Последняя Мона Лиза - Сантлоуфер Джонатан

На своем лучшем итальянском я заказал для нас ужин, и, кажется, смог произвести на Александру впечатление. Но когда принесли заказ, она едва притронулась к своей порции, а я набросился на еду, потому что успел проголодаться. Александра еще раз спросила, как продвигаются мои исследования, и я снова ответил, что пока трудно сказать.

– В смысле, не хочешь говорить?

– Да я бы рассказал, просто у меня самого еще не все в голове уложилось.

Так оно и было. У меня не было никакой уверенности в том, какие тайны откроет мне загадочный дневник и имеют ли они какое-то значение.

Наш разговор прервался из-за шума за столиком в дальнем конце комнаты. Полумрак скрывал посетителя, отчетливо виднелось только лицо официанта, освещенное снизу свечой – зрелище было жутковатое. Говорил официант, и громко.

– Он говорит, что здесь не курят, – перевел я. – И еще что-то про сигару. Странно.

– Что странно?

– Что тот тип сидит в шляпе. В помещении. Ага, он ее потушил.

– Шляпу?

– Нет, сигару.

Красный огонек сигары исчез, а официант принялся убирать со стола. Кто-то тенью прошмыгнул мимо нашего столика, затем входная дверь открылась и захлопнулась, впустив с улицы порцию холодного воздуха.

Александра преувеличенно поежилась и склонилась над столом, словно греясь у пламени свечи. До меня донесся аромат ее духов, он был мне знаком.

– «Джой», да?

– Ого, – удивилась она. – Так вот что ты исследуешь – женские духи?

Я успел пожалеть о сказанном, потому что теперь нужно было как-то объясняться, а мне не хотелось говорить, что такими духами пользовалась одна моя бывшая. Женщина, которую я, как мне казалось, любил, а она ушла от меня, потому что хотела детей и семейной жизни. А я отпустил ее, потому что никоим образом не собирался отказываться от своей набиравшей скорость карьеры в искусстве ради какого-то буржуазного белого заборчика [34] и детишек. Хотя теперь, когда моя карьера явно близилась к апогею, и нужно было зарабатывать в поте лица профессорскую должность, сложно сказать, чья жизнь оказалась более буржуазной.

– Раньше я никогда не пользовалась духами, – продолжала Александра. – Это мне подружка подарила на день рождения, несколько недель назад.

– Поздравляю, – сказал я. – И который это был по счету день рождения?

– Двадцать девятый. А тебе сколько?

– Тридцать семь. Через два месяца будет тридцать восемь.

– Ты когда-нибудь был женат?

Когда я сказал, что нет, она нехорошо прищурилась:

– Надеюсь, ты не из этих, токсичных холостяков?

– Нет, – повторил я, вспомнив разом Кейти, Аманду и Терри: не первый раз я слышал это определение применительно к себе. – У меня были отношения. Просто я еще не встретил подходящую женщину.

Надеюсь, мне удалось произнести это не слишком оправдывающимся тоном. Она бросила на меня очередной оценивающий взгляд, но потом улыбнулась. Я протянул ей свой мобильник и попросил оставить телефонный номер. Александра не притронулась к телефону, а записала номер на салфетке и, держа в сторонке за уголки, потрясла ей, как матадор.

– Получишь, если скажешь, откуда ты знаешь название моих духов.

– Просто я эксперт, я прославился на весь мир своим носом. – Я повернулся к ней в профиль.

Посмеявшись, она предположила:

– Наверное, какая-нибудь подружка такими пользовалась, я угадала?

– Грешен, – сознался я и поскорее задал ей встречный вопрос: была ли она замужем. Она удивила меня, сказав, что да.

– Это очень, очень печальная история – мой первый брак. Он продлился всего год. Я уже у алтаря поняла, что ошиблась.

– Зачем же ты все-таки пошла на это?

– Это был… побег, – произнесла она театрально, словно в шутку, хотя за этим ощущалась большая доля правды. Она деланно рассмеялась, а затем спросила, как долго я собираюсь пробыть во Флоренции. Я ответил, что точно не знаю и что нахожусь в межсессионном режиме.

– Это значит, сколько ты сможешь прожить здесь, месяц?

– Возможно. Точно не знаю.

– Тебе нравится изображать загадочного мужчину, да?

– Разве? Да я – открытая книга!

– Набранная шрифтом Брайля!

– Александра, пощади…

– Зови меня Аликс, – предложила она.

– А, значит, я тебе нравлюсь.

– Скажем так, не вызываешь отвращения.

Когда принесли счет, я схватил его, опередив Александру, хотя мне такие расходы были несколько не по средствам. Она хотела оставить чаевые из своих, но я сказал, что с нее причитается только телефонный номер. Тогда она еще раз помахала салфеткой, я потянулся за ней, схватил Александру за руку, и мы замерли так, глядя друг на друга. Потом я потянулся, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась, оставив мне салфетку, а сама стала надевать куртку, словно куда-то торопилась. Я попросил прощения, а она помахала мне рукой. Не прошло и минуты, как она исчезла, оставив после себя аромат духов «Джой», словно облачко дымовой завесы.

Может быть, я сказал что-то лишнее? Выбор тут был богатый – неблагополучная семья, пьянство, женщины.

Глядя в окно кафе, я видел, как мимо промелькнул силуэт Александры, а за ней какая-то тень с тлеющим огоньком сигареты. А может быть, сигары.

30

Вернувшись к себе в номер, я попытался воспроизвести в памяти всю нашу встречу и все сказанное, пытаясь понять, что я сделал не так. Может, она обиделась на то, что я хотел ее поцеловать? Но она сама уже целовала меня. Обычно я сохранял спокойствие в отношениях с женщинами. Но не в этот раз. Развернув салфетку с ее номером, я несколько мгновений смотрел на нее, затем позвонил.

После первого же гудка я дал отбой.

Через несколько секунд мой телефон зазвонил.

– Это ты только что звонил?

– Извини, я вдруг понял, что уже поздно, и…

– Да нет, ничего. Что-нибудь не так?

– Вот это я и хотел у тебя спросить.

После недолгой паузы она произнесла:

– Прости, что я сбежала.

– Я сказал что-то такое, что тебя расстроило?

– Нет. Мне просто… нужно было срочно уйти.

Я не поверил ей, но не стал в этом разбираться.

– Ты придешь завтра в библиотеку?

– Это будет зависеть от обстоятельств.

От каких обстоятельств? Что за игру она ведет? Какой бы ни была ее цель, эта игра выводила меня из равновесия – и в результате меня тянуло к Александре еще сильнее.

– Я постараюсь, – помолчав, произнесла она. – Спокойной ночи.

Некоторое время я стоял, уставившись на свой мобильник. Почему она решилась перезвонить? Потом я бросил телефон на кровать. Хорошо же. Если она собирается и дальше так с тобой играть, забудь о ней, забудь ее совсем. Тебе это не нужно. Скомкав салфетку, я выбросил ее в мусорное ведро. Но уже через секунду зачем-то снова откопал ее. Черт возьми! Не думать об этой женщине, не отвлекаться от того, зачем я приехал во Флоренцию! Не упускай из виду цель, внушал я себе.

Шел уже двенадцатый час ночи, но спать мне совершенно не хотелось. Я открыл свой ноутбук и начал писать очередной список того, что мне удалось вычитать: перечень обстоятельств, которые привели к краже.

1. Перуджа встречается с Вальфьерно.

2. Вальфьерно обещает ему деньги, но Перуджа отказывается.

3. Перуджу увольняют из Лувра.

4. Симона умирает.

5. Перуджа крадет картину.

Но зачем красть картину уже после смерти Симоны? Этого я не мог понять.

6. Что стало с ребенком?

На этот вопрос я также не мог ответить, но внезапно мне пришло в голову, что этот ребенок был моим дедушкой. По крайней мере, мог быть, если только Винченцо не обзавелся еще одним сыном.

7. Сколько денег Перуджа получил от Вальфьерно?

В ходе собственного расследования я уже давно выяснил, что Перуджа выходил из тюрьмы с пустыми руками. Может быть, он спрятал деньги, полученные от Вальфьерно, а потом забрал их? Если так, то где они хранились?