с ним. Я сомневаюсь, чтобы голос Эмили долетал через сад до Моррисонов. Но и это было возможно. По мере того как она прибавляла в весе, её голос крепчал.

— Триберы слышали, как вы с женой спорили практически каждый вечер.

— Они могли что-нибудь слышать только в перерывах между своими ссорами. И это ложь, что они слышали нас обоих. Я никогда не повышал голоса.

— Последний раз вашу жену видели в пятницу вечером, в шесть тридцать, когда она входила в дом.

Да, она как раз вернулась из супермаркета с консервированным обедом и мороженым. Это был почти единственный её вклад в искусство кулинарии. Я сам готовил себе завтрак, на ланч я ходил в кафетерий компании, а вечером либо самостоятельно готовил еду, либо ел что-нибудь из того, что требуется разогревать сорок минут при 350 градусах.

— Может, кто-то и видел её в последний раз, — возразил я. — Я же видел её вечером, когда мы были одни. А проснувшись утром, обнаружил, что она упаковала вещи и ушла.

Внизу отбойный молоток начал долбить бетонный пол. От него было столько шуму, что я был вынужден закрыть дверь чёрного хода, ведущую в подвал.

— Кто же всё-таки видел Эмили последним?

— Мистер и миссис Трибер.

Между Эмили и Вильмой, несомненно, было сходство. Обе они превратились в дородных женщин с мужским характером и карликовыми мозгами. Фред Трибер — тщедушный мужчина с водянистыми — то ли по природе, то ли поблёкшими за время супружества — глазами. Но он неплохо играл в шахматы и искренне восхищался присущей мне решительностью, которой ему не хватало.

— В тот вечер в полночь, — сказал сержант Литтлер, — Фред Трибер слышал неземной вопль из вашего дома.

— Неземной?

— Именно так он выразился.

— Фред Трибер лгун, — решительно заявил я. — Полагаю, его жена тоже это слышала?

— Нет. У неё крепкий сон. Но его это разбудило.

— Разбудил ли этот так называемый «неземной» вопль Моррисонов?

— Нет. Они спали, и к тому же они живут на значительном расстоянии от вашего дома. А Триберы всего лишь в пятнадцати футах. — Литтлер набил свою трубку. — Фред Трибер раздумывал, будить ли жену, но решил этого не делать. Она, кажется, с характером. Но заснуть он, однако, не мог. Позже, в два часа ночи, он услышал шум из вашего двора. Он подошёл к окну и там, при свете луны, увидел, как вы копали в саду. Наконец он собрался с духом, чтобы разбудить жену. Они оба видели вас.

— Жалкие шпионы. Так вот откуда вы всё это узнали?

— Да. Почему вы взяли такую громадную коробку?

— Единственная, которую я смог найти. Но по форме она даже близко не похожа на гроб.

— Миссис Трибер думала об этом всю субботу. И когда вы сообщили ей, что ваша жена «уехала и некоторое время её не будет», она, наконец, решила, что вы… э-э… привели тело вашей жены в более компактный вид и похоронили её.

Я налил себе ещё кофе.

— Ну хорошо, и что же вы нашли?

— Мёртвую кошку. — Сержант смутился.

Я кивнул.

— И, следовательно, я виновен в захоронении кошки.

Он улыбнулся.

— Но вы об этом умолчали, мистер Уоррен. Сначала вы отрицали, что вообще что-то захоронили.

— Я считал, что кошки не входят в вашу компетенцию.

— А когда мы обнаружили кошку, вы утверждали, что она умерла естественной смертью.

— Значит, тогда мне так показалось.

— Кошка принадлежала вашей жене, и кто-то раздробил ей череп. Это очевидно.

— У меня нет привычки изучать дохлых кошек.

Он курил свою трубку.

— По моей версии, после того как вы убили свою жену, вы разделались и с кошкой. Возможно, потому, что её присутствие напоминало вам о жене. Или потому, что кошка видела, как вы избавлялись от тела вашей жены, и могла бы вывести нас…

— Право же, сержант, перестаньте, — сказал я.

Он покраснел.

— Но ведь известно же, что животные раскапывают землю в тех местах, где похоронены их хозяева. Собакам, например, это свойственно. Почему бы этого не делать и кошкам?

Я и вправду призадумался над этим. А почему бы не кошкам? Литтлер некоторое время прислушивался к отбойному молотку.

— Когда мы получаем сообщение, что кто-то исчез, наша обычная процедура — это отправить сведения в Бюро по пропавшим. Потом мы выжидаем. Почти всегда через неделю-другую пропавший человек возвращается домой. Обычно после того, как у него кончаются деньги.

— Но, боже мой, почему же тогда вы не поступили так же и на этот раз? Я уверен, что через несколько дней Эмили вернётся домой. Насколько я знаю, она взяла с собой только около ста долларов, а она смертельно боится оказаться перед необходимостью самой себя содержать.

Он ухмыльнулся.

— Когда мы узнаём об исчезновении жены, о человеке, который слышит пронзительный крик, и о двух свидетелях мистического захоронения в саду при лунном свете, мы понимаем, что налицо все признаки преступления. Мы не можем позволить себе ждать.