Аз Бога Ведаю! - Алексеев Сергей Трофимович
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
– Теперь казни рабов.
И воевода старый, умеющий ценить лихих людей для ратных дел, тут воспротивился:
– Зачем казнить? Возьми в свою дружину. Пусть пользу принесут, зря пропадет товар.
– Раб, вкусивший крови, суть зверь – не воин. В час роковой ударит в спину, дабы жизнь спасти или свободу.
Свенальд насупил брови, прикрыл ими глаза: слова излишни были, мысль его жгла, как цепь каленая на вые, и только дым не шел.
И все-таки спросил:
– Ждешь, когда я ударю?
– Жду, – ответил князь. – Если добро заплатят...
– Нет такой платы! За веру я!..
Не досказав, ушел. С рабами он говорил на их языке, и они послушно сели на корабль, в трюмы. Свенальд спустил им пищу, воду, жен-рабынь и, судно отведя на середину, пробил прорехи в днище...
Мир и так был потрясен походом Святослава и его деянием последним, когда он взял Балканы и сел там княжить. Тут новая молва мир чуть не опрокинула, как лодку, вытянув на берег: князь Святослав, сей неуемный варвар, супротив всяких правил и законов бесчинство учинил – сотни купцов пограбил, множество предал смерти лютой, корабли пожег и весь живой товар на дно отправил. А беженцев, хазар гонимых и несчастных, частью порубил, частью порол кнутами, есть заставляя злато, и остальных, травя зверьми ручными, выгнал из пределов своих земель, отняв всю пищу и убогий скарб.
И мир потрясенный исполчился против. Из-за всех морей, от Хвалыни до Студеного, плыли суда, нагруженные войском, а по суше, от Дербента до варяжской стороны, шли рати, легионы, полчища. Мерный шаг, плеск весел на галерах, ржанье коней, свист ветра в снастях, крики верблюдов и скрип телег вздымались в небо, охватывая Русь кольцом с Полудня до Полунощи и обратно. Те, кто достиг уже земель славянских, на порубежье встали, прочих поджидая, дабы единой стаей насесть на жертву и расклевать ее; покуда ж делали набеги на городки окрестные, испытывая силу русских.
Со времен Траяна, с последней битвы Тьмы и Света не зрела Скуфь древняя, а ныне Русь подобного нашествия. Верно сказывала старая княгиня, попами и Лютом наущенная: князь светоносный не каганат поверг – разрушил устройство мира. Гад золотой, изрубленный в куски на устьях рек и берегах морей, был собран бережно, искусно срощен и отдан в рост. И вырос в змея многоглавого, о ком потомки будут слышать в сказаниях, балладах, сказках. Лишенный пищи монстр, оторванный от кровеносных жил небесных и земных Путей, исторгнутый с груди, на коей грелся и благоденствовал, теперь был слеп, голоден и зол, как червь брюшной под солнцем.
А Русь казалась одержимой, поскольку, невзирая на тучи черные по окоему, все продолжала чиститься от скверны занесенной и бродила, как пивной котел, пережигая сладость в хмель, а хмель – в похмелье. И было оно хмурым, невеселым, тошным; кривило рты, сводило от оскомы зубы, от лютой жажды трескалась гортань. Болезнь дурная – тяга к злату и рабство перед ним – едва лишь опахнула крылом блестящим, однако въелась глубоко, и вот была расплата. Тресветлая страна, коей отпущен был труд праведный и радость, холодный край и чистый жар души, народ, рожденный для воли и безмятежного покоя, угрюмы были, чтоб и на сей раз выстоять пред змеем. А на Руси, как издавна пристало, возможно жить, ратиться, умирать лишь токмо с яростью веселой.
И князь был мрачен, взгляд устремляя свой не к окоему, откуда надвигался вал войны грядущей, а в небеса, где почивали боги и светила лишь звезда Фарро. Род не простит, что посрамил Перуна, и дедушка Даждьбог вряд ли поможет бурей на морях, чтоб утопить галеры, смыть легионы ливнем, сбросить с горных троп, песком и пылью забить глаза тем, кто идет по суше.
У императора ромеев, Цимисхия, не заболит глазница, откуда вытек глаз, и его лошадь не сломает ногу, дабы недобрым знаком остановить поход.
Голубь не совьет гнезда в шеломе Сканды...
Тогда князь и решился. Призвав раджей из племени раманов к себе на двор, он указал на кучу золотых монет – плоды неправедных трудов, снесенные со всей Руси, – и так сказал:
– Возьмите столько, сколь каждый унесет. Се вам не плата за службу верную, ибо с вами ни мне, ни всем следующим князьям не расплатиться, да и сей металл презренный разве окупит труд вдохновенный ваш? Раманы вы, манящие, как солнце, и пусть же злато токмо на вас блестит. Мне жалко расставаться с вами!.. Да час настал, не буду более вас при дворе держать иль при себе в походах. Я отпускаю вас на все четыре стороны! Ступайте по Руси, по всем славянским племенам, танцуйте, пойте, веселите! Пусть с вами встанут в хоровод все те, кого монеты тянут на колена, кому звон их чудится музыкой. И пусть познают иные звуки и голоса. Верните прежний вольный дух народам Ара! Инно не одолеть врага...
