Перст указующий - Пирс Йен

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 181

– Благодарение Богу, благодарение Богу, славься Господь!

Слезы выступили у нее на глазах и покатились по щекам, но, взяв ее за руку, я вновь привлек ее внимание.

– Ей понадобится укрытие, пока мы не отыщем способ вывести ее из города. Дадите вы мне разрешение привести ее сюда? И если я спрячу ее в моей комнате наверху, вы не предадите ее?

Разумеется, матушка дала безусловное обещание молчать, и я знал, что ее слово тверже моего, и потому, поцеловав ее щеку, сказал, что вернусь после сумерек. С порога я видел, как она суетится по кухне, доставая овощи и кусок зимнего окорока, готовясь к праздничному пиру по случаю возвращения Сары.

Тот странный день тянулся долго, так как после первых часов бурной деятельности все мы – Лоуэр, Локк и я сам – нашли, что у нас в достатке времени и мало что можно поделать до наступления ночи. Лоуэр счел, что события сами решили за него, переезжать ему в Лондон или нет, ведь ему уже не восстановить свою репутацию в глазах горожан, столь велико было в городе негодование на приписываемые ему поступки. Теперь у него не было выхода иного, кроме как отважиться на долгий и нелегкий труд и начать устраиваться на новом месте. Расчлененный труп девушки, который он купил в Эйлсбери, был перенесен в крепость и сожжен на костре – расположение духа вернулось к Лоуэру настолько, что он пошутил: дескать, жертва была так проспиртована, что следует почесть за счастье, если не сгорит все здание, – и Кола дал мне денег, чтобы я позаботился о пристойных похоронах миссис Бланди.

Устройство похорон было делом простым, хоть и причинившим мне немалую боль. Теперь нашлось немало людей, кто готов был внести свою лепту, столь велико было среди горожан отвращение к постигшей девушку участи, что они были разы как-то загладить свою вину, возможно лучше обходясь с ее матерью, особенно если знали, что их доброта будет оплачена. Я заказал священнику церкви Святого Фомы совершить обряд и назначил время на вечер того же дня, священник же послал своих людей забрать и обмыть тело. Ни этого священника, ни эту церковь сама вдова Бланди не выбрала бы по доброй воле, но я не имел ясного представления о том, к кому мне следует обратиться. Но попроси я совершить обряд кого-либо иного, кроме рукоположенного пастора, это навлекло бы на нас несказанные трудности, поэтому я счел за лучшее избежать ненужных осложнений. Заупокойную службу назначили на восемь часов вечера, и, когда я покидал церковь, священник уже криком звал пономаря, приказывая ему выкопать могилу в том углу кладбища, что победнее и позаброшеннее, дабы по случайности не занять более ценный участок, отведенный для благородного сословия.

Тягостную задачу известить Сару о смерти ее матери я постарался изгнать из своих мыслей. Разумеется, это необходимо было сделать, но я возможно дольше оттягивал тяжкую минуту. Лоуэру о смерти вдовы Бланди рассказал Кола, и он сильно тому расстроился.

– Никак не возьму в толк, – говорил он. – Ей нездоровилось, и она была очень слаба, но, когда я ее видел, она вовсе не была на пороге смерти. Когда она умерла?

– Не знаю. О ее смерти мне рассказал мистер Кола. Он, как мне кажется, был с ней.

Лицо Лоуэра омрачилось.

– Опять этот итальянец, – пробормотал он. – Уверен, это он свел ее в могилу.

– Лоуэр! Какие страшные вещи вы говорите!

– Не стану утверждать, что он сделал это намеренно. Но его познания в теории много лучше его практических умений. – Он тяжело вздохнул, и вид у него стал еще более озабоченный. – Не по душе мне все это, Вуд, совсем не по душе. Мне следовало самому лечить старушку. Вы знаете, что Кола намеревался снова переливать ей кровь?

– Нет.

– А ведь это так. Разумеется, я не мог остановить его, ведь она была его пациенткой, но я отказался принимать в этом участие.

– Лечение было неправильным?

– Не обязательно. Но мы рассорились, и мне не хотелось, чтобы его имя связывали с моим. Я, верно, говорил вам, что Уоллис сказал мне, как в прошлом он крал идеи других людей.

– Многократно, – ответил он. – И что с того?

– И что с того? – переспросил Лоуэр, глубоко оскорбленный. – Что может быть хуже?

– Он мог бы быть коварным иезуитом, прибывшим сюда втайне, чтобы заново разжечь гражданскую усобицу и низвергнуть власть короля, – предложил я. – Такое могут счесть и худшим.

– Только не я.

И это замечание развеяло нараставшее весь день напряжение, и внезапно мы с Лоуэром разразились хохотом, пока слезы не потекли у нас из глаз, а мы все сжимали плечи друг друга, когда наши тела содрогались в самом странном веселии. Отсмеявшись, мы оказались на полу: Лоуэр лежал навзничь, еще дыша тяжело, а я сидел, опустив между колен голову, которая шла кругом, еще у меня болела от смеха челюсть. Тогда я любил Лоуэра как брата и знал, что, невзирая на все наши различия и грубоватую резкость его натуры, всегда буду любить его, ведь он был поистине хорошим человеком.

Отдышавшись, мы отерли слезы с глаз, Лоуэр первый заговорил о том, что нам делать с Сарой. Тут уже не было места смеху.

– Совершенно ясно, что ей нужно немедля покинуть Оксфорд, – сказал я. – Она не может вечно оставаться в моей комнате. И даже с остриженными волосами ее нетрудно узнать. Но куда она может поехать или что ей делать, я не берусь даже гадать.

– Сколько у вас наличных денег?

– Около четырех фунтов, – ответил я. – Большая часть которых полагается вам и Кола за лечение ее матери.

От этого он отмахнулся.

– Снова расходы на пациента. Не в первый и, должен сказать, верно, не в последний раз. Со своей стороны, я располагаю двумя фунтами, и через две недели мне полагается ежегодная рента от семьи. Из нее я могу выделить еще два.

– Если вы поднимете до четырех, я возвращу вам разницу, когда поступят мои поквартальные проценты.

Он кивнул.

– Выходит десять. Немного даже для девушки в ее положении. Впрочем…

– Да?

– Вам известно, что мой младший брат квакер?

Он произнес это вполне естественно, без явного стыда, хотя я знал, что это был предмет, какого в разговоре он касался лишь с крайней неохотой. И действительно, среди наших товарищей, знавших его коротко, было немало таких, кто даже не подозревал, что у Лоуэра имеется брат, так велик был его страх, что от этого пострадает его репутация. Я встречал однажды этого человека, и он не вызвал у меня неприязни. В точности как его лицо было слепком с лица Лоуэра, пусть и без выражения старшего брата, так и характером он походил на него, но без веселья и смеха последнего, ибо смех, как мне говорили, воспрещен среди квакеров как греховный.

Я кивнул.

– Он ведет дела с группой единоверцев, которые желают отправиться туда, где не будут подвергаться гонениям, на земли Массачусетса и далее. Я мог бы написать ему и просить, чтобы он устроил, чтобы Сару Бланди послали туда же. Уехать она может как служанка или чья-нибудь родственница, а когда прибудет на место, ей придется самой пробивать себе дорогу.

– Суровое наказание для той, кто не совершила ничего дурного.

– Мало кто из отплывающих в Новый Свет по собственному почину совершил бесчестный поступок. И все же они уезжают. Она будет в обществе порядочных людей, а по прибытии найдет себе там близких по духу больше, чем когда-либо здесь.

После всего, что случилось, сама мысль об ее отъезде, о том, что я никогда больше ее не увижу, занозой засела мне в сердце, и все мои доводы против этого плана имели под собой лишь одно себялюбие. Но Лоуэр был прав: останься она в Англии, рано или поздно ее обнаружат. Кто-нибудь – старый соратник ее отца, или заезжий торговец из Оксфорда, или школяр, или студент – увидит ее и узнает. Всякий день ее жизнь будет висеть на волоске, а вместе с ней и наши судьбы тоже. Мне не шло в голову, что говорит закон о том, что мы содеяли, но я знал: немного найдется судей, какие благосклонно взглянули бы на тех, кто позволил себе чинить препятствия их прерогативам. Сара была приговорена к смерти, но она жива. При всей его одаренности в диспуте Локку несладко придется, если ему выпадет объяснять такое.

Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 181