Последняя дуэль (ЛП) - Джагер Эрик

Викинги, которые в XI веке завезли эту традицию в Нормандию, часто проводили поединки на островах, обозначая поле битвы кругами из камней. У норвежцев один мужчина мог оспорить права другого на участок земли или даже на его жену, просто вызвав на дуэль.

В конце четырнадцатого века даже короли не брезговали разрешать на Шамп-клоз территориальные споры. Во время Столетней войны короли Англии и Франции неоднократно вызывали друг друга на дуэль. В 1383 году король Ричард II, которому на тот момент едва исполнилось шестнадцать, предложил четырнадцатилетнему Карлу VI с королевскими дядьями, по трое с обеих сторон, сразиться в честном поединке. Естественно, подобное было неосуществимо, поскольку являлось скорее своеобразной тактикой ведения переговоров, нежели вызовом на честный бой.

ДУЭЛЬ МЕЖДУ ЧЕЛОВЕКОМ И СОБАКОЙ

По легенде, под Парижем был проведён поединок, на котором борзая «доказала» вину подозреваемого и отомстила за убитого хозяина. Коллекция Эннен, № 88. Французская национальная библиотека.

Рассказывают, что однажды на большой площади перед собором Нотр-Дам было оборудовано окружённое стеной ристалище для поединка между человеком и псом. История гласит, что в 1372 году дворянин, один из королевских фаворитов, был найден убитым в своём поместье под Парижем. Убийство оставалось нераскрытым, пока не обнаружилась некая странность: собака жертвы, огромная борзая, преданная своему хозяину, постоянно рычала и лаяла при виде одного человека. Этим человеком был Ришар Макэр, который открыто завидовал высокому положению жертвы при королевском дворе. Узнав о странном поведении собаки, король счёл это уликой и отдал приказ натравить пса на Макэра в судебной дуэли.

В назначенный день вокруг деревянной ограды перед собором Нотр-Дам собралась огромная толпа. Макэр был вооружён дубинкой, собаке же поставили бочку с пробитым дном, где она могла в любой момент укрыться. Согласно одному свидетельству, «едва пса выпустили, он стремглав бросился на своего противника, зная, что апеллянт должен нападать первым. Но тяжёлая дубина мужчины держала собаку на расстоянии, и та нарезала круги вокруг Макэра, ловко уворачиваясь от его ударов. Выжидая подходящего момента, шныряя то в одну, то в другую сторону, борзая наконец дождалась своего часа и, внезапно атаковав, вцепилась мужчине в горло с такой силой, что повалила Макэра наземь, вынудив его взывать о помощи. После того как собаку оттащили, Макэр сознался в содеянном и был повешен на Монфоконе.

Эта история встречается у многих французских хроникёров и даже была облечена поэтами в стихотворную форму, хотя вполне может быть и апокрифической. Но даже если эта байка не имеет под собой реальной основы, она ярко иллюстрирует веру в то, будто кровавая схватка между «равными» поможет вынести справедливый приговор. Присутствовавший на том поединке король увидел в его исходе «знамение Божьего суда».

Когда в середине сентября Парламент вынес вердикт, король Карл со своими дядьями уже покинул Париж и отправился к фламандскому побережью, чтобы собрать большую армаду для вторжения в Англию. В начале лета Карл был свидетелем того, как рыцарь бросил вызов сквайру, и жадно наблюдал за ходом процесса вплоть до своего отъезда из Парижа. По пути в Слёйс король остановился в Аррасе и там получил известие о том, что Парламент присудил дуэль и назначил её на конец ноября. До означенного срока оставалось ещё больше двух месяцев, и к этому времени Карл должен был с триумфом вернуться из Англии.

Но плохая погода задержала вторжение, а сильные шторма потопили большинство кораблей, порывистый ветер с корнем вырывал огромные деревья, множество людей и животных пострадали от молний. Странные знамения наблюдались и во Франции. В Плезансе на реке Марна молния ударила в церковь и, расколов алтарь, спалила всю деревянную мебель и даже сосуды для священной мессы, лишь остатки освящённой гостии чудом остались неопалимыми. А рядом с Лаоном произошло «нечто странное и неслыханное»: огромные стаи ворон с горящими углями в клювах атаковали крестьянские амбары, где хранились запасы зерна, и спалили их дотла. В конце концов король и его дядья приняли решение отложить вторжение до следующего года.

Готовясь к возвращению в Париж в середине ноября, Карл с нетерпением ждал дуэли, которую назначили на двадцать седьмое. Будучи семнадцатилетним юношей, он обожал жестокие забавы и был без ума от рыцарских турниров, в которых и сам не раз участвовал. Год назад в Камбре молодой король с энтузиазмом бился на турнире с фламандским рыцарем, сиром Николасом д’Эпинуа.{14} Карл был настолько увлечён турнирами, что несколькими годами позже, когда сорок английских рыцарей сражались с тремя соперниками-французами во время трёхдневного турнира в Сен-Энглевере, присутствовал там инкогнито в сопровождении лишь одного дворянина, смешавшись с толпой зевак, чтобы получше рассмотреть происходящее.

Горя желанием увидеть поединок Карружа с Ле Гри и опасаясь пропустить это зрелище из-за плохой погоды или по иным причинам, Карл решил посоветоваться с дядьями. Герцоги Беррийский, Бургундский и Бурбонский, тоже желавшие поглазеть на дуэль, призвали короля вмешаться. Поскольку времени в его распоряжении оставалось меньше недели, Карл послал в Париж гонца с запечатанным посланием, требуя отложить поединок до его возвращения, и указал более подходящую дату, первую субботу после Рождества, то есть 29 декабря.

Парламент, спешно собрав заседание 24 ноября, всего за три дня до дуэли, подчинился требованию короля и назначил новую дату, отложив поединок более чем на месяц, хотя ристалище Сен-Мартен было уже готово принять дуэлянтов, занятых последними приготовлениями к битве.

Жана де Карружа и Жака Ле Гри немедленно известили о переносе дуэли, соперников срочно вызвали в Парламент и, вскрыв в их присутствии письмо, зачитали королевское послание. Отсрочка дуэли до Рождества давала рыцарю, сквайру, а также прекрасной даме ещё около тридцати дней передышки. Но вряд ли кого-либо из них (особенно Маргариту, перед которой маячила перспектива быть заживо поджаренной на костре) осчастливил этот дополнительный месяц тревожных ожиданий.

26 ноября король и его дяди покинули Слёйс. На следующий день, в первоначальную дату дуэли, Карл прибыл в Аррас. 5 декабря, через два дня после своего восемнадцатилетия, король въехал в Париж.

В Париже молодого короля уже поджидала ещё более юная королева, шестнадцатилетняя Изабелла Баварская, на которой он женился в прошлом году. Как и большинство королевских браков, этот союз был устроен монаршими семействами, а тех больше занимали династические альянсы, нежели счастье молодых. Амбициозные дяди короля искали в герцоге Стефане Баварском, отце Изабеллы, военного союзника. И герцог Стефан открыто приветствовал союз с французским королевским домом. Но, к всеобщему удивлению и восторгу, на бесплодной каменистой почве государственной политики расцвела романтическая роза, Карл и Изабелла страстно полюбили друг друга{15}.

Во время брачных переговоров Изабелла покорно следовала всем французским обычаям, не противилась быть раздетой придворными дамами и подвергнуться осмотру полностью обнажённой —«tout nue». Эту королевскую комиссию учредили ещё до того, как Изабелла познакомилась с Карлом (и даже до того, как Карл узнал, что она — его будущая невеста) с целью убедиться, что дама «должным образом сложена и способна выносить будущих наследников». Изабелла с достоинством вынесла позорный досмотр, учинённый тремя французскими герцогинями, и, видимо, сдала экзамен на отлично.

Вскоре после этого, уже разряженная в пух и прах и увешанная драгоценными побрякушками, Изабелла предстала перед Карлом, с замиранием сердца следя за его реакцией. Карл не говорил по-немецки, а Изабелла практически не знала французского. Когда Изабелла склонилась в реверансе, король приблизился и, взяв свою невесту за руку, долго пожирал её взглядом. Чем дольше он смотрел, тем яростнее в его сердце разгоралось пламя любви и страсти. Он увидел, как она прекрасна, и его охватило жгучее желание обладать ею. Реакция Карла на Изабеллу немало взбудоражила королевский двор, даже присутствовавший при встрече коннетабль Франции сказал одному из дворян: «Эта дама останется с нами. Король не может от неё глаз отвести».