Ньюгейтская невеста - Карр Джон Диксон

— Прошу прощения, но я говорил, что ненавижу пистолеты, и попросил вас предположить, чисто теоретически, будто я ни разу не держал их в руках.

Бакстоун с криками катался по земле, отбиваясь от мистера Моубрея, который пытался втиснуть ему между зубами горлышко бутыли с лауданумом.

— Этот выстрел был счастливой случайностью, милорд? — осведомился майор Шарп.

— Нет, сэр. Я мог убить его, когда вы дали команду стрелять, но не собирался это делать. Мне хотелось только умерить его наглость и тщеславие, обойдясь с ним так, как он обходился с беднягами, которых вызывал на дуэль. Теперь счет уплачен.

Даруэнт протянул майору пистолет рукояткой вперед.

— Но вы сказали мне, лорд Даруэнт, что никогда не дрались на пистолетах.

— Так и есть. Но на острове Кросстри, где корабль с боеприпасами затонул без всякого взрыва, так как порох отсырел, не было никакой еды, кроме маленьких птичек, неуловимых, как пылинки в сумерках. Восемь долгих месяцев мы шесть часов в день тренировались в стрельбе из пистолета, чтобы не умереть с голоду.

Майор Шарп взял у Даруэнта пистолет и поклонился.

— Вам бросили вызов, лорд Даруэнт, — промолвил он с бледным подобием улыбки, — но вы отказались от вашего права воспользоваться саблей и согласились на пистолет. Ваш покорный слуга, милорд!

— Взаимно, сэр, — отозвался Даруэнт, кланяясь в ответ.

Повернувшись, он нетвердым шагом двинулся к своей карете. Ветер выметал остатки тумана, словно веник, и мир вновь становился зеленым.

Глава 12Где в основном говорится о глазах Кэролайн

Было без четверти восемь утра, когда красная коляска остановилась перед дом номер 38 на Сент-Джеймс-сквер.

Всю обратную дорогу, дрожа от того, что в наши дни именуют реакцией на пережитое, Даруэнт молчал, кутаясь в накидку. Сидящий рядом Джемми Флетчер тоже хранил молчание, пока не вышел из коляски на Пэлл-Мэлл.

— Насчет пари, старина. Боюсь, я не смогу выплатить вам проигрыш.

— Проигрыш?

— Мы ведь с вами держали пари, кого... — Джемми закусил губу, — кто победит на дуэли.

— Вам незачем платить, Джейми. Это была шутка.

— Вот как? Слава богу! Но должен вас предупредить, что им это не понравится!

— Что не понравится и кому?

— Друзьям Джека. Боюсь, вам следует ожидать неприятностей.

— Как ни странно, Джемми, вам не удалось меня напугать. Поехали, Патрик!

Когда коляска остановилась у дома Кэролайн, Даруэнт успел взять себя в руки и стать самим собой. Это было необходимо. Едва он поднялся на первую ступеньку, как парадная дверь открылась.

Но ее распахнул не лакей, что было почти неслыханно, а старый толстый Хьюберт Малберри. Позади него стояла Кэролайн.

— Вы целы, дружище! — воскликнул адвокат. — Или прячете рану под накидкой? Он вас задел?

— Нет. Как Долли?

Кэролайн медленно отвернулась, положив руку на стойку перил.

Мистер Малберри выглядел смущенным.

— Она мертва? — вскричал Даруэнт. — Или умирает?

— Ну, ну, Дик!

Казалось, адвокат уговаривает его не шуметь у дверей фешенебельного дома.

— Нет причин предполагать такое. Костоправ заперся с ней в комнате. Он помалкивает, но все костоправы держат язык за зубами, боясь ошибиться. Впрочем, он обещал вскоре сообщить свое мнение. Но, кроме того...

— Кроме того?

— Дик, не стоит волноваться заранее. Мы расстроим его замыслы. Но дело в том, что вас могут снова арестовать и отправить в Ньюгейт.

— В Ньюгейт? — воскликнул Даруэнт. — Из-за дуэли с Бакстоуном?

— Да нет же! — Мистер Малберри смахнул со лба седеющие пряди волос, которые встали торчком, словно петушиный гребень. — Но если Бакстоун вас не ранил, — с тревогой добавил он, — то, значит, вы его убили?

— Нет. Я продырявил ему шарнир, как они это называют.

— А-а! — Мистер Малберри облегченно вздохнул. — Почему вы не входите?

Ньюгейт! Долли! Неужели весь этот кошмар начнется снова?..

Даруэнт вошел в вестибюль. Элфред, взяв у него шляпу и накидку, закрыл дверь. Кэролайн отвернулась от стойки перил, опустив глаза.

— Вы завтракали, милорд? — спросила она.

— Только выпил чай в «Стивенсе». Но я вряд ли сейчас в состоянии есть.

— Тогда, по крайней мере, посидите с мистером Малберри и еще одним вашим другом. — Она указала на комнату слева. — Я распорядилась подать им завтрак в столовую. Они искали вас в «Стивенсе», а потом приехали сюда.

Даруэнт впервые ощутил всю странность ситуации. Он мог бы поклясться, что холодная, высокомерная Кэролайн и строптивый, дерзкий Малберри почувствуют взаимную неприязнь в первый же момент встречи. Однако они вели себя как друзья.

Казалось, все кругом изменилось. С тех пор как Даруэнт спустил курок и прострелил Бакстоуну колено, вся ненависть выветрилась из него целиком и полностью, словно он и впрямь, как говорила Кэролайн, страдал каким-то безумием.

— Мистер Малберри и второй ваш друг, — продолжала Кэролайн, — считают, что вам необходимо провести военный совет, дабы избавить вас от новой опасности. — Она подняла на него глаза и воскликнула: — Неужели вам недостаточно войны?

Даруэнт посмотрел на старого адвоката:

— Пожалуйста, пройдите в столовую, мистер Малберри. Я скоро к вам присоединюсь.

Адвокат неохотно повиновался. Когда дверь за ним закрылась, Даруэнт повернулся к Кэролайн.

— Вы радушно принимаете моих друзей, — заметил он.

— Разумеется. Даже... — Она махнула головой вверх, словно указывая на Янтарную комнату, расположенную над ее спальней.

Кэролайн излучала такое сочувствие, что у Даруэнта потеплело на душе. Ее муслиновое платье с розовыми и голубыми цветами на белом фоне мерцало в полумраке вестибюля. Волосы, связанные узлом на затылке, открывали уши, как вчера вечером, когда их придерживал белый бант.

Даруэнт взял ее за руку.

— Могу я говорить с вами откровенно? — спросил он.

— К чему спрашивать?

— Вы правы в одном, Кэролайн. С меня довольно войны. Клянусь богом, я до конца дней больше не буду драться на дуэли!

Даруэнт не мог предвидеть грядущие события, которые заставят его нарушить клятву.

— Еще вчера я воображал себя полным ненависти и готовым к мщению. Я и представить не мог, как все это нелепо. Непобедимый и неустрашимый Бакстоун, получив пулю в колено, катался по земле и вопил, как недорезанный поросенок! А вы, Кэролайн...

Она прервала его:

— Могу я тоже говорить откровенно? И без сентиментальных словечек?

Вместо ответа, он крепче стиснул ее руку.

— Пока я не увидела вас в Ньюгейтской тюрьме и не заинтересовалась, как вы будете выглядеть, если вас помыть и приодеть, я не доверяла всем мужчинам. Не из-за того, что я холодна и бесчувственна, — это не так, — а потому, что считала их олухами и мужланами, которые обращаются с женами, как матросы со шлюхами. Жены должны оставаться их рабынями, пока смерть не разлучит их! Вы спросите, почему я изменила или начала изменять свое мнение, когда встретила вас? Не знаю, но это произошло.

— Кэролайн, я...

Она остановила его, прижав руки к вискам и покачав головой.

— Признайтесь в одном, даже если вам придется солгать! Вы не имели в виду то, о чем говорили вчера вечером?

— Вчера вечером?

— Будто я хочу вашей смерти. Что собираюсь вас отравить. Что я была готова даже соблазнить вас — признаю, это правда, хотя совсем по другой причине, — лишь бы сохранить наследство. Вы ведь не верите этому?

— Не верю.

— Тогда докажите.

— Как?

— Сопровождая меня сегодня вечером в Итальянскую оперу.

— Охотно, если вы этого хотите. Но разве вы не собирались в оперу вчера?

— Я ходила туда с Уиллом Элванли. Пыталась представить вас на его месте и потерпела неудачу. Вы сдержите свое обещание?

— Да.

Отпустив руку Кэролайн, Даруэнт сжал ее плечи. Дверь в столовую открылась. Хьюберт Малберри обратил внимание на происходящую сцену, но не стал ее комментировать.