Раджи набрали злата, и жены их изрядно нагрузились, и под прощальный гимн кибитки пестрые разъехались ко всем четырем вратам столицы и покатили кто куда уже под звон цимбал, гудков и бубнов.
– Ра-джа-джа, Ра-джа-джа, Ра-джа-джа!..
И вкупе с русью, с иными племенами словен их слушал супостат – лазутчики, проникшие во глубину земель под видом странников, гостей и мореходов. После чего депеши шли к царям, эмирам, ханам: «В Руси по городам и весям люди князя полков не собирают и не куют оружие, а пребывают в веселии беспечном. Оставив все дела, безмудрые словене в круг сходятся и, топая о землю каблуками, пляшут и поют, и прыгают высоко. А хороводит средь них доселе невиданное племя, кое одни зовут раджи, другие кличут суть раманы, иные ж вовсе говорят – цыгане. На вид они темны лицом, черноволосы, как люди стран Полуденных, но при сем голубоглазы, будто русь Полунощная. Одежды их пестры и золотом украшены обильно, речь уху не ясна, однако народы Ара язык их понимают и тако же поют неслыханные гимны. Мужи раманские владеют искусством воинским, коего нет нигде на свете. Они и ратятся, как пляшут, и не мечом, не пикой бьют врага, а засапожником одним, по воздуху летая, и сами неуязвимы суть. А жены их умеют читать судьбу по звездам, по тайным книгам, подобно волхвовицам, и ведают все, что на земле свершится. Где не появятся сии раманы, там русь и все словене будто от сна восстанут и наполнятся страстью необузданной. Сами идут к вождям и князьям своим, дабы служить на благо земли своей и мзды не требуют...»
И к Святославу шли со всех сторон, удельные князья оружьем и доспехом помощь слали, конями и припасом. Вернувшись в Киев без меча и в рваном рубище, князь скоро уж свел под свою десницу дружины десять тысяч. Однако к тому дню на порубежьях вражьей силы стояло в тридевять, и всякий полководец, пришедший драться с варваром, заманивал его к себе и тешил мысль сразиться первым и победить в кровавом пире. Набеги дерзкие в украинах земель, осады городков и крепостей тревожили и возбуждали князя, словно медведя в логове, а супостату того и надобно: пусть в ярости утратит Святослав все замыслы свои и хитрость, пусть ввяжется в сраженье, и тогда весь возмущенный мир, собравшись скопом, вонзит клыки и разорвет на части сей народ, несмысленно живущий, ибо презирает злато. Но варвар-князь терпел укусы, хоть и скрежетал зубами, и лишь однажды огрызнулся, когда орава степняков – союзников империи – ударила в подбрюшье, стремясь отрезать Птичий Путь. Будто из трав соткались, из воздуха и вод священные полки и страшной была месть: весь сброд степной числом до тысяч тридцати сметен был словно сор и погружен в пучину вод Хвалынских. До скончанья лета жирели чайки, расклевывая трупы, а лебеди летели без отдыха на реку Ганга, брезгуя на море опуститься. Вождь казаков, кочевникам известный как воевода Претич, взял Дербент, спалил его и погрозил в Полудень:
– Не замай!
После чего ушел на свои станы и снова растворился средь трав и вод.
И на какой-то срок унялся пыл царей, и долго не было охоты дразнить медведя. Он же, сидя на киевских горах, ждал помощи богов, ибо то, что замыслил, не свершить было одной лишь силой человечьей.
– Владыка Род! – взывал он к небесам. – Ну полно же сердиться. Ужель не зришь, как обступили Русь? Без вас бы одолел всех супостатов, но ты, Перун, мой меч спалил и сжег копье! Ты ослепил меня, и я не могу прочесть нечитанную книгу... Даждьбог! Я внук твой! Так дай же мне в последний раз пройти тропой Траяна! Отец мой, Род! Тобой лишенный, я не ступлю в Последний Путь. Я сам себя обрек на вечное скитанье... Но дай мне ратный Путь! Иль скажешь: то, что замыслил я, есть промыслы твои?! Но к чему тогда ты ношу трудную взвалил на плечи – силу воли? Молчишь?! О, боги! Мне с вами тяжко, но и не слышать вас мне пусто, одиноко. Владыка Род, я по тебе тоскую и теряю свет. Ужель се участь всех, кто хоть единожды тебя изведал?
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 131
Похожие книги на "Аз Бога Ведаю!", Алексеев Сергей Трофимович
Алексеев Сергей Трофимович читать все книги автора по порядку
Алексеев Сергей Трофимович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.