* * *
Когда пара одевалась к ужину, Джесси выдвинула ящик бюро, где лежали ее любимые жемчуга. Она сегодня уже надевала новое розовое ожерелье для обеда с мужем в одном отеле на Парк-авеню. Вернувшись примерно в полпятого, она завернула ожерелье в шелковую бумагу, чтобы жемчуг не портился, положила его в бюро и отправилась принимать ванну.
Через три часа ожерелья на месте не оказалось – вместе со второй ниткой и прочими драгоценностями.
– Это ты спрятал мои камешки? – крикнула она мужу, заподозрив его в розыгрыше.
– Нет, – ответил он, – даже не прикасался.
После осмотра всех комнат они поняли, что их обокрали. Вызвали гостиничного детектива. Позвонили страховщикам. Прошел целый день, прежде чем они решили обратиться в полицию, и газетчики тут же обо всем прознали.
Сочетание богатой жертвы и дерзкой, практически неосуществимой кражи – какой соблазн для прессы! «НАСЛЕДНИЦУ ВУЛВОРТА ОБОКРАЛИ В “ПЛАЗЕ”, – кричала первая полоса «Нью-Йорк Таймс». «Бруклин Дейли Игл» назвала произошедшее «самым успешным похищением драгоценностей за всю историю города».
Столь громкое преступление заслуживало реакции на высочайшем уровне. Комиссар полиции Нью-Йорка Ричард Инрайт лично помчался в «Плазу» и провел там почти два часа, утешая потрясенных Донахью. Он поручил это дело шефу сыскного отдела Джону Кафлину. Тот собрал команду из двадцати человек, а вести следствие назначил двух своих лучших подчиненных, лейтенанта Оскара Майера и сержанта Гровера Брауна, обладающих, как отметила «Бруклин Дейли Игл», «обширным опытом в расследовании краж облигаций на Уолл-стрит». Им приказали не останавливаться до тех пор, пока не появится имя подозреваемого и не найдутся драгоценности.
Можно ли говорить, что кражу провернули профессионалы? Газетчики предполагали, что группа искусных жуликов – «международных воров высокого калибра», как назвала их «Бруклин Ситизен», – следила за Донахью от самой Европы. Новые жемчужины прибыли в Париж прямо накануне кражи – выбор времени слишком идеален, чтобы оказаться совпадением.
Или это дело рук кого-то из домашних? Донахью не выходила из спальни, кроме тех десяти или пятнадцати минут, пока принимала ванну. Может, кто-то дал знать злоумышленнику, что путь свободен? Кафлин и его люди допросили горничную и камердинера, а также массажистку, которая была в ванной вместе с Джесси – именно их голоса слышал Бэрри, – и всех троих довольно быстро вычеркнули из списка подозреваемых. Также допросу подвергли сотрудников «Плазы», которые в тот день работали поблизости от апартаментов, но и их сочли невиновными.
Пресса вскоре набросилась на самих пострадавших, обвиняя супругов в попытках утаить информацию о краже. Джеймс в ответ заявил, что они, мол, опасались, как бы огласка не привлекла к их богатству внимание других воров и не сподвигла их похитить ради выкупа двух их сыновей-школьников. Это была слабая отговорка – ведь Джесси, постоянно щеголяя на публике в своих драгоценностях, и без того служила живым напоминанием о том, что денег у нее куры не клюют.
Фора в виде дня отсрочки – признал Кафлин – сильно помешала следствию. «Драгоценности пропали, и это все, что нам пока известно, – фыркнул он, отвечая на вопрос репортера. – Мы потеряли целый день, поскольку о краже нам сообщили не сразу».
Колкая «Дейли Ньюс», всегда с готовностью разоблачавшая слабые стороны миллионеров и знаменитостей, упрекнула Джесси в том, что та ежедневно носит дорогие украшения, в то время как многие состоятельные дамы чаще надевают имитации, а оригиналы хранят в безопасном месте.
Журналисты «Нью-Йоркера» сделали из нее и ее утраты объект для шуток: наследницу, конечно, освободили от «пары литров» камешков на «десяток миллионов пятаков [26]», но – прогнозировал журнал – она «без труда заменит пропавшие драгоценности их точными копиями из магазинов покойного батюшки».
Две вещи можно было констатировать с определенностью. Кем бы ни оказался похититель, он явно следил за супругами, знал обо всех их передвижениях. И обладал профессиональным знанием жемчуга. В ящике лежали шесть ожерелий, из которых четыре – как объяснил полиции Джеймс – были имитациями, парижскими подарками друзьям, и именно эти четыре остались нетронутыми. Преступник – человек, «тонко разбирающийся в жемчуге», указывала «Нью-Йорк Таймс», поскольку подделки столь высокого качества «ввели бы в заблуждение даже знатока».
У Кафлина, однако, на руках имелся важный туз. Он мог сделать получение прибыли от кражи практически невыполнимой задачей для этого продвинутого воришки. Все городские ломбарды и ювелирные магазинчики секонд-хенд получили предупреждение – держать ухо востро на случай, если появятся жемчужины и прочие украденные у Донахью вещи. Картье, собравший розовое ожерелье, предоставил фото и подробное описание каждой жемчужины. Эту информацию разослали по всем полицейским отделениям Северной Америки и телеграфом отправили в Лондон, Париж и другие европейские столицы. «Дейли Ньюс» исполнила свой гражданский долг, опубликовав фотографию ожерелья, чтобы весь Нью-Йорк был начеку. Кафлин предупредил похитителя из «Плазы»: «Сбагрить эти бесценные сокровища у тебя не получится».
Бэрри, скорее всего, посмеивался, читая интервью с Кафлином, где тот называл его «мастером воровского дела». Детектив даже не подозревал, что скрупулезно спланированное преступление, назначенное на время, когда в апартаментах никого не будет, едва не провалилось. И еще Бэрри наверняка мысленно благодарил Кафлина за предупреждение. Попытайся он сбыть украденное у Донахью добро, его бы тотчас поймали. Для продажи улова предстояло искать другие каналы. И он знал, к кому обратиться.
Глава 12. Великий Добытчик
Манхэттен. 1925
В лобби «Эндикотта» Артур Бэрри уселся в кресло, развернул газету и принялся ждать. Семиэтажное здание отеля из тонкого ржаво-коричневого римского кирпича на Западной 81-й улице выделялось на фоне остального ландшафта Верхнего Вест-Сайда. Мраморный пол вздрагивал всякий раз, когда по надземной эстакаде сбоку от здания с грохотом проносился поезд.
Через вращающиеся двери в отель вошел высокий стройный человек с аккуратно подстриженными усами. Бэрри узнал его в лицо, и репутация этого человека тоже была ему известна. «Тайм» однажды назвал Ноэля Скаффу «самым прославленным из американских частных детективов». Его семья перебралась сюда из Сицилии, когда ему было девять, и детство он провел на подсобных работах в подрядной компании отца. Отец рано умер. Его бизнес достался сыну, но у того дело не пошло. Официального образования Ноэль не получил, но – как однажды написала «Дейли Ньюс» – «ему хватило ума, чтобы понять: на свете есть места, где деньги так или иначе добываются легче».
Устроившись на конторскую должность в знаменитое детективное агентство Пинкертона, он вскоре и сам стал принимать участие в расследованиях. Увидел, что искать улики, решать загадки и разрабатывать источники у него получается лучше, чем читать строительные чертежи. Обзавелся друзьями в криминальной среде, наладил там контакты, подсказывавшие ему верное направление при поиске похищенных украшений и прочих ценных вещей.
В 1920 году он открыл собственное дело. «Детективное агентство Скаффы» расположилось на самом юге Манхэттена, неподалеку от Уолл-стрит – по соседству со страховыми компаниями, миллионерами и их драгоценностями. Жертвы воров, не желая огласки, и страховщики в надежде снизить издержки нередко первым делом шли не в полицию, а к нему. Его прозвали Великим Добытчиком, он имел репутацию надежного профессионала, сумевшего вернуть хозяевам украшения на миллионы долларов. «Если их не нашел Скаффа, – писала нью-йоркская “Дейли Миррор”, – значит, они канули в Лету».
Бэрри встал с кресла и приблизился к человеку, которому звонил накануне, чтобы договориться о встрече.
