Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Джобб Дин

Вскоре он скользнул в ночную темноту и не спеша пошел вдоль стены дома, пока не увидел подходящее местечко. По шпалере с розами он забрался на крышу крыльца и в окно второго этажа, оставленное открытым по случаю теплого вечера, – залез внутрь, подтянувшись на карнизе.

Помня об отпечатках пальцев, он натянул белые шелковые перчатки и, крадучись, принялся обследовать спальни. Осмотрел туалетные столики и, стараясь быть беззвучным, проверил содержимое ящиков бюро. Снизу доносились приглушенные голоса и музыка. Если кто-нибудь поднимется и застигнет его в коридоре, он знает, как поступить – сделает вид, что забрел сюда в поисках туалета, или прикинется пьяным.

Никаких достойных украшений не обнаружилось. Все, что он рассчитывал найти, либо спрятано где-то под замком, либо в настоящий момент красуется на хозяевах. Гибсон вернулся к открытому окну и хотел уже было вылезти, как вдруг увидел собравшуюся у крыльца небольшую компанию. Официант подлил в их бокалы вина, и расходиться они, по всей видимости, не торопились. Оставался единственный путь. Он прошел по коридору до главной лестницы и направился вниз, в самую гущу вечеринки. На лестнице ему встретилась идущая наверх юная дама, она улыбнулась ему, и теперь он был уверен, что ничем не выделяется среди других гостей.

В реальности Гибсона звали Артур Бэрри, это был похититель драгоценностей, один из самых блестящих и удачливых в истории. Изобретательный мошенник, артистичный аферист, искусный вор-форточник. Все бриллианты, жемчуга, рубины, изумруды и прочие камешки, которые он прикарманил, орудуя в бурные двадцатые в элитных особняках Лонг-Айленда и округа Уэстчестер, сегодня стоили бы около 60 миллионов. Среди его жертв были банкиры и промышленники, крупные заправилы с Уолл-стрит, один из Рокфеллеров и наследница торговой сети «Вулворт» [3]. Бэрри слыл виртуозным «работником второго этажа» – он мог тихо проникнуть в спальню виллы, где порой тут же безмятежно почивали хозяева, и, оставшись незамеченным, выбраться наружу. Он запросто заводил знакомства среди знаменитостей и миллионеров, зондируя тем временем их особняки и планируя свои операции – некоторые из них считаются самыми дерзкими и масштабными по выручке кражами драгоценностей в истории века джаза [4]. Бэрри умел обвести вокруг пальца следователей, ускользнуть из-под носа вооруженных полицейских нарядов и частных сыщиков, а однажды организовал эффектнейший побег из тюрьмы ради воссоединения с возлюбленной. В прессе его прозвали «принцем воров» и «криминальным аристократом», а журнал «Лайф» объявил его «величайшим из всех когда-либо живших похитителей драгоценных камней».

Бэрри пригладил волосы, поправил «бабочку» и направился к чаше для пунша – ему предстояла ночная эскапада с принцем. Теперь он знаком с планировкой второго этажа особняка. И он еще вернется.

I. «Роскошная жизнь»

Глава 1. Курьер

Мальчишка сидел в поезде, который, громыхая и позвякивая, мчался на юг, в Нью-Хейвен. Он ехал один – кепка надвинута на глаза, большой черный чемодан зажат между коленей. Тринадцатилетний Артур Бэрри был довольно крупным для своего возраста – плотное атлетическое сложение, рост – метр семьдесят восемь, и больше он уже не вырастет. Пассажиры, садившиеся с ним в вагон на вокзале промышленного города Вустер, Массачусетс, скорее всего, решили, что парень направляется в колледж. Никто даже представить не мог, что находится в чемодане, который он берег как зеницу ока.

Чемодан этот вместе с содержимым принадлежал Лоуэллу Джеку, отошедшему от дел взломщику сейфов – иначе говоря, «медвежатнику», – причем одному из лучших в своем ремесле. Он грабил банки и компании по всей Новой Англии – просверливал в дверцах сейфов отверстия, осторожно заливал туда нитроглицерин и взрывал замо́к. Он принадлежал к «опасному сословию» [5], как выразилась газета «Беркшир Игл», поставив его в один ряд с самыми отъявленными ворами, называя их по родным городам: Толстяк Портлендский, Джонни Потакетский, Стройняшка Филадельфийский, – и отмечая, что «все они уже побывали в тюрьмах». Однако самые «опасные» дни Джека остались в прошлом. Он был уже слишком стар, чтобы проникать в помещения и взрывать сейфы, а тем более смываться с добычей в зубах. Теперь он посвящал свое время поставке нитроглицерина новому поколению «медвежатников».

«Суп», как называли его взломщики, не отличался сложностью в изготовлении. На кухонной плите в ведре с водой Джек нагревал динамит, извлекая из него нитроглицерин в виде желтоватой маслянистой жидкости, которая течет по поверхности, как чернила. Это занятие было весьма рискованным. При слишком сильном нагреве нитроглицерин может взорваться. Кроме того, в жидком виде он чрезвычайно летуч. Если емкость с ним встряхнуть, ударить или уронить, взрыв будет смертельным. Джек аккуратно заливал жидкость в бутылку из толстого стекла и помещал ее в набитый хло́пком чемодан, рассудив, что такая прокладка способна амортизировать возможные встряхивания или удары.

Доставка продукта взломщикам по всей Новой Англии, а то и в более удаленные штаты была непростой задачей. Джеку требовался надежный курьер – такой, чтобы ни проводникам, ни вокзальным кассирам, ни сующим всюду свой нос копам и в голову не могло прийти, что у него в чемодане – мощная взрывчатка. Курьер вроде Артура Бэрри.

Они пару раз встречались. Артур подрабатывал в ресторане на доставке кофе с сэндвичами и иногда приносил заказы Джеку, чья квартира теперь по совместительству служила нитроглицериновым цехом.

– Сынок, – однажды обратился он к Артуру (шел 1910 год), – не хочешь заработать пять лишних долларов?

То есть почти пятьдесят в сегодняшних деньгах. Джек объяснил, что надо доставить посылку. Всего-то работы – сесть на поезд и отвезти ее в Нью-Хейвен. И вручил новому работнику чемодан.

– Только не урони, – предостерег он. – Вообще-то, лучше бы и не трясти. И постарайся не задеть им кого-нибудь.

Родной город Артура – Вустер, в пятидесяти милях к западу от Бостона – был одним из главных промышленных центров Новой Англии и вторым по величине в Массачусетсе. Местные жители провозгласили его «Сердцем Массачусетса», поскольку он располагался почти в географическом центре штата. Еще со времен Войны за независимость вустерцы всегда находились в самой гуще событий. В 50-е годы XVIII века в местной школе преподавал юный Джон Адамс, будущий президент, который по приезде в Вустер увидел город, «одержимый политикой» и готовый к скорой борьбе за разрыв с Британией. Именно тут, в Новой Англии, на ступенях одной из церквей впервые публично зачитали Декларацию независимости. В 1854 году, когда арестованного в Бостоне беглого раба хотели экстрадировать обратно на Юг, около тысячи человек из Вустера и окрестностей собрались на акцию протеста, и это событие послужило мощным толчком к развитию аболиционистского движения. Благодаря прорытому каналу от Вустера к океану и железной дороге до Бостона город к середине XIX века стал одним из лидеров промышленной революции в Новой Англии. На момент рождения Артура тут проживало около 100 тысяч человек, а уже через десяток лет эта цифра выросла почти в полтора раза.

Центр города лежал в извилистой долине, но новые районы стали распространяться по склонам окружающих ее холмов, подобно неотвратимому приливу, надвигающемуся на берег. Новые жители города представляли собой настоящий винегрет из национальностей: поляки, шотландцы, немцы и шведы; итальянцы вместе с прочими средиземноморскими эмигрантами; франко-канадцы, решившие перебраться южнее; изгнанники-ирландцы, к числу которых принадлежали Бэрри. Они ехали сюда работать на фабриках. Чего только не выпускали дышащие дымом вустерские литейные заводы, прядильные и кожевенные фабрики – от текстиля и обуви до оружия и вагонов! Огромный завод компании «Уошберн энд Моун» считался ведущим американским производителем проволоки, кабеля и изгородей. «Роял Вустер корсет компани» прославилась как один из крупнейших в стране работодателей для женщин. Большинство приезжих ирландцев не имели профессиональных навыков и – как пишет историк Тимоти Мехер в материале об ирландцах в Вустере – гнули хребет «на худших работах», предоставляя мускульную силу, необходимую местным заводам для безостановочного функционирования